Путь к себе 2 (СИ) - Летняя Анна. Страница 29

- Странно, что вы вообще заметили сегодня смену дня и ночи, – проговорила я, аккуратно передвигаясь в предрассветных сумерках по мокрой от росы дорожке.

- Ничего не странно, – возмутился Оскин, – для нас изменение освещения на три процента – уже признак побудки.

- На военных кораблях младший военный состав спит в металлических койках, почти таких же, как всем известные коробки-каюты на межзведниках. В таких давать громкий сигнал – верный способ разбудить соседей. А вот подсветка затронет одного конкретного бойца, – широко зевнув, разъяснил Аскин, слегка пришедший в себя.

- Мы еще в учебке приучились просыпаться, пока процент освящения не слепит тебя, оставляя полностью дезориентированным.

- А я-то уже подумала, что вы сверхчувствительны к свету или странные жаворонки. Так называют людей, что встают очень рано и сильно осложняют жизнь своим соседям и родным. Вот у меня и мелькнула мысль, что вы вымотались за последние дни, но привычка оказалась сильнее. Встали разом, как привык организм.

- Еще чего! – возмутился моими словами мужчина. – Пока есть время, я готов спать в любой позе и месте. Главное, света поменьше оставьте. А ты не жаворонок, я надеюсь? – покосился в мою сторону старший из братьев под смешок второго.

- Нет. Я голубь! Для меня не проблема встать в любое время и бодрствовать столько, сколько потребуют обстоятельства. Иногда, как сейчас, я чувствую подъем сил в моменты сильных эмоций. Для меня достаточно лишь цели. Проснуться я смогу по внутренним часам хоть в полночь. Но, как вы, двое суток на ногах проводить не готова. Отвыкла, знаете ли.

Доведя до берега свою семью, я распахнула корзину для пикника и постелила огромный непромокаемый плед на землю. Потом сверху на него накинула второй, и опустошив саму корзину, трансформировала ее в столик. Отобрав у Оска пакет с едой, расставила на столе нехитрый перекус.

- Теперь снимайте промокшую обувь и садитесь, как я.

Объяснять, что такое котецу и как нужно за ним сидеть, я не хотела сейчас. Тем более, что в системах Далая именно такой столик назывался стандартным для семейных пикников. За ним устраивали мать, включая подогрев, а вокруг нее детей, пока мужчины накрывали стол и готовили что-то на подобии наших шашлыков.

Распаковав бутерброды, я поделила их на три тарелки. Одни оказались с острым соусом поверх сливочного масла и с мягким сыром. Вторые с колбасой и тонко нарезанными овощами, третьи – сладкие с фруктами. Три больших стаканчика кофе с обалденной густой пенкой защекотали носы ароматом, стоило снять защитную пленку и вернуть крышку на место.

- Так ты нас завтракать вытащила? – не стерпел Оскин, отпивая из своего стакана и довольно кивая головой. – Я, конечно, не против, но зачем спешка?

- Нет-нет. Смотрите вон за той горой и на воду. Видите, небо постепенно светлеет все сильнее и сильнее? Это и называется рассвет. Он отмеряет начало нового дня, оставляя позади тьму ночи.

В этот момент первые лучи преодолели гору и обрушились на нашу сторону земли. Вернее, не совсем нашу, но насколько я знала, там еще пока никто не жил. От того мне не мешало говорить о земле, как о собственной.

- Красиво, – протянул Аскин, пододвинувшись ко мне и обняв за плечи. – Вот только ты рискуешь замерзнуть. Почему не захватила куртку?

- Забыла. Хотела успеть, а вы не особо торопились.

- Твое «хотела успеть» еще долго будет выбивать меня из колеи. Раз, и стоишь полностью обнаженная посреди комнаты. Ни грамма смущения или сомнений.

- Жаль, что она столь же быстро и оделась. Но меня искренне радует, что я знаю твой секрет. Твоя обворожительная грудь ничем не сдерживается, – подключился второй соблазнитель, нашептывая мне на ушко соблазнительным тоном и согревая с противоположной от брата стороны мой бок и руку.

- Но ткань платья плотная на лифе и ее сосочки не выделяются, а жаль, – наглая рука прошлась по груди и оттянула ворот платья, открывая взору еще немного моего обнаженного тела.

Я, и правда, не всегда надевала топы, часто заменяющие здесь привычные мне в прошлом всевозможные разновидности белья, с чашечками и без. Кто меня тут видел ранее? Тем более, что платья на Далае делали чаще всего из плотной дышащей ткани, спасавшей женщин и от прохлады, и от жары. Под них можно было ничего вообще не надевать, вид оставался пристойный. Но разве о том они сейчас думают? Только глаза открыли и принялись дразнить меня, маленькую и беззащитную.

- У вас в голове только мысли о моем теле задерживаются? Я вас вытащила из дома в такую рань, организовала первый в нашей супружеской жизни завтрак на свежем воздухе, а вы про мою грудь думаете?

- Чудо начала нового дня мы видели, пусть и не в живую, сотни раз до этого, а тебя без одежды впервые.

- Мы оценили все это, – Аскин кивнул в сторону стола с тарелками и подтянул меня к себе поближе, тогда как его брат устроился так, чтобы закрыть меня от утренней прохлады. – Наше второе утро рядом с любимой, что не только провела с нами две ритуальных ночи подряд, но и желает разделить что-то особенное, много значит. Если хочешь, мы будем приходить сюда хоть каждое утро.

- Заведем свой собственный ритуал. Наш собственный, – Оскин подал мне стаканчик с кофе и посмотрел на солнце, что уже одним краешком появилось из-за горы. – Тем более, это, и правда, очень красиво. Я всегда думал, что оно всходит как-то иначе. Медленнее, что ли. Почти незаметно для окружающих.

- Так и есть. Нам кажется, что солнце вот-вот появится над нашими головами, но это не так. Пройдут часы, прежде чем все случится.

- Ты любишь рассветы?

- Раньше не любила, – пожала я плечами, вновь сравнивая себя и ту Алину, что жила в вечной гонке. – Не обращала внимания на них обычно. Не было времени ими любоваться, пока работа накрывала с головой. И хотя я почти всегда вставала с восходом, вот так не сидела. Быстро завтракала и ехала на работу. Там трудилась, часто до глубокой ночи, и пропускала заход, который также считается чем-то особенным. Возвращалась домой, ужинала и ложилась спать. Поэтому я и не хочу вновь работать, выстраивая огромную империю. Это не приносит счастья, а вот головной болью обеспечит нас с вами, да еще и со всеми нашими возможными детьми.

Я отпила ароматный капучино и устроилась в объятиях двоих мужей. Вскользь брошенная ими фраза меня зацепила.

- Что значит – сразу две ночи обряда подряд? Разве обычно все так быстро не происходит?

- Нет, конечно, – усмехнулся Оскин. – Обычно обряд растягивают на месяцы, чтобы не отвлекаться от собственных обязанностей. Ну, и узнать возможного супруга или супругу как можно лучше, тоже не плохо. Но порой влюбленные спешат, как мы с тобой.

- Да куда уж еще медленнее! – возмутился Аскин, передернув плечами и урвав бутерброд с острым соусом. – Пять месяцев совместного полета и годы разлуки, за которые я ни на одну женщину не мог смотреть, все о тебе думал, девочка моя. На мой скромный взгляд, я слишком долго ждал, пока не оказался с тобой рядом.

Хмыкнув, я поцеловала обиженного старшенького в щеку.

- Осторожно с бутербродом, он острый. Мой самый любимый, – подтащив его руку к себе, я откусила приличный кусок и принялась жевать с наслаждением.

- Вот так меня и объедают с первых дней совместной жизни, – пробурчал несчастный обворованный супруг, не забыв куснуть бутерброд и протянуть остаток брату.

Так, разделяя бутерброд за бутербродом, мы продолжили есть вместе, запивая еду то из моего стакана, то из их. Кто протягивал первым свой кофе, из того я и делала глоток. Не было чувства брезгливости или неправильности. Напротив, мне нравилось и кормить их, и принимать предложенную еду.

- А знаешь, мне нравится рассвет. Особенно вода в озере красиво смотрится под лучами утреннего солнца, – сознался Оскин.

- А мне понравились больше капельки воды на траве и кустах, – поддержал разговор Аскин. – Необычно и странно как-то наблюдать за столь ценной жидкостью в ее естественном виде.