Камилла - Л'Энгль Мадлен. Страница 14

Мне казалось, будто мама умерла, но она не умерла. Мне так казалось не потому, что она пыталась перерезать себе вены, а потому, что она говорила с Жаком по телефону.

– О, Фрэнк! – воскликнула я. – Я не знаю, что мне делать!

Сидя рядом со мной, Фрэнк какое-то время пристально смотрел на экран. Потом он спросил меня:

– Хочешь рассказать мне?

– Не знаю, – ответила я. – Я просто… О, Фрэнк, я не знаю, что мне делать!

– Послушай, Камилла, – сказал Фрэнк. И он повторил то, что уже говорил прежде: – Послушай, Камилла, ты жива. Ты жива, и это самое главное на свете. Люди умирают, и даже молодыми, вот о них-то и надо печалиться. Не важно, что случается. До тех пор, пока человек жив, – все в порядке.

И вдруг мне расхотелось быть живой. Я подумала, что если бы я умерла, я бы не знала, что мама разговаривала с Жаком, или не знала бы, что она резала вены, и не видела бы, как она целовалась с Жаком в гостиной. Тогда у меня не было бы ощущения, что я живу в каком-то кошмарном сне, и не пришлось бы думать, что же мне теперь делать.

– Я не хочу быть живой, – сказала я. И предпочла бы умереть.

Тогда Фрэнк сгреб меня за плечи и стал изо всех сил трясти и тряс до тех пор, пока я не расплакалась.

– Прости, – сказал Фрэнк сердитым голосом. – Но ты меня вынудила. Просто вынудила.

Мы довольно долго сидели молча. Фрэнк смотрел на экран. Постепенно и я стала смотреть, хотя слезы все еще туманили мне глаза.

Через какое-то время Фрэнк накрыл мою руку ладонью. Он ничего не сказал, но я поняла, что между нами все хорошо опять.

И тут вдруг я вспомнила про Луизу. Я же оставила ее в Музее современного искусства! И я почувствовала, как кровь бросилась мне в голову от того, что я наделала.

– Луиза, – пробормотала я. – Луиза!

– Что «Луиза»? – спросил Фрэнк.

– Я же оставила ее в Музее современного искусства! Я обещала, что зайду за ней, и забыла зайти. Я совсем про нее забыла.

– Да не тревожься ты о Луизе. Она, должно быть, уже дома.

– Но… Но… Я была… в одном месте… и она сказала, что если я не приду через полчаса, она пойдет за мной туда… и это было бы ужасно… А если она забеспокоилась и позвонила ко мне домой, то это еще ужаснее.

Фрэнк вздохнул:

– Думаю, лучше пойти позвонить. Пошли. Мы спустились вниз по лестнице. В фойе нам встретилась девушка с копной черных курчавых волос. Она дожидалась, пока парень в красной водолазке извлечет коробку конфет из автомата.

– Привет, Фрэнки, лапочка, – проговорила она, поглядывая в мою сторону.

– Привет, Помпилия, – ответил Фрэнк и кивнул парню в красной водолазке, а потом быстро потащил меня к выходу.

Воздух на улице был чист и приятен, и мы минуточку просто постояли и подышали. Потом направились к лавочке, где продавали сигары. Там была телефонная будка, я бросила монетку, набрала номер, и почти мгновенно:

– Але! – громким голосом, потому что в комнате гремела музыка, ответила Луиза. – Погоди, я выключу радио.

– Ой, Луиза, ой, Луиза! – закричала я с облегчением.

– Камилла, где ты? – Похоже, она не сердилась. – Где ты есть? Твои папа и мама в истерике.

– Ты не сказала им, что я была у Жака?

– Что ты думаешь, я совсем кретинка? Конечно же, не сказала. Но где ты есть? Что с тобой случилось? Я все ждала и ждала, а потом пошла к Жаку на квартиру и позвонила в дверь. Я притворилась, будто кого-то разыскиваю и ошиблась, но я сумела заглянуть в квартиру и поняла, что тебя там нет. Так что не волнуйся, я тебя перед Жаком не скомпрометировала. Он и понятия не имеет, кто я такая и что мне было нужно.

– А что папа и мама? Ты им-то ничего не сказала?

– Послушай, ты за кого меня принимаешь? Они все звонят и звонят сюда с тех самых пор, как я вернулась домой. И бог знает, где Фрэнк шляется, так что я в квартире одна и никакой информации они от меня не получили. Но ты лучше позвони им, что ты цела и невредима, твоя мама рыдала как сумасшедшая.

– Хорошо, – сказала я. – Я ей позвоню. Спасибо тебе, что ты ничего не сказала, и вообще за все.

– Не за что. Но что случилось и где ты теперь? – требовательно спросила Луиза.

– Потом расскажу, – сказала я. – Пока. Я лучше поскорее позвоню домой.

– Ладно. Когда увидимся?

– Завтра в школе.

– Завтра суббота.

– Ну, когда-нибудь завтра. Сходим в кино.

Если бы мы пошли в кино, то не пришлось бы много разговаривать.

Но Луиза возразила:

– У меня нет ни цента.

– Я тебя приглашаю.

– Нет, – отрезала Луиза. – Нам надо поговорить. Тебе от меня не отделаться. Приходи ко мне, пойдем погуляем с Оскаром. Ему надо побегать.

– Ладно, – согласилась я, – постараюсь.

– Камилла, – сказала Луиза на другом конце провода. – Совсем нехорошо, что ты все стараешься спрятать в себе. Так у тебя будет нервный срыв. Про твою маму и Жака мне пришлось догадываться самой. Ты ничего никогда мне не рассказывала.

– Раз уж ты догадалась, – сказала я, – так нечего мне было и рассказывать.

– Но я не могу догадаться, что сегодня случилось, и если ты вздумаешь молчать, то у тебя будет моральная травма и все такое в этом роде. Я совершенно уверена – сегодня у тебя был стресс. И если ты мне все расскажешь, у тебя не будет психологической травмы. Я хотела бы провести с тобой сеанс психоанализа, уверена, тебе бы это помогло.

– Нет, – отрезала я.

– Ну, ладно. Когда ты завтра ко мне придешь?

– Не знаю. Созвонимся.

– Камилла, я думала, мы с тобой лучшие подруги.

– Так и есть.

– Тогда завтра прямо с утра приходи ко мне.

– Хорошо, – сказала я, потому что иначе мне было никак от нее не отделаться.

– Значит, до завтра.

– О'кей, до свидания. – И я повесила трубку.

Я приоткрыла дверь телефонной будки и сказала Фрэнку:

– Мне надо позвонить маме.

Он кивнул, потом спросил:

– Сказала Луизе, что ты со мной?

– Нет. Я не сказала ей, где нахожусь.

– Молодец, – сказал Фрэнк.

Я прикрыла дверь телефонной будки и набрала домашний номер. К телефону подошел папа.

Я сказала:

– Папа, это Камилла.

Он тут же закричал:

– Роуз, это Камилла! – Потом сказал в трубку: – Камилла, мы так тревожились о тебе. Где ты была?

Потом заговорила мама, и я представила себе, как она вырвала у него из рук телефонную трубку:

– О, Камилла, дорогая, дорогая! Я схожу с ума! Где ты… Что с тобой случилось?

Я не могла соврать, что была у Луизы, они же ей без конца звонили. Я просто сказала:

– Ничего не случилось. Со мной все в порядке.

Я говорила холодно и в душе не испытывала жалости к маме, еще не оправившейся от волнения.

– Где ты находишься? – кричала она. – Иди домой, сейчас же иди домой!

– Приду домой ночевать, – сказала я.

– Камилла, что происходит? Почему ты так разговариваешь? Где ты? Иди домой, иди домой!

Мне хотелось заткнуть уши или повесить трубку, чтобы прекратить этот разговор. Потом снова трубку взял папа:

– Камилла, я не знаю, что за ерунду ты творишь, но ты должна сейчас же прийти домой.

– Хорошо, приду.

Я повесила трубку и выбралась из будки.

– Мне надо домой, – сказала я.

Фрэнк выудил свои перчатки из карманов и надел на руки.

– Я провожу тебя. Пошли.

– Спасибо, – сказала я.

Когда мы поравнялись с моим домом, Фрэнк сказал:

– Я буду ждать тебя завтра утром в девять в Метрополитен-музее.

– Не могу, я обещала Луизе, что я…

– О, черт бы драл Луизу! Ладно, тогда я спасу тебя из ее когтей сразу после ланча.

– Спасибо, – сказала я, а сама подумала: «Если б только я могла сейчас остаться с Фрэнком! Если б только мне не надо было от него уходить!»

Когда я вернулась домой, то получилась так, точно я консервная банка, а мои родители – консервные ножики, которые стараются меня открыть. Почему я не пошла после школы домой? Да почему я не пришла домой к обеду? Почему я им не позвонила? И о чем только я думала? Если я не умею распорядиться своей свободой разумно, так эта свобода будет мне запрещена.