Вернуть Боярство 13 (СИ) - Мамаев Максим. Страница 4

— Как самонадеянно, юноша, — усмехнулся китаец. — Намгун. Намгун Мин!

В следующий миг, растянувшийся до боли в сознании всех, кто наблюдал за этой парой, произошло разом несколько событий. Меч Простолюдина, выхваченный Аристархом из ножен, преобразовался в копьё с длинным, острым наконечником, коим можно было как рубить, так и колоть. Цзянь Намгун Мина вспорхнул из ножен едва ли не быстрее, чем оружие его соперника — и в тот же миг вокруг вспыхнуло настоящее буйство магических разрядов — белое против синего, фиолетового, желтого и золотого.

Одновременно с этим вокруг сражающихся поднялся настоящий ураган свирепого, напоенного магией ветра, принявшего форму нескольких небольших, яростно ревущих вихрей. Четыре воронки с разных сторон ударили по русскому боевому магу, но тот даже не оглянулся на новую угрозу. Незримая волна чудовищной гравитации ударила вокруг чародея, прибивая к земле восставшую воздушную стихию, опрокидывая и изгоняя прочь. Однако ни один из сошедшихся в схватке магов не обратил на это внимание — копьё сошлось наконец в схватке с цзянем, и искры их столкновения породили могучее эхо. Ни одно из двух могущественных магических оружий не уступало другому…

Он был силён, этот Намгун Мин. Истинно великий мастер меча — сильный, опытный, усиленный до предела принятой загодя алхимией и вживленными прямо в организм артефактами, он безусловно превосходил нашего Андрея. Рыцарь смерти был хорош, очень хорош — но опыта боев, особенно не тренировочных, а настоящих, у него было слишком мало. Другое дело странный мечник из Цинь — опыта у проклятого азиата чувствовалось едва ли не больше, чем у меня.

Длинное, цельнометаллическое древко копья мчится вперед, сметая сам стонущий от боли воздух перед острым наконечником, изгибается, стремясь обойти вражеский меч — и ему это удается, но мечник, всё же приставивший к древку лезвие своего клинка, успевает сделать шаг вперед. Длинный меч скользит вдоль копья, враг несется на меня, стремясь обрушить лезвие на мою левую руку, однако я тоже не лыком шит. Стремительный, короткий пинок под рукоять клинка, заставляя его качнуться чуть выше, резкий отход назад и вбок, отпуская древко левой рукой, что рисковала быть отсеченной.

Тоненькая, почти незаметная на фоне бушующих вокруг нас магических сил тоненькая, сизая стрелка из чистой энергии. Укутанный защитными заклятиями, я пренебрег ею — враг вновь напирал, не позволяя сократить дистанцию. Удар сотряс меня до основания, заставив почувствовать на языке солоноватый привкус крови, но я выдержал. Взмах копья заставил Намгуна поставить блок — и тут уже я перешел в наступление. С небес стремительно рухнула фиолетово-золотая молния, смывая большую часть защиты врага и заставляя того встряхнуться от неожиданных ощущений. В ответ меня отшвырнуло на несколько десятков метров ударом могущественного Воздушного Копья — чары пика пятого ранга, которыми крепостные стены долбить можно, были сплетены и брошены в единый, короткий миг. На несколько секунд мы замерли друг на против друга, готовясь ко второму раунду…

Первым начал Намгун Мин. Взмах вертикальный взмах длинного длинного породил сотканного из воздуха огромного дракона. Распахнув свою гигантскую пасть, он обрушился на меня, стремясь поглотить, втянуть меня внутрь и разорвать на клочки. Клыки его были чистыми, сгущенными белыми молниями, очи сияли яростным Светом, когти коротких лап сияли чистейшим магическим льдом — удар был силён, очень силён. Дракон извивался, всё набирая и набирая мощь, а мелкий худощавый мечник уже рвался ко мне, проносясь прямо под своим созданием и напитывая полуавтономные чары маной.

Копьё трижды взмахнуло, отражая натиск дракона — а затем от меня хлынула волна серого свечения, пожирая все краски вокруг. Поблек дракон, утратили своё сияние бушующие вокруг нас молнии, стали серыми, как и весь остальной мир, бушующие в небе боевые и защитные чары, и даже сияющий, будто маленькое солнце, громадный шар золотого пламени над ритуальной фигурой Хельги стал просто ещё одним комком серости — просто более плотным, нежели остальные.

Монохромный Миг — чары самой сложной и опасной школы магии, заклятие Времени, не остановило мир вокруг меня, но в разы замедлило, позволяя дать достойный отпор врагу. В сотни раз замедлило — и это касалось даже моего тела… При этом разум мой действовал всё так же быстро, его эти ограничения не касались. Потому хоть моё копьё, вернувшееся в позицию для прямого укола, и двигалось столь же медленно, как и всё вокруг на многие километры вокруг, но вот магия сплеталась без проблем.

Разряды всех доступных мне молний, кроме Зеленой, плясали на моём оружии. К ним я стремительно добавлял могучее атакующее заклятие на основе гравитации — Выпад Великана, что придаст моему удару совершенно чудовищную мощь. В небе же, нарушая целостность полностью серой картины, из ясного ночного неба, все облака на котором расшвыряла и уничтожила разразившаяся битва, соткалась громадная рука из яростно гудящего пламени. Перевитая подобно венам золотыми, красными и желтыми молниями она на чудовищной скорости рухнула вниз, целясь прямо в раздувающегося и усиливающегося дракона Намгун Мина.

Я удержал Монохромный Миг лишь три шесть секунд по своему внутреннему времени, и это стоило мне огромных усилий. Это вам не банально побольше маны в атаку закачать — Магия Времени такого уровня неподвластна даже большинству Магов Заклятий, так что мне есть чем гордиться! Однако плетение разом четырех заклятий, два из которых — Рука Ифрита и чары на моём копье пиковой мощи чары седьмого ранга и даже чуть выше, а одно и вовсе за пределами измерения здешней магической системы отняло у меня изрядное количество магической силы и выносливости. Процентов сорок, а то и сорок пять…

Напичканный артефактами Циньский боевой маг обладал огромным преимуществом — начало битвы застало меня почти безоружным, а увидев направление его движения я, естественно, даже не пытался бежать за экипировкой. Однако настоящая сила любого сколь-либо пристойного боевого мага — в нём самом, а не в многочисленных приблудах и игрушках! Не в обиду артефакторам будь сказано, конечно…

Когда Монохром был развеян, события вновь понеслись вскачь. Цзянь китайца, острием нацеленный на моё сердце, чуть качнулся в сторону, стремясь отвести выпад моего копья — однако сжатые потоки гравитации, что по воле моей и под мощью моих чар наплевали на все законы физики, без труда заблокировали эту его попытку. Цнянь словно с монолитной скалой столкнулся, отскочив обратно и ничуть не изменив направление выпада. Наконечник моего оружия ударил вражеского Архимага прямо в грудь, изливая всю мощь бушующих на нем молний, всё могущество гравитации, сжатое на самом его кончике, прямо на врага — однако атака, что гарантированно прикончила бы любого другого известного мне чародея седьмого ранга несмотря ни на какие защитные чары, имей он глупость под неё попасть, Намгун Мина лишь отшвырнула назад.

Слух и магическое Восприятие, разогнанные до предела, уловили хруст и резкий всплеск магии — и вместо того, что бы буквально испарить из мироздания всё, что у данного чародея выше пупка, при этом надежно заблокировав любые возможности для возвращения к жизни — чародеи седьмого ранга требуют особого подхода во время их убийства — он просто, мать его, улетел! Да, со скоростью выпущенного из пушки снаряда, кувыркаясь и разбрызгивая кровь, но главное — живехонький, зараза!

Рухнувшая сверху Рука Ифрита схватила воздушного дракона, как какого-то ужа, и подняла в воздух. Переключившись на своё заклятие, я сжал сотканные из чистого пламени пальцы, стремясь уничтожить порождение чужих чар. Дракон не сдавался — изогнувшись, тварь впилась сотворёнными изо льда когтями в Руку, клыки вонзились в огненную плоть, впрыскивая белые разряды как яд, из глаз ударили два потока света — дракон оказался на диво крепок, и сдаваться не собирался. И готов дать руку на отсечение — тоже чары из артефакта, причем твердого восьмого ранга. Вон, как мою Руку, усиленную Молниями, треплет!