Охотники на троллей - дель Торо Гильермо. Страница 27

Джек под своей броней из металлолома казался меньше, чем прежде, скорее похожим на подростка, чем на загадочного демона. Он явно услышал наше приближение, но никак не отреагировал. Я уже собрался заговорить, когда заметил справа группу троллей. Мы с Табом отшатнулись, но Моргунчик и АРРРХ!!! не выказали никаких признаков беспокойства. Вообще-то на их лицах я увидел выражение жалости.

Происходило то же самое, что я наблюдал в районе красных фонарей. Тролли стояли словно в трансе перед наклонной башней мигающих и наполовину сломанных телевизоров, не отрывая от них глаз, цокая длинными языками.

– Не глазей, – сказал Моругунчик. – Это прискорбное зрелище.

– Что такое у вас происходит с телевизорами? – спросил я.

После недолгого молчания Моргунчик заговорил:

– Не суди поспешно, мой недалекий друг. В жизни тролля нет места солнцу, он вообще редко видит свет. Разве удивительно, что мы так восхищаемся телевизорами, что некоторые даже боготворят их, как древние люди поклонялись богам солнца – Ра, Гелиосу, Аполлону, Непобедимому Солнцу [3], Уицилопочтли? – его щупальца затрепетали. – Нет среди троллей ни единого, кто не владел хотя бы двумя телевизорами.

– А какие передачи вы предпочитаете?

– Мы предпочитаем те, которые вы считаете наименее интересными. Реклама ценится за быстрый темп и яркие цвета. Но больше всего нас привлекают помехи. Если бы у тебя нашлось время изучить эти текучие волны, ты бы обнаружил воистину божественную красоту. Столько многозначных слоев и узоров, столько нашептанных секретов.

По меньшей мере у двоих зачарованных троллей из разинутых ртов капала слюна.

– Так это как наркотик? – спросил я.

– Наркотик и есть. Оказывает успокоительное воздействие и в умеренных количествах весьма полезен. Современный тролль сталкивается с телевизором почти ежедневно. Медсестры пользуются им для облегчения слабоумия у престарелых. Матери успокаивают детей. Лично я потратил несколько лет, устремив взор на удивительный сигнал из далекой местности под названием «Би-Би-Си». Я считаю, что это придало моему голосу мелодичности.

– А вот и нет, – сказал я. – Уж поверь.

– Но я счастливчик. Как и всякий наркотик в избыточных дозах, телевидение может разрушить рассудок. Эти бедолаги готовы отдать последнюю монету, чтобы получить ежедневную дозу телепередач, лучших телепередач, хоть каких-нибудь телепередач, и пока смотрят, забывают поесть, попить и избавить тело от шлаков. Неудивительно, что так много кладбищ расположены у Притона Помех.

– А почему это не действует и на людей?

– Разве не действует, дорогой мой мальчик?

– Ну ладно. Я понял, о чем ты. Но почему…

Джек похлопал правой рукой по кирпичной стене и проворчал, не повернувшись к нам:

– Ты задаешь слишком много вопросов. Почему то? Почему сё? Как это происходит? Что это значит? Здесь, внизу, все происходит так, как происходит. Просто привыкай. А еще лучше – не обращай внимание. Потому что ты никогда не получишь всех ответов, и даже если бы тебе могли ответить, у нас нет на это времени.

Из-под своих металлических доспехов он извлек другие металлические предметы: диски и стрелки астролябии. Из школьных уроков я знал, что в Средние века астролябией пользовались, чтобы определить звезды. Но те астролябии, что я видел в учебниках, не шли ни в какое сравнение с этим похожим на часы устройством. Эта астролябия была не больше чайного блюдца, но невообразимо замысловатой. Как минимум четыре кольца – каждое помещалось внутри другого – перекатывались на остром бронзовом зубце, а две стрелки с непонятными делениями указывали в разные стороны. Астролябия помещалась в золотой сетке и по окружности была украшена силуэтами деревьев, такими детальными, что я мог различить каждый листок. Но, несмотря на удивительное изящество линий, золото давно не чистили, на бронзе проступили пятна, некоторые компоненты были погнуты и сколоты.

Джек поднял потрепанную астролябию, крутанул колесики и подвел ее к стене, пока не коснулся кирпича пальцами. Это послужило сигналом для АРРРХ!!!. Она подобралась ближе, от ее мощных шагов сигнал в телевизорах прервался. Несколько троллей очнулись от транса и бросили на нас злобные взгляды.

АРРРХ!!! положила на стену обе лапы. Мускулистый ковер ее спины задрожал, и в стене образовался неровный пролом. Я прикрыл лицо от града камней и облака пыли. Мы с Табом отбросили осколки ногами и смотрели, как Джек с двумя троллями пробираются в выглядящее до странного знакомым место. Мы тоже шагнули в дверь и настолько поразились увиденному, что даже не вздрогнули, когда стена с грохотом закрылась у нас за спиной.

Дорожный знак. Вот на что мы смотрели. Не на языке троллей, без изображений многоголовых чудовищ – просто обычный желтый дорожный знак, предупреждающий водителей грузовиков о низком мосте. Да, именно так – мы находились под мостом. Точнее, под дорожной развязкой в темном промышленном районе, похожем на любой другой пригород. Мы огляделись и обнаружили бесполезный хлам, который теперь казался самыми милыми в мире знаками: матерное граффити на бетоне, остатки упаковки из-под пива у проволочной сетки и красно-желтую вывеску забегаловки у следующего подъема дороги. Были тут и дорожные указатели, и Таб указывал именно на них.

– Де ла Роса! Мы в Де ла Росе! Отсюда мы могли бы дойти до дома пешком! – Он обратился к Джеку: – Правда здорово, если мы дойдем отсюда домой?

Джек по-прежнему всматривался в астролябию. Над головой проезжали машины, не замечая прячущихся внизу существ. После показавшейся бесконечной паузы Джек захлопнул золотой прибор и ткнул пальцем.

– Нульхаллеры. В двух кварталах отсюда. Они приближаются. Нужно спешить.

Он бросил мешок. Я поморщился от жуткого грохота. Джек мотнул в сторону мешка подбородком:

– Давай.

Похоже, если я приму содержимое мешка, это укрепит мое положение в этом странном отряде. Я замешкался. Мой тринадцатилетний дядя вытащил из ножен меч и воткнул его в мостовую. Из трещины расползлись встревоженные муравьи. Из решетки динамика прохрипел голос Джека:

– Гунмар Черный с каждым днем становится все сильнее. Исчезает все больше троллей, опасных, потому что они откликаются на его призыв. Каждую ночь его приспешники вроде Нульхаллеров двигаются дальше. Сегодня они в Де ла Росе. Хочешь, чтобы завтра они оказались у тебя дома? Хочешь, чтобы начали пропадать ребята из твоего квартала? Хочешь узнать, каково это?

Таб нетерпеливо махнул в сторону мешка. Я вздохнул, наклонился и открыл его. Внутри лежало оружие: простой, местами выщербленный меч и короткая изогнутая сабля. Я взял оба клинка, разный вес так оттягивал руки, что я сомневался, смогу ли сделать хотя бы пару шагов, не свалившись.

– А как же я? Разве мне не дадут оружие? – спросил Таб.

– Нет, – ответил Джек. – Хочешь пойти домой? Иди.

Таб ссутулил плечи. Он выглядел обиженным.

Трудно было понять, волнует ли это Джека. Он вытащил свой меч из бетона и взмахнул им в воздухе с такой скоростью, что меч, казалось, превратился в жидкую ртуть. Он блеснул в желтом сигнале светофора и разорвал пелену ночи как праздничный фейерверк.

– Три правила, – сказал Джек. – Правило номер один: бойся.

– Без проблем, – отозвался Таб. – Ловлю на слове.

– Бояться – значит быть начеку. Вспомни про зайцев, – меч начертил простое изображение зайца. Оно оказалось таким неожиданно изящным, что я охнул. Исчезло оно так быстро, что я недоумевал, а не привиделось ли мне. – Заяц крайне уязвим и у него вкусное мясо на горле, животе и лапах. Но его трудно поймать. Он постоянно наблюдает и слушает, потому что боится. Тролли чуют страх и охотятся на него. Ты можешь использовать это для своей же пользы.

И снова меч прорезал небо. На этот раз на моей сетчатке отразился – прежде чем растаять в воздухе – золотистый силуэт быка.

– Как тореадор на корриде, используй против них их же вес, скорость и ярость. Когда нападаешь, делай это быстро и изо всех сил.