Поступь империи: Поступь империи. Право выбора. Мы поднимем выше стяги! - Кузмичев Иван Иванович. Страница 19

«Вот тебе и первый звоночек, Ваня. За помощь придется расплачиваться, и как бы цена эта слишком большой не была, – хмуро подумал я. – Хотя почему бы и нет? Рано или поздно все равно связи потребуется налаживать. Годом ранее – что ж, такова судьба, значит».

– Я согласен. Устрой нам встречу с твоим отцом, Николай. Точнее, узнай, когда ему удобно, а я посмотрю, в какое время у меня будет окно, да оповещу его об этом, – сказал я купеческому сыну.

«Не хватало еще к худородным царевичу ездить!» – пришла неожиданная мысль из глубин разума.

– Хорошо, завтра же отправлюсь к отцу и переговорю с ним. Думаю, он в случае нужды отложит свои дела для встречи с тобой, ваше высочество, – согласился Николай.

– Ладно, с этим вроде бы решили. А вот как быть с постройкой зданий и учителями для будущих витязей (которых, кстати говоря, тоже пока не наблюдается)? – спросил я друзей.

– Насчет постройки не беспокойтесь. Я обещал взяться за это дело, так что все будет как надо, – успокоил всех Михаил. – Архитектор уже работает, а мастеров мы и в Рязани найдем, все же город не глухой, со столицей рядом.

– Отлично, допустим, и этот вопрос решили. Правда, такую маленькую деталь, как деньги, мы пока еще не обговаривали, но это оставим на потом. А как быть с учителями для витязей? Ведь собираемся мы набрать не десяток юнцов и даже не полусотню, а полтысячи сразу! Откуда возьмем столько нужных нам преподавателей? Не говоря уже об одежде и прочих немаловажных вещах? – загрузил я соратников, сбросив груз забот об этом проекте на них.

– Пока тебя не было, мы подумали и решили, что лучше всего основную часть учителей набрать из числа ветеранов, не забранных на станции гонять молодых солдат, ведь найти полсотни таких вояк не составит труда. И это будут именно те учителя, которые постоянно будут находиться рядом со своими подопечными. Скажем, на полсотни – по одному такому ветерану…

– Нет, каждому из ветеранов надо давать двадцать пять человек, не больше, – оборвал я Артура.

– Почему? – удивились все.

– Есть у меня одна идея, как подготовить витязей, но пока о ней рано говорить, слишком много всего для нее требуется. Так что давай, Артур, продолжай, – махнув рукой, попросил я барона.

– Хорошо, будем ставить ветеранов во главе двадцати пяти юнцов, которым предстоит проходить азы боевой подготовки под их началом. Сами же науки будут преподавать несколько учителей, приглашенных из Рязани и Москвы, – закончил Артур.

– Учителя – это хорошо. Но все они должны быть из Рязани, так надежнее, да и мне будет спокойнее. А вот скажите, друзья, где вы возьмете учителя по богословию?

– Увы, но именно этот вопрос остался нерешенным, – сказал Сашка. – Мы можем сказать только одно: нам нужен такой батюшка, у которого не будут догмами застланы глаза. Но увы, я даже не знаю, где такого найти.

– Ну, с этим, я думаю, проблем возникнуть не должно, – сказал Артур.

– Ошибаешься, барон, сильно ошибаешься, – возразил я ему. – Наши святые отцы в большинстве своем слепые котята, идущие на зов отца-патриарха. Кто-то из них фанатик, а кто-то – глупец. Пускай местоблюститель патриаршего престола, бывший рязанский епископ Стефан Яворский, поставленный государем-батюшкой во главе Православной церкви, и мог бы нам помочь с решением этой проблемы, но ведь нам-то нужен свой человек. И чтобы при этом он мог разделить наши взгляды, а не служить из-под палки.

– Я не согласен, – сказал Николай. – Слишком многие знатные люди придерживаются старого толкования веры наших отцов и дедов, вот среди них вполне возможно найти подходящего человека.

– Нет, такой подход не для нас, Николай. Я не хочу ссориться с отцом, тем более что только-только начал налаживать с ним отношения, кстати говоря, и без того холодные. Поэтому в случае появления таких идей, которые могут повлиять на мои отношения с государем в худшую сторону, лучше до поры до времени держите их при себе, даже если они кажутся вам правильными, – поставил я жирную точку в появлении нежелательных идей.

– Как скажешь, ваше высочество, – согласились со мной друзья.

– Что ж, раз у Стефана помощи просить нельзя, я сам попробую разобраться с этим. Может, найду кого-нибудь интересного. Вы же вместе с остальными поищите в семинарии подходящую кандидатуру, – подумав, сказал я сидящим соратникам. – Но это дело только для кого-то одного. Остальные, помимо своих дел, должны будут начать подбирать первых витязей, думаю, лет пятнадцати-семнадцати, не старше и не младше. Но это дело терпит, и месяца три у нас есть, так что не спешите. Главное – решить насущные проблемы. Опять же, надо будет изыскать деньги на все это, иначе я попросту пупок надорву и Рязань вместе с ее землями по миру пущу, а сам окажусь где-нибудь в Азове, на стене с мушкетом.

– Давайте я попробую с этим справиться, есть у меня один знакомый в тамошней канцелярии, про каждого ученика семинарии подноготную знает, – вызвался Николай. – А ты, ваше высочество, лучше уладь это дело в верхах. Ведь, как я понимаю, для того, чтобы наше детище признали, нужно согласие светской власти в твоем лице и согласие иерархов Церкви, в крайнем случае, одного из них, желательно не ниже епископа, раз уж с местоблюстителем не получается.

– Дельная мысль, – согласился я. – Значит, так: я беру на себя улаживание этих вопросов, вы же, как и договорились, всю рутину взваливаете на себя.

– Ну, не только на себя, – улыбнулся Артур. – Я думаю, мы сможем найти десяток-другой надежных людей, которые будут держать язык за зубами. Так что, ваше высочество, ищи места, куда будешь пристраивать своих ретивых сторонников.

– Да какие сторонники-то? – возмутился я. – Я что, против отца иду, по-вашему? Мы, кстати говоря, все вместе одно дело делать будем!

– А мы не отрицаем. Вот только есть одно но: когда человек перестает зависеть от государства (а именно это и происходит, когда у него появляется достаточное количество денег), на него начинает коситься эта самая власть, точнее, власть имущие, и чем большим богатством он будет обладать, тем подозрительней будут эти взгляды. Я думаю, вы и так знаете, чьи будут эти самые взгляды?

– Если только богатеет не сама власть. Тогда ничего плохого не происходит, если правильно все сделать, – улыбнулся я Артуру.

– Твоя правда, – согласился барон.

– Так, все, эту тему оставим и больше к ней пока не возвращаемся, – прервал я разошедшегося барона.

Все же иностранец хоть и говорит на отличном русском, не может понять всех особенностей России. Что уж говорить, если даже язык порой держать за зубами не может, считая, что наш вседержавный монарх может сравниться с их корольком, права которого в будущем будут заключаться только в том, чтобы народу на глаза показываться да на заседаниях Сената задницу отсиживать.

«Даже у стен есть уши!» – сказали когда-то в Версале, а что уж говорить про Москву, да еще к тому же когда такие слова произносятся в кругу пока еще опального царевича.

– Думаю, нам пора прерваться на отдых, – перевел я тему в другое русло. – Да и распоряжения уже каждый из нас имеет, включая и меня, так что можно пока не возвращаться к работе.

– Что ж, твоя правда, ваше высочество, – хмыкнул Артур, уловивший мое настроение.

Все же чутье у этого тридцатилетнего датчанина просто превосходное.

Конец мая 1707 года от Р. Х.

Рязань

Алексей Романов – Иван Пестерев

Будни правителя

Два часа назад передо мной появились бумаги по выпускнику семинарии будущему дьяку Варфоломею, которому со дня на день должно исполниться двадцать три года. Но только сейчас, вечером, когда поток жалоб и разнообразных донесений о делах вверенных мне земель иссяк, я смог блаженно откинуться в кресле и взять в руки желтый пергамент.

Аккуратные буквы старорусского алфавита медленно складывались в слова, доводя до моего разума смысл «дела» оного семинариста. В бумагах говорилось о том, что «сей вьюноша проявлял незаурядные способности в богословии и речах» (то есть был первоклассным оратором, если перевести на наш язык), но имел один грешок. С одной стороны, не то чтобы большой грешок, но вот с другой… С таким недостатком ему не достичь высот в иерархии Церкви, какими бы задатками он ни обладал.