Укус тени - Жибель Карин. Страница 3
Он с трудом выдавливает из себя эту улыбку, стараясь держаться как можно более непринужденно.
— В данной ситуации играть буду одна только я…
— Неужели? И во что же вы будете играть?
— Я буду наблюдать, майор, за тем, как вы будете умирать…
2
«Какой же сегодня день?.. Вторник, четырнадцатое декабря… Да, именно так: она кивнула, когда я сказал, что мне уже давно пора явиться на работу. Сейчас, наверное, где-то между десятью и одиннадцатью часами утра… Главное — не потерять счет времени».
Впервые в жизни Бенуа искренне жалеет о том, что находится сейчас не на работе. И ему впервые в жизни очень хочется услышать раздраженный голос своего нервного начальника…
Он снимает пальто и поднимается на ноги. У него все еще кружится голова… Эта потаскуха, должно быть, вбухала ему в виски изрядную дозу какого-то наркотика!
Он идет вдоль решетки. Судя по внешнему виду бетона у основания решетки, ее установили здесь совсем недавно. Он останавливается перед дверью и снова пытается ее открыть: резко дергает, налегает на нее плечом, бьет по ней ногой. Сила-то у него есть. Пока что есть.
Однако дверь не поддается. Она такая крепкая, что выдержала бы натиск раззадоренного амфетаминами быка, выпускаемого на арену для корриды.
Бенуа становится прямо под подвальным окошком. Оно расположено слишком высоко, ему до него не дотянуться, хотя он — отнюдь не карлик. Но даже если бы ему удалось до него дотянуться, он все равно ничего бы не добился, потому что на этом окошке с грязным стеклом тоже установлена металлическая решетка. Впрочем, он мог бы попытаться выбить стекло и позвать кого-нибудь на помощь…
Хотя нет, еще слишком рано звать кого-то на помощь!
Главное сейчас — не делать никаких глупостей.
Начав с санузла, он тщательно осматривает свою «клетку» в поисках предмета, которым можно было бы сломать замок.
Но никаких подходящих предметов здесь нет.
Ну что ж, раз от его крепких мускулов никакого толку нет, придется использовать мозги. Нужно спокойно все обдумать. Нужно попытаться понять мотивы этой женщины.
Человеку гораздо легче выработать правильную линию поведения, если он осознает, почему оказался в той или иной ситуации. Ему намного проще вести борьбу со своим противником, если он понимает его психологию.
Бенуа ложится на одеяло. Как собака на подстилку.
«Почему? Почему эта бабенка заперла меня здесь? Просто из прихоти? Или она — сексуальная извращенка?.. Хуже всего то, что она заграбастала мой пистолет. Он ведь заряжен!»
Ему приходят в голову ее слова: «Я буду наблюдать, майор, за тем, как вы будете умирать…»
«Нет, я не понимаю, с какой стати ей вдруг захотелось прикончить меня!.. Хотя… Мне уже приходилось сталкиваться с психопатками. Им не нужна какая-либо причина для того, чтобы задумать отправить человека на тот свет!.. А может, я арестовал ее хахаля и его потом засадили в тюрьму?.. Нет, ни один преступник не вел бы себя подобным образом: он не стал бы просить свою кралю запереть полицейского в такую вот клетку, чтобы тем самым отомстить ему… А может, она потребует выкуп?.. Глупости! У меня ведь нет ни гроша! Ни у меня, ни у моих родственников… Гаэль уже наверняка звонит во все инстанции, чтобы выяснить, куда я запропастился. Она, должно быть, сильно волнуется…»
Бенуа прижимается спиной к стене. Это настоящая пытка — не понимать того, что с тобой происходит. У него появляется ощущение, что он стал одним из героев какого-то кафкианского сюжета. Настоящий бред! Кошмар, в котором нет почти ничего похожего на реальную жизнь.
«А может, она что-то потребует в обмен на мое освобождение? Да, именно так! Она позвонит в министерство, скажет, что взяла в заложники полицейского, и потребует освободить своего приятеля, который угодил за решетку… Ну, или что-нибудь в этом роде… Но кто в министерстве станет переживать за судьбу какого-то провинциального майора полиции? Неприятный вопрос: сколько стоит моя шкура?..»
Бенуа, чувствуя, что от волнения начинает задыхаться, расстегивает рубашку аж до пупа и впивается взглядом в подвальное окошко.
Ему хочется завыть. Завыть и врезать с размаху кулаком или ногой по стене.
«Нет, береги свои силы, Бен… Они понадобятся тебе для того, чтобы выбраться из этого дерьма».
Он снова начинает ходить по «клетке» взад-вперед, потому что его терзает навязчивое ощущение, что если он будет сидеть неподвижно, то станет легкой добычей для уже приготовившейся сцапать его смерти.
Он, наверное, похож на тигра в клетке.
Ему вдруг становится понятно, почему многие животные в зоопарке все время ходят по своей клетке туда-сюда.
— Черт возьми, ну почему я не бросил ее одну на той обочине?! — невольно вырывается у него. — Как я мог быть таким болваном?!
«Но с другой стороны, как я мог предвидеть, что дело примет такой вот оборот? Как я мог догадаться, что эта бабенка с внешностью роковой женщины собирается запереть меня в подвале?»
Вот уж точно — роковая женщина. Именно такой женщиной она для него, наверное, и станет.
«Как бы там ни было, если только на работе поймут, что я куда-то исчез, меня сразу же начнут искать… Хотя, конечно, вряд ли кому-то придет в голову, что я нахожусь в этом подвале… А может, она по глупости оставила мой мобильник включенным?.. Тогда они смогут выяснить, где я нахожусь…»
— Давайте, ребята, вытащите меня отсюда! — бормочет Бенуа. — Вытащите меня отсюда…
Главное — не думать о смерти. Пока что не думать…
Через несколько часов у него появляется ощущение, что ему страшно находиться в замкнутом пространстве, — и это при том, что никогда раньше он не страдал клаустрофобией!
А еще никогда раньше он не чувствовал себя таким беспомощным. Да, беспомощным и беззащитным перед нависшей над ним опасностью.
Его судьба сейчас находится в руках другого человека. В руках женщины. Чокнутой женщины.
«Она оказалась на той дороге отнюдь не случайно. Она поджидала именно меня… Но откуда она могла знать, что я поеду через Сен-Ви, причем именно в это время? Нет, я почти никогда не возвращаюсь к себе домой в одно и то же время, так что это все ерунда. Кроме того, я возвращался из Дижона, а не из Безансона… Скорее всего, это была случайность. Горькая случайность. Мне просто не повезло. И я подобного невезения отнюдь не заслужил».
Он ложится на одеяло. Тонкое одеяло на бетонном полу — не самое удобное ложе, но лучше не тратить попусту свои силы.
«Ничего, она у меня еще дождется… Как только я выберусь отсюда, она умоется горькими слезами».
Это похоже на игру.
Кто заговорит первым — тот проиграл.
«Сколько уже времени она меня так разглядывает? Не меньше часа…»
Лидия сидит на стуле, скрестив, как обычно, ноги. Время от времени она закуривает сигарету.
Бенуа сейчас тоже с удовольствием затянулся бы дымом…
Когда Лидия пришла в подвал, она сразу села на свой стул по ту сторону решетки. Села молча и уставилась на Бенуа. Ее лица почти не видно, оно — словно тень. На этот раз она одета не в элегантный дамский костюм, а в нечто менее сексуальное: джинсы, свитер, кеды.
Бенуа тоже с удовольствием переоделся бы. Принял бы душ, натянул бы на себя чистую одежду…
Он лежит не шевелясь. Свернулся калачиком у стены на одеяле и выжидает.
Он решил делать вид, что ни чуточки не боится и даже не нервничает. На его лице — выражение олимпийского спокойствия.
«Она хочет часами сидеть и смотреть на меня? Хорошо! Пусть смотрит! Когда-нибудь это дурацкое занятие ей надоест и она расскажет мне, что ей от меня нужно. Расколется как миленькая. Я уже видал чокнутых женщин, но этой, похоже, можно было бы отдать первый приз…»
Проникающий через подвальное окошко солнечный свет начинает меркнуть. День пока еще не закончился, но скоро от него останутся одни лишь воспоминания. Не очень-то приятные.
«Надеюсь, что меня уже ищут. И что мой телефон ее выдаст… Если бы она хотела меня убить, то давно надавила бы на спусковой крючок. Это совсем не трудно!»