Слепой царь - Аюпов Алан Феликсович. Страница 27

— Почему? — Поинтересовалась Лина. — Потому что на юге?

— Может быть, сказал я, протягивая руку к указанной колонне.

и тут же понял, что попал. В следующий миг меня крутануло, и окружающее пространство резко изменилось. Нет, не само пространство, а звук. Я инстинктивно шагнул вперёд и почувствовал, что вокруг никого нет. В тот же миг что-то сильно ударило меня в спину. По инерции пробежал ещё несколько шагов и остановился.

— Ну чего ты стал, как пень? — Послышался голос Лины, и тут же последовала не произносимая тирада из весьма солёных словечек. Девушка отлетела ко мне, подобно пробке. И если б не моё мягкое тело, оставаться бы трафарету на стенах этой башни. Хотя, какие тут стены? Тут перилла, такие же узорчатые, как на нашей башне. Следом вылетела китаянка.

— Shenjingbing! — Высказалась она по-китайски, и добавила по-русски: — Какого лешего ты полез?

— Buyao! — Ответил я, продолжая держать в объятиях Лину. — Я никуда не лез. Меня просто затянуло.

— Да отпусти ты её! — Разозлилась окончательно китаянка.

— Если бы не я, она б уже планировала куда-то вниз. — Сказал я, и отпустил девушку. — Так. И что будем делать дальше?

— Сначала определимся, где мы? — Сказала Сяомин, успокаиваясь. — Извини.

— Извинения будут приняты лишь ночью. Если сумеешь доказать, их несостоятельность.

— Договорились. — Ответила девушка, окончательно приходя в себя. — Так. А мы на моей башне!

— Спустимся?

— Зачем?

— А вдруг там есть новорождённые?

— Вряд ли. — Усомнилась Сяомин. — За последние два дня никого не было.

— Слушай, давай проверим. А то вдруг человек загнётся по твоей воле? Как будешь потом жить?

— Пошли. — Сказала китаянка, распахивая люк.

Здесь всё было зеркально, как в нашей башне. Мы спустились куда быстрее, чем поднимались. Внизу, в самом центре между колонн сидел совершенно голый, здоровенный мужик, с окладистой, широкой, как лопата, бородой, и с закрытыми глазами. Он расчёсывал пальцами свою бороду, и это было единственное его движение.

— Эй, мужик? — Окликнул я его.

Реакции никакой. Тогда Лина подвела меня к нему поближе. Я осторожно, чтоб не перепугать, дотронулся до его плеча. Мужик вздрогнул и открыл глаза. Узрев прямо перед носом двух хорошеньких девушек, он сильно покраснел, а руки непроизвольно метнулись к низу живота, прикрыть срам.

— Очухался? — Спросил я его.

— Ммммм. — Промычал тот. — Можно без дам?

— Блин, девчонки, отвернитесь. Ну, неудобно мужику. Имейте совесть.

— Девушки едва сдерживая хихиканье, отвернулись.

— Ну, говори? — Потребовал я.

— Наклонись? — Прошептал мужик.

— Чего? Неужто так сказать боязно?

— Не боязно. Срамно.

— Во как! Ну, говори? — Сказал я, слегка наклонившись.

— Слушай, мужик, мне бы в клозет? А то здесь нет. И углов нет.

— Бедняга! — Сказал я громко. — Сяомин, у тебя совесть есть?

Девушка резко обернулась ко мне.

— Отвернись. Тебя же попросили. — Одёрнула её Лина.

— Я хочу знать, в чём меня обвиняют? — Запротестовала китаянка.

— Быстро создай туалет.

— Как?

— А чтоб тебя! — Выругался я, и вслух сказал: — Пусть эта башня станет зеркальной башне моего родильного дома. Хм!.. Не родильного дома, а места, где появляются новички: с санузлом и прочими предметами первой необходимости. Да, и сухой паёк, обязательно. Плюс, систему оповещения.

Что-то изменилось потому, как мужик вдруг подорвал с позиции сидя, только его и видели. Хлопнула дверь.

— Ну, вот. Теперь человек не умрёт и не опозориться. Сяо, неужели трудно было сделать хотя бы дверь во двор? НА улицу он выйти не мог, а во двор мог.

— Надо учиться терпеть. — Ответила китаянка.

— Но не весь же день!..

— А он и не был тут весь день.

— Ну, тут мы с тобой расходимся во мнениях. По его поведению видно, что не меньше шести часов, а то и более. Глянь, как рванул бедняга!.. Нельзя так с людьми.

— извини. — Сказала девушка и подошла ко мне, протянула руки для объятия, да так и замерла.

— Вот как это случается!.. — Сказала Лина.

— Что случается? — Не понял я.

— Человек рождается. — Сказала Сяомин.

— Мммм!.. Как в смысле?

— Ещё один. — Сказала Лина.

— Где? — Не поверил я.

— У твоих ног. — Ответила китаянка.

— Тоже китаец. — Сказала Лина.

— Нет. — Возразила Сяомин. — Японец.

— Можно подумать, ты можешь отличить японца от китайца. — Усмехнулся я.

— Могу. — Заупрямилась девушка.

— Ну-ну! Даже голых?

— Даже голых.

— А ты их голыми-то видела?

— Хватит вам упражняться в красноречии. — Встряла Лина. — Человеку помочь надо.

— Чем? — Спросил я.

— Разбудить, объяснить…

— А! — Сказал я и опустился на корточки. — Он как лежит?

— К тебе головой. — Сориентировала Лина.

Я протянул руку и коснулся головы лежащего. Ничего не произошло. Тогда осторожно похлопал по щеке. Японец дёрнулся, открыл глаза и сел, уставившись на китаянку.

— Ну, мужик, как дела? — Спросил я, поднимаясь.

Он молчал, глядя на девушку. Скосил глаза на меня, и снова уставился в прежнее место.

— Что-то его смущает в твоём виде. — Сказала Лина.

— Он японец. — Сказала, как отрезала, Сяомин.

— И что с этого? — Спросил я.

— Он просто не понимает нас. — Предположила Лина.

— Это ещё как? — изумился я. — Быть этого не может?.. До сих пор все появлялись, зная русский язык.

— А теперь будут появляться разноязычные. — Снова предположила Лина.

— Типун тебе на язык! Нам ещё языкового барьера не хватало.

— Типун, не типун, а факт остаётся фактом.

— И что нам с ним делать?

— Не знаю. — Ответила Сяомин.

— Попробуй поговорить с ним на китайском. — Предложил я.

— Это всё равно, что ты будешь говорить со мной на древнегреческом.

— Хм! А это мысль!

Я сосредоточился, вспоминая все основные языковые группы, какие знал. Заодно подумал, что всякий проходящий через наш темпоральный переход должен автоматически изучить русский язык, язык всеобщего общения.

Ты меня понимаешь? — Заговорил я по-японски.

— Да, господин. — Ответил японец.

из туалета вышел мужик, уже одетый.

— Спасибище тебе, мужик! Спас от позора и греха неминучего!

— Успокойся. Как тебя зовут? — Обратился я к мужику.

— Василий. Василий Семёнович Потрошков. Сорок восемь годков стукнуло. — Сказал он, подходя, и подавая мне руку.

Познакомились.

— А теперь, Василий, обратился я к мужику. — Помолчи немножко. Тут ещё один кадр появился. Разобраться надо бы.

— Хорошо, хорошо! — Согласился Василий и отошёл чуть в сторону.

— Так, — Обратился я снова к японцу. — В туалет тебе не надо?

— Нет, господин.

— Но одеться тебе надо?

— Надо, господин.

— Тогда иди вон в ту дверь, за ней будет душевая, туалет и шкафчик. В шкафчике найдёшь одежду, наденешь. Потом выходи сюда, пойдём туда, где все.

— Спасибо, господин. Вы так добры ко мне.

и он рысцой подорвал в указанном направлении.

— Так, Сяо, беги наверх, отправляйся домой и позови своих охранников. Пусть помогут разместиться новичкам. Отведут в общагу и так далее. Мы с этими двумя за тобой.

— Как они с ним общаться будут? — Спросила китаянка.

— Слушай! У нас времени совсем нет. НА улице уже темно. А дел ещё выше крыши. Я уже всё решил. Сама убедишься вскоре.

Сяомин побежала по лестнице, не издав ни звука возражения или неповиновения.

— Так, Василий. Сейчас поднимайся по лестнице на самый верх. Там подожди нас.

— А может вместе? — Опасливо поинтересовался Василий.

— Ну, тогда жди, когда этот япошка выйдет.

Через минуту все были в сборе. А ещё через десять мы стояли у порталов, и я опять понятия не имел, какая наша. Тут помогла Лина. Она указала на колонну, из которой мы вывалились. Девушка запомнила её по месту напротив, в которое чуть не угодила на выходе.