Евангелие зимы - Кили Брендан. Страница 21

– Я сегодня ходячая фармацевтическая лавка, – похвастался я. – Хочешь чего-нибудь?

– Не, чувак, – отказался Марк. – Я только травку. Это меня успокаивает. Я кивнул, но не успел убрать пакет, как он добавил: – Но если это твоя тема, я поддержу.

– Есть викодин.

Он кивнул.

– Может, позже.

– Вот это я. – Я вытряхнул на ладонь таблетку аддерола. – С ним я готов ко всему.

– Ясно.

Он молчал, пока я раскрошил таблетку на клочке бумаги на приборной панели, скрутил листок и втянул порошок на одном дыхании. Марк ритмично кивал, будто в машине все еще гремела музыка. Я скомкал бумажку и сунул в карман.

– Все это круто, – сказал Марк, когда мы вышли. – Давай сегодня прикрывать друг друга, а то никогда не знаешь, чего ждать на таких мероприятиях. – Мы взялись за руки, будто собирались мериться силой, и я с облегчением понял, что Марк ведет меня и мне необязательно идти одному.

Мы поднимались к дому, и шум с музыкой становились все громче. На крыльце курила группа подростков. Марк представил меня незнакомым старшеклассникам из нашей академии, вместе с которыми занимался в команде по плаванию. Он прикурил косячок и пустил его по кругу, а я стрельнул у кого-то сигарету. Через окна на первом этаже было видно плотную толпу танцующих; многочисленные гости стояли и у окон второго этажа. Марк прислонился к стене, неопределенно улыбаясь, предоставив беседе идти своим чередом, и иногда кивал, будто зная то, чего не знали мы. Я очень старался общаться на равных, но заметил, что тараторю. После второй сигареты я спросил Марка, не поискать ли нам Джози и Софи, и мы пробились через толпу в дом.

Комнаты освещались тусклыми лампами зеленого, фиолетового и желтого цвета, создавая атмосферу фосфоресцирующей теплицы. В полумраке гости перекрикивали хип-хоп, гремевший в гостиной; некоторые танцевали, переплетаясь ногами с партнером; над головами мотались пластиковые стаканы. На кухне было посветлее. Трое незнакомых парней передавали друг другу бочонок пива и отстукивали ритм, а один вытянул шланг водопроводного крана и орал в него песню, как в микрофон. Софи сидела на кухонном столе; взгляд ее больших глаз метался между двумя парнями, обступившими ее. Ее волосы были короче, чем несколько дней назад, и от этого она казалась старше или как-то опытнее. Один из парней положил руку ей на джинсы.

– Действительно, мягкие, – сказал он, когда мы подошли.

Софи засмеялась, коротко и презрительно. Ее прижали к кухонным шкафам, и она натянуто улыбалась. Увидев нас, она просияла.

– А вот ребята из моей школы, – заявила она, указывая на нас. Махнув ногами вперед, словно давая пинка, она спрыгнула со стола, забросила руки нам на шеи и прошептала: – Бога ради, уведите меня отсюда.

Марк подхватил ее под одну ногу, я под другую, и мы понесли ее через кухню, к бочонку с пивом. Свою чашку Софи держала на отлете, как египетская царица. Она отыскала чистый стакан для меня, мы налили себе выпить и смылись в большую комнату с телевизором, где показывали встречу Нового года в разных городах мира. В Рио-де-Жанейро было начало первого, и на улицах было тесно от красочно одетых гуляющих. Софи рассказывала, что мы пропустили, а я оглядывался и думал: неужели все, кроме меня, вот так проводят праздники? Большинство кричали друг другу всякую чепуху, но какая разница, раз они вместе! На маскараде никому не бывает одиноко, пусть даже кругом незнакомцы. Я на вечеринке! Люди хотят, чтобы я был среди них, и это не сон! Я чувствовал себя как моя мать, словно встал на пуанты и крутил пируэты по диагонали среди кордебалета в белых пачках.

Когда стаканы опустели, я спросил, не поискать ли нам Джози. Софи вытаращила глаза, а Марк впервые после прихода на вечеринку искренне рассмеялся. Софи посмотрела на него:

– Ей, наверное, не помешает компания, пусть она этого и не понимает.

Пробившись сквозь толпу гостей на первом этаже, мы нашли Джози на веранде, где курили девочки из академии. В ее глазах, блестевших, как лед в ночи, отражались огни вечеринки.

– Фейнголд разрешает здесь курить? – удивился Марк.

– Не знаю. Мы же типа не в доме.

– А где, черт побери, сам Фейнголд? – поинтересовался Марк. – Устроил вечеринку, а я с ним еще не поздоровался! – Он оглядел веранду. – Не хочу показаться занудой, но, может, все же спросить у него, нормально ли тут курить. Это все-таки его дом.

– Да нет, ты прав, – сказала Джози. Она затушила сигарету в блюдце горшка с цветком, отодвинула сетчатый экран и выбросила окурок на задний двор. – Я стрельнула сигарету, чтобы передохнуть. Как хорошо на холодке!

– Ага, – ухмыльнулась Софи. – А где Дастин?

– Ушел куда-то. Потом придет меня искать. – Она обнялась с Софи. – Вот еще выпьет и придет.

Джози предложила зарядиться из наших запасов. Мы снова протолкались сквозь толпу гостей и спустились в тускло освещенный цокольный этаж. Дастина там не было, зато оказался еще один бар, где смешивали подозрительные коктейли – со всем, что в голову взбредет. Мы вчетвером устроились у бара, и я налил выпить каждому, кроме Марка. Тут мне на спину легла чья-то рука, а над плечом раздался низкий голос Крейга Риггса.

– Чувак, – тихо сказал он, – рад встрече. Тебя что-нибудь интересует?

Первым моим побуждением было отойти с ним в укромное место, как в академии, когда мы уединялись в его машине на парковке для учащихся или в спортивной раздевалке, когда все были на тренировке, но Риггс заправил длинный каштановый завиток за ухо и наклонился ближе.

– Здесь всем хорошо?

Я купил у Риггса свежий запас аддерола и, смутно ощущая свое лидерство, повел нашу четверку в туалет. Заперев дверь, я раскрошил остатки моего старого запаса, добавил несколько новых таблеток и выложил дорожки на коробке с салфетками. Скатав купюру, я вынюхал первую дорожку, девочки последовали моему примеру, а Марк вновь затянулся травкой. Мы втроем повторили, прежде чем выйти, и я почувствовал, как во мне словно взорвалась и вспенилась бутылка содовой – такого прихода у меня еще никогда не было.

Вернувшись в гостиную, мы узнали, что Новый год вот-вот придет в город Сент-Джон на побережье Канады. Мы лихорадочно танцевали, скрипя зубами и тараторя быстрее, чем губы успевали выговаривать слова. Мы с Марком менялись, танцуя то с Джози, то с Софи, а в какой-то момент и друг с другом (неловкое братское топтанье и перехватывание друг друга за предплечья, как у гладиаторов). Все мы разгорячились и захотели пить, и, только выйдя на веранду с заново наполненными стаканами, поняли, что в Нью-Йорке уже почти полночь.

– Пойти найти этого бойфренда, что ли, – сказала Джози.

Она выгребла полпачки сигарет у девушки, которую тошнило во дворе за кустом, и мы спустились на ступеньку ниже открытой двери и вместе выкурили одну сигарету.

– Это он тебя должен искать, – заметил я.

– Боже мой, – засмеялась Софи. – Джози, а ведь Эйден прав!

– Знаешь что? – сказал Марк. – А пошли-ка ты Дастина подальше!

Джози вздохнула.

– Не говори так.

– Я серьезно. – Марк подошел к ней вплотную и взял за руку повыше локтя. – Дай ему отставку.

Джози с улыбкой наклонила голову набок. Этого ракурса мне не случалось видеть на уроке английского – вид снизу, линия от подбородка до основания шеи. Почему, думал я, самые уязвимые места одновременно наиболее соблазнительные? Я посмотрел в небо, желая уменьшиться, чтобы мои воспоминания стали ничтожными в сравнении с беспредельным простором. Сквозь световое загрязнение я пытался разглядеть звезды, а Марк продолжал:

– Слушай, вот мы все здесь и отлично проводим время без него. И ты тоже.

В доме закричали, что уже пора, прибавили громкость телевизора и выключили музыку. В большую комнату с телевизором набилось еще больше народу. Я подвинулся к Джози.

– В этом году я начинаю новую жизнь, – сказал я. – Моя мать только об этом и говорит, но я, кажется, ее понимаю. – Джози зябко передернула плечами, и я ее приобнял. – Пойдем в дом, здесь холодно.