Мир фантастики 2014. На войне как на войне - Дивов Олег Игоревич. Страница 7

– Оружие – это завсегда пожалуйста, – Жуков спокойно извлек непонятно откуда потертый наган. Хитро подмигнул: – Вы уж извините, вашбродь, пока вас обыскивали, ваша драгоценная пистоля куда-то сама собой подевалась… А вот со старшими офицерами у нас напряженка. Был один, аж генерал от инфантерии, но он подговорил десяток ваших офицеров, и они с неделю назад слиняли из отряда. Так что не знаю, кого вам и предложить… Зато у нас есть батюшка – да не простой, целый архиерей! Подойдет?

Батюшка (его в отряде так и звали) действительно оказался архиереем, киевским митрополитом. Несколько следующих дней он провел рядом с носилками Деникина, отлучаясь лишь по богослужебным делам. Вначале Деникин все больше спрашивал его о положении на фронтах и ситуации в отряде, но потом перестал: информация с фронтов приходила самая противоречивая, тут не митрополиту было разобраться. Немецкие радиостанции в восторженных тонах говорили о еще июльском взятии Петербурга, более того: по их сообщениям, тогда же на пути в Москву был перехвачен царский поезд, а молодой царь попал в плен; русские же станции передавали, что Государь император Алексей III все еще пребывает в осажденном Петербурге, руководя героической обороной столицы, – и при этом выступает перед всей страной посредством радиовизора Зворыкина. Последнее проверке не поддавалось: этих самых радиовизоров в России и до войны-то было всего пара десятков, вдобавок работали они только возле транслирующих станций, коих имелось всего две: в Петербурге и Москве. Но Деникин знал, что в плен царя захватить никак не могли, равно как и не мог он руководить из Петербурга героической обороной по той простой причине, что в столице его давно не было. Ставка и царская семья еще в июне тайно эвакуировались в Москву. Однако если окруженный уже в конце июля Петербург действительно пал, то эта потеря должна была больно ударить по и без того неспокойной России…

Генерал украдкой оглядывался по сторонам, сжимая под плащ-палаткой револьвер. Он почти не сомневался: большевики, поняв, что у российской армии дела совсем плохи, вот-вот начнут снова, как в 1917-м, резать офицеров и сдавать города немцам. Однако обстановка в отряде была спокойная, и постепенно Деникин перестал жечь глазами каждого проходящего мимо солдата с красной звездой на фуражке. Так что каждодневные разговоры с батюшкой теперь в основном свелись к делам давно минувшим.

Батюшка как-то обмолвился, что его отец был лишен сана еще в начале февраля 1917-го: за дружество с Распутиным. Деникин о тех событиях и сам знал не понаслышке, так что вскоре сумел разговорить собеседника, даром что тот вначале не хотел вспоминать былое.

– Антоний-то – тогда еще митрополит, а не патриарх, – великим человеком он был. Родителя моего, конечно, расстриг он, может, и зря, только на все воля Божья, а вот за Россию и вправду болел душой. Я ведь знаю, как это было. Мал тогда был, но разговоры дома помню. Совсем думцы хотели Государя отстранить, чтобы раз! – и отрубить голову российской монархии. Не в сентябре, когда они республику провозгласили: тогда в феврале-то основные дела делались! Мало кто знает. А ведь стучал тогда Антоний кулаком по столу в царевом кабинете и «гражданином Романовым» обзывал. Упрекал самодержца за то, что, помогая вырвать корни распутинщины в церкви, отказывается от помощи церкви в выдерании этих корней в Думе. И пал после слов этих обидных Николай на колени…

Архиерей на полуслове замолчал, сообразив, что сболтнул лишнее.

– Правда ваша, – кивнул Деникин. – Почти так дело и было. Помог ему тогда патриарх правильный акт об отречении написать, в пользу цесаревича Алексея, до совершеннолетия под охраной великого князя Михаила. И спрятаться в монастыре тоже помог. Вот только стоило ли стараться, раз с Михаилом у Антония сразу не заладилось?! Ясно же было, что тот не захочет послушаться воли брата, настоит, чтобы акт Николая стал законом только после Учредительного собрания. Тут уже и Антоний ничего не смог сделать, выторговал только две строчки в указе Михаила…

– Это вы о том, что вмешается Великий Князь, если жизнь цесаревича или сама церковь православная будут в смертельной опасности? Не так уж мало и выторговал! Церковь под охраной строчек этих свое слово сказала, поддержала народ и армию в трудную годину! А в сентябре, когда Временное правительство наплевало на царский указ и объявило Российскую Республику без всякого Учредительного собрания, помните, кто к солдатам пошел? Антоний лично тогда обошел десятки частей…

– Получил в конце концов пулю в легкое…

– А что ж, и получил. Да вот разве без этого ваши-то, Корнилов с Крымовым, взяли бы город почти без стрельбы?!

– Петербург они, конечно, взяли. А вот остальную Россию…

– А крестный ход к Великому Князю с депутатами Учредительного собрания? Ведь даже некоторые большевики пошли! И кто, скажете, Великого Князя все время поддерживал, чтобы он еще раз не отрекся, когда ему второй раз власть передали? Нет уж, и не спорьте, сын мой, Антоний действительно был святой, вот только пожил мало!

– Все мы там будем, святой отец. И, похоже, скоро…

Следующие две недели отряд с боями прорывался на восток. Жуков показал себя отличным командиром: операции ему удавались самые дерзкие, а с точки зрения Деникина – так и попросту немыслимые. Похоже, отсутствие военного образования компенсировалось у бывшего унтера природной смекалкой и врожденным талантом. Пару раз Деникин даже поймал себя на мысли, что прикидывает, как бы по выходе из окружения оформить этого самородка (как его по имени-то – Георгий?) к себе в генштаб.

Отряд имени товарища Троцкого пополнялся окруженцами. Многие из них открыто носили красные звезды или ленты. Из радиосообщений Деникин знал, что теперь это не возбранялось даже в действующей российской армии. Передатчика в отряде не было, имелся только приемник, по которому Деникин как-то раз узнал о своей собственной судьбе: оказывается, он геройски погиб, командуя обороной Киева.

Радио удавалось слушать вечером и ночью. А днем были леса, гул моторов и непрерывный лязг стальных гусениц. Это ползли непрерывной чередой немецкие танки. Тысячи и тысячи танков. Генерал давно уже бросил их считать.

Шагая вместе с солдатами, он вспоминал, как позапрошлой осенью расхваливал императорские бронесилы в «Петербургских ведомостях». И что самое обидное – ведь нигде не наврал! Действительно: и качественно, и количественно русские бронесилы превосходили Англию, основательницу танкового оружия, вместе с Францией, склонной считать, что у нее наиболее боеспособная армия в Европе, не говоря уже про всякие там Америки.

А Германия… Что Германия, если у немцев по договорам до 1935 года танков не было, да и не могло быть! Кто же будет равняться на проигравших?

Министерство обороны внимательно следило за развитием русского бронедела, защищая его от постоянных нападок «конных» генералов. Деникин, правда, тоже несколько раз указывал министру, что один танк стоит армии больше, чем сотня отличных кавалерийских скакунов, посему строить их надо осторожно, не нанося ущерба другим родам войск. Но деникинское «осторожно» не означало «мало», и тем более «плохо». Тяжелый «Святогор» по всем параметрам превосходил свои прототипы, выпускаемые французским «Рено», а средний «Цесаревич» в российских условиях эксплуатации уверенно побеждал английскую «Матильду», с которой он, собственно, и начался. А уж с «Алешей Поповичем», он же «Русский Кристи», американский «Кристи» и равняться не мог…

Генерала не раз попрекали тем, что его стараниями в конкурсах принимали участие не только крупные компании, но и всяческие Левши-индивидуалисты. Конечно, ничего годящегося для серийного выпуска они предложить не могли, зато не позволяли крупным заводчикам заламывать совсем уж астрономические цены. Деникин вдруг усмехнулся, вспомнив, как криво сваренный средний танк некоей артели Кошкина неожиданно победил по проходимости и бронепробиваемости последнюю модель «Цесаревича». Кошкина этого, конечно, тут же переманил к себе «Русский Рено» – и, похоже, зря: он ведь так и забросил свои странные идеи, полностью уйдя в работу по улучшению трансмиссии «Святогоров». Если бы денег этому Кошкину тогда найти, чтобы рекламу машине сделать, чиновников подмазать… Вот и с путиловскими танками не заладилось: всех подмял «Русский Кристи». Главное, «Кристи» этих у нас должно сейчас быть не менее двух тысяч штук (точнее, должно было быть столько еще в июне – поправил сам себя Деникин), а «Цесаревичей» с тысячу, да еще и «Святогоров» сотни четыре… И что же?!