Земля заката (СИ) - Доронин Алексей Алексеевич. Страница 59

Толпа равнодушно текла мимо. Лоточник, который точно был ни при чём, смотрел на метания чужака безразлично. Младший попытался объяснить ему знаками, забыв весь свой скудный немецкий вокабуляр. Но тот лишь развёл руками: ничего не видел.

Парень заметил и нескольких «полицаев». Не такие суровые, как легионеры, но в бронежилетах, с автоматами, похожими на допотопный «шмайсер», они пили под навесом кофе с пончиками.

В последний момент, будто кинув виртуальную монетку, он предпочёл не обращаться.

Да, вроде не звери. Но Саша вспомнил, что рассказывали про здешние законы Николаич и Василий. Они предупреждали, что для чужаков главными наказаниями тут были исправительные работы и депортация, то есть высылка и запрет посещать город на время или навсегда. Последнее не так страшно, а вот что такое принудительные работы – Младший догадывался, и ни в одной стране попадать туда не следовало.

А он почти не говорит на немецком, да ещё находится в слегка неадекватном состоянии. Он не спокоен, как тот негр-музыкант. Его трясёт. Могут подумать, что псих. Да никто и не будет искать потерянный кошелёк. А если даже им каким-то чудом попадётся вор… любой спор с местным – чужой априори проиграет. «Мой кошелёк, а этого первый раз вижу».

Попытался вспомнить. Последний раз проверял давно. Да, сам виноват. Надо было убирать во внутренний карман.

Теперь осталась только мелочь в кармане штанов.

Сидя в трансе на скамейке, беглец чувствовал желание побиться обо что-нибудь головой. Вот так встретила чужбина! Всё, что заработал на корабле… Всё! Кроме того, что потратил на ерунду.

Остались только питерские монеты на дне рюкзака. Но нужны ли они здесь кому-то?

Видно, обворовали в порту или на толкучке. Он вспомнил минимум пять случаев, когда это можно было сделать, когда люди подходили к нему вплотную. Сам виноват. Сам. Нечего ворон ловить. Эмигрант хренов. Придурок.

Вечерело. Большое красное солнце садилось за домами, тонуло в реке. В окнах, на улицах и вдоль реки зажигались первые огни. Он поймал себя на том, что сидит уже минут двадцать, подперев голову руками и бесцельно «грузится».

Вот на его глазах из здания через дорогу, клуба или ресторана, вывалила компания. Название заведения было на французском, это Младший смог разобрать, но не более того. Как произнести это длинное слово, где половина букв не читается, он не знал. Вид процессии мог бы привести неподготовленного человека в шок. Саша сначала подумал, что это разбойники в кожаных доспехах: у некоторых были кнуты, плётки или резиновые дубинки. Но они ни на кого не нападали и прохожие от них не шарахались.

Всего лишь группа полуодетых людей в нарядах из секс-шопа. Младший знал о таких магазинах, но ни разу не видел кого-то, кто напялил бы их ассортимент на себя. Кожа, латекс, синтетика, блёстки… Самый колоритный из них, громадный негр в леопардовых трусах или набедренной повязке… нёс на плече то ли магнитофон, то ли здоровую колонку. Звук волнами расходился от этой штуки. Впрочем, музыка не оглушала. Наверное, здесь имелось ограничение на децибелы.

Смеющиеся голоса на разных языках. Но это уже не Вавилон… а какой-то другой город, который тоже олицетворял в Библии порок.

Что за фестиваль? Похоже, холод их совсем не смущал. Кто-то шёл босиком, другие в одних труселях разных цветов. И боксерских, и совсем узких, как плавки. Сверху были кое-как наброшены плащи, манто, халаты.

Шли мужчины, женщины и хрен пойми кто. Был бы маленький, забоялся бы, что с собой заберут, заревел бы.

Туфельки на шпильках, кожаные ботфорты, сандалии с ремешками до колен…

Мощные бицепсы и торсы, стройные ноги и груди, прикрытые тонкими полосками кожи. Всё смешалось, как в многоголовой гидре: головы с длинными гривами или лысые, лоснящаяся кожа разных цветов. Но в основном белые, хотя у многих на лицах грим.

Видимо, они разогрелись алкоголем или какими-то веществами.

Золото, бриллианты. Дорогие меха, сочетания цветов, от которого рябило в глазах.

– Загнивают, – объяснил Александру старик в рубище, сшитом из разных кусков ткани. – Богатые бездельники. Дружки сына бургомистра. Скоро папашу Фридриха сменят. Соцдемы проиграли консерваторам. Не в последнюю очередь из-за сынульки. Газеты почитайте, все их дела вытащили на свет божий. Помилуй их Господь.

Он говорил по-английски очень чётко, как по учебнику, поэтому Младший хорошо его понял. В прорехах ветхой робы его руки были будто расцарапаны диким зверем. Или кто-то исхлестал его не на шутку.

– А я скромный флагеллант из Британии. Новая Англиканская Церковь Судного Дня. Спасаю заблудшие души, – пояснил человек. Лицо у него было тонким, про такие говорят – породистое.

Младший не знал, кто такие «флагелланты». Но, видимо, собеседник сам наказывал себя кнутом. Может, чтобы вызвать у грешников стыд за порочное поведение. А может, корил себя, что не может их наставить на путь истинный.

На спине флагелланта закреплена странная конструкция, делавшая его похожим на черепаху. Но, пока он не повернётся спиной, невозможно рассмотреть, что там.

Продефилировав по штрассе, гуляки погрузились в несколько длинных автомобилей и поехали в сторону центра. Вскоре колонна исчезла за поворотом, растаяв, как сон. Ну, просто карнавал порока. Нет бы, пару деревень сожгли или торговое судно захватили. Судя по всему, полицаи относились к происходящему спокойно, так как сборище не было агрессивным.

Любитель плеток смотрел им вслед, без осуждения, с сочувствием.

Увиденное немного встряхнуло впавшего было в ступор Сашу. Он почти успокоился и больше не убивался из-за пропажи кошелька. После всего, через что ему пришлось пройти, финансовые потери казались наименьшим из зол, причём поправимым. «Руки-ноги на месте, голова соображает, заработаю ещё. Хоть и обидно, но не смертельно».

Он заговорил со стариком, решив попутно разузнать у него что-нибудь про Британию, раз уж побывать там вряд ли получится.

– Ну и как у вас там, у англосаксов, живётся? Не замерзаете?

Монах посмотрел на него подслеповатыми глазами и с расстановкой произнес:

– Бог не даёт нам погибнуть, юноша. Да, холод. Зимой бывает и ниже ноля. Хлеб, ветчина и уголь для камина стоят дорого… а по утрам над Темзой стелется ядовитый туман. Но мы смиренно принимаем испытания. Я приплыл на лодке на материк не для того, чтобы искать лёгкой жизни, а для спасения заблудших. Таких как я, на островах мало. В основном миряне, которые озабочены только спасением себя. Но спасать надо всех.

– Удачи в вашем деле, мистер.

– И тебе, сын мой.

Монах поклонился и с достоинством начал удаляться. Младший, наконец, разглядел табличку, закрепленную на его спине на деревянной раме. Примерно то, что он и ожидал.

«Последний день близок. Кайтесь!». На английском, немецком и ещё каком-то незнакомом языке. Возможно, голландском.

Забавно. Вряд ли флагеллант вкладывал в воззвание юмор висельника, но он там был. Последний день уже наступил, причём давно.

Этот абсурд ещё немного встряхнул странника и окончательно прогнал тоску.

Сидя на лавочке и глядя, как тощий голубь клюет заплесневелый кусок хлеба, Младший думал о своей глупости. Постепенно от стадии «отчаяние» он перешел к стадии «принятие». Бывали в его жизни потери гораздо хуже.

Надо раздобыть денег. Конечно, не для того, чтобы найти управу на вора. Взятки он давать не умеет, да и не ясно, берет ли их тут полиция. Боцман говорил, «обычно не берут». А сумма украденного не такая громадная, чтобы посвящать розыску много времени и сил. Ни к кому не надо обращаться, плюнуть и забыть. Это огромный «человейник», и у всех свои проблемы.

По опыту Питера особой надежды на правопорядок у Александра не было. Его пугали любые полицаи, особенно здешние. Униформа у них была синяя, но шлемы как ночные горшки и автоматы за спиной. Sig-Sauer, вроде бы. Они выглядели дисциплинированными и корректными, но он видел, как они гоняли бездомных и другую шелупонь. Иногда и более грубо, чем длинноволосого барабанщика. А он почти такой же.