Штангист: назад в СССР (СИ) - Март Артём. Страница 38

— Да неважно, — отмахнулся я. — Печально, но ладно. Пойду я.

Я было обернулся, но Рита меня окликнула:

— Вова, а ты на речку завтра пойдешь? На поворот? Там много кто с нашей школы купается. Мы вот, с Ксюшей часто ходим. Завтра тоже пойдем.

— Не знаю, — я улыбнулся. — Не до поворотов мне сейчас, девчонки. А вы купайтесь, загорайте. Вам полезно будет.

Как только я обернулся к дому, сразу увидел третью особу из макулатурного отряда девчонок. Это была Света Кнопина, по прозвищу Кнопка. Девочка выглядела строгой и до ужаса серьезной. Она топала по бровке у границы дороги и несла в руках две большие стопки скрепленной бичевкой макулатуры.

— Кажется, свою подругу вы разгрузить забыли, — улыбнулся я.

— Разгрузить? Да они уже по второму кругу идет, — недовольно заметила Рита. — Выбражала.

— Что, стоите? — Спросила Кнопка, подходя к нам. — Не работается? Ну и стойте. А я буду вместо вас норму перевыполнять, раз уж есть у нас в отряде лентяи.

Ксюша только хмыкнула. Рита отвернулась и обиженно цокнула языком.

— Кнопка, слушай, — решил я попытать удачу. — А нельзя посмотреть у тебя в стопках бумаги кое-что? Бабушка важную для меня записку вам на макулатуру сдала. Вдруг, она у тебя.

Кнопка приподняла темную бровку и уставилась на меня своим темнооким взглядом.

— У твоей бабушки я была, — напомнила Рита. — Хочешь, я, как в школе буду, найду свою макулатуру и посмотрю?

— Да где ты там ее уже найдешь? — Пожал я плечами. Снова обратился к Копке: — Давай расшнуруем. Потом обратно соберем.

Девочка поджала губы.

— Только сильно все не разбрасывай, — сказала она кисловато и положила макулатуру на траву, у дороги.

Долго искать мне не пришлось. Во второй стопке нашлись мои журналы, а между ними письмо.

— И как они у тебя оказались, Кнопка? — Удивилась Рита, глядя, как я собираю макулатуру обратно в стопки.

— Кое-кто, наверно, стопки перепутал, — недовольно заметила Кнопка. — А может, нарочно взял чужую, которая была потяжелее.

Рита покраснела и спрятала взгляд.

— Спасибо, девчат, — я сунул помявшуюся записку в карман. — Спасибо, что помогли.

— Вов? — Окликнула меня Ксюша, когда я пошел домой. — А что это у тебя там, если не секрет? Очень уж нам интересно.

Я обернулся, глянул на застывших на дороге девчат. Все трое с интересом в глазах уставились на меня.

— Письмо папе, — сказал я и потоптал к своему двору.

Я вырвал штангу и подсел под нее. С трудом зафиксировал над головой взятый вес.

— Держать, — строго сказал Константин Викторович. — Держать, говорю! Так. Вставай.

Напрягая укрепившиеся после тренировок ноги и спину, я поднялся со штангой. Потом бросил ее на помост.

— Так, тридцать взяли, — сказал тренер, — теперь идем на тридцать два. Надо вырвать, Володя.

— Уже десятое июля, а я топчусь на тридцати килограммах, — расстегивая атлетический пояс, сказал я недовольно. — Мне надо до конца лета осилить сорок килограммов. А лучше и вовсе все сорок пять, чтобы на толчок много не перекладывать.

— Проходку мы еще не закончили, — сказал тренер устало. — Попробуем сегодня тридцать два килограмма. Если вырвешь…

— Надо попробовать тридцать четыре, — возразил я, отходя от штанги.

Константин Викторович нахмурил брови.

— Вова, зря ты так торопился. Надо последовательно. Надо потихоньку.

— Потихоньку нам к соревнованиям не подготовится, — сказал я и пошел к дальней стене зала, чтобы восстановить пульс.

— Вова, мы и так с тобой лишнюю тренировку добавили по твоему требованию. Теперь еще и по воскресениям тренируемся, — поспешил за мной тренер. — В твоем возрасте — четыре тренировки в неделю это уже много. Да еще и такие тяжелые.

А сегодня, к слову, было как раз воскресенье. В этот день тренироваться мне было удобнее всего. Зал пустовал, и никто не отвлекал от штанги.

— Вы помните, что будет, если мы не справимся? — Сказал я. — Вас отстранят, а меня отправят к Рыкову. Нельзя нам отступать. У нас еще больше полутора месяцев впереди.

Я присел на лавку, стал массировать мышцы на ногах, разгоняя кровь. Тренер опустился рядом. Вздохнул. Потом зашуршал тренерской тетрадью. Раскрыл ее, стал листать.

— Смотри, Вова, — показал он мне тетрадку.

— Ну и что я там не видел? — Улыбнулся я добродушно.

— Ты просто посмотри, — сказал он. — За прошлую тренировку ты в сумме поднял почти пять тонн. Пять! Это много в твоем возрасте! Если продолжишь в том же духе, просто не сможешь восстанавливаться от тренировки к тренировке!

— Вы видите у меня признаки перетренированности? — Спросил я, глядя в глаза тренеру.

— Это очень большой вес за тренировку, Вова. Так, в твоем возрасте тренироваться нельзя, — не сдавался Константин Викторович.

— Видите? — Повторил я.

Константин Викторович внимательно, очень внимательно заглянул мне в лицо.

— Спишь нормально? — Спросил он. — Температуры не бывает?

— Нормально, — сказал я. — Температуры нету. Я много сплю, соблюдаю режим питания. Да и про аптечные средства не забываю.

— Угу, — кивнул Константин Викторович. — Я, кстати, привез там тебе настойку женьшеня. Только ты с ней не перебарщивай. Спиртовая все-таки. Но зато поможет восстановиться.

— Спасибо, — сказал я.

Конечно, из аптеки я принимал, только витамины и добавки, которые помогли бы мне скорее прийти в себя после тренировок. Были это в основном простые аптечные средства, вроде лекарственных настоек адаптогенов, да общие витаминные комплексы для тонуса. Это помогало сохранять бодрость и скорее отдыхать между тренировками.

— Но все же, — вздохнул Константин Викторович. — Зря ты так торопишься. Ты бы поберегся.

— Поберегусь на том свете, — хмыкнул я.

Константин Викторович чуть не привстал от такого ответа. Он заерзал на скамейке, нервно сглотнул.

— Вова. Ты, кажется, увлекся сильно.

— Вспомните себя в молодости, — сказал я. — Разве вы не увлеклись тяжелой атлетикой? Разве не хотелось вам раз за разом рвать вес, становиться все сильнее и лучше самого себя прежнего?

Дядя Костя замолчал, опустив взгляд.

— Я хочу добиться высот в этом спорте, — сказал я. — А еще хочу, чтобы вы мне в этом помогли. Давайте поставим тридцать четыре. Попробую их вырвать.

— Тридцать четыре? Это много. Не вырвешь. Ты еще на тридцати неуверенно себя чувствуешь.

— Надо попробовать.

— Но это будет последний подход на сегодня, — подумав несколько мгновений, решился Константин Викторович.

— Договорились.

Я встал. Мы с тренером быстро добавили на гриф-двадцатку по два килограмма с каждой стороны. Вместе со стоящими там пятерками, получилось как раз тридцать четыре.

Я встал над штангой. Встряхнул натертыми магнезией руками. Потом подсел, взялся за слегка шершавый, стертый за годы работы на нем гриф. Взяв штангу в замок, я вставил спину. Напрягшись, технично снял штангу, а потом рванул ее. Вставил руки, когда вес взлетел над головой. Подсел. А потом почувствовал, как теряю равновесие. Вес был столь сложен для меня, что на миг закружилась голова.

— Держать! — Удивленно крикнул Константин Викторович. — Держать, Володя! Ты ее почти…

Штанга не удержалась и рухнула вперед. Громко грохнулась на помост. Я же опрокинулся на задницу.

Терпеливо поднялся, принял сидячее положение. Тренер остановил покатившуюся штангу руками. Подчиняясь старому суеверию, всех штангистов, обошел, а не переступил снаряд.

Когда я поднялся, то помассировал нывшие запястья.

— Витя, а ты ж ее не испугался, — удивился Константин Викторович. — Мне казалось, что ты веса станешь бояться, а ты все равно почти вырвал.

— Руки слабоваты, и спина тоже, — поднявшись, я потряс руками. — нервная система не готова к такому весу. Я не успел вовремя зафиксировать штангу.

— Ну ты старался, — вздохнул тренер. — И так выше крыши делаешь. Лады. Поехали, наверное, домой. Хватит на сегодня.