Штангист: назад в СССР (СИ) - Март Артём. Страница 7

— Да! — снова поддакнула пухлощекая. — У нас бойкот!

— Так вы же уже разговариваете, — рассмеялся я. — Выходит, вы и сами теперь предатели!

Девчонки испугались и быстро-быстро, взявшись за руки, побежали прочь.

— Друг значит, — обернулся я к Глебу, провожавшему школьниц взглядом. — Да что же я такого сделал, что даже друг от меня так легко отвернулся?

Смесь обиды и какой-то досады отразилась на лице Глеба. Такое выражение бывает у людей, кто чувствует несправедливость, но боится с ней что-то сделать.

— Прости, Вова. Мне домой пара. Уроки делать надо.

Не ответив, я кивнул, и Глеб, погрустневший, захлопнул передо мной калитку.

— Нюра! Нюрочка! — Дед Фомка постучался в окно деревянной веранды нашего дома. — Нюра, ты дома?

Я вошел в неширокий, поросший низенькой травой двор. Дом мой оказался небольшим, но сложенным из кирпича. У него был синий конек и шиферная, посеревшая от времени крыша. Небольшие окошки с такими же, как конек, синими обналичниками, смотрели на меня, распахнув ставни.

Во дворе, под фасадными окнами, раскинулся маленький палисадник, полный кустистых рос, шиповника и цветов-однолеток. Справа, у деревянного забора, сгорбился дровник.

За домом, в проходе между стеной и сараем, приглядывался тенистый и какой-то загадочный, сад, полный плодовых деревьев.

— Нету дома, — развел руки дед Фомка. — Убежала куда-то, видать. Ну, ничего. Главное задание я исполнил. Тебя до дома довел. Пойду теперь тоже домой. Рыбачить уже поздно. Жарко стало.

Я забежал на деревянные сходни, осмотрел навесной замочек.

— А как я внутрь-то попаду? — Спросил я.

Дед Фомка удивленно поднял брови.

— А ты что, не помнишь, где у тебя тут ключи висят? Вова, ты чего?

— Да я упал с ветки, когда пытался за портфелем влезть, — пожал я плечами. — Головой ударился, вот память и отбило.

— Правда, что ли? — Старик испуганно расширил глаза, кинулся ко мне, стал осматривать голову. — И ты только сейчас мне такое сказал? А мож, у тебя черепушка где рассажена? А? Так, тебе в поликлинику надо! А чего мы сюда пошли⁈

— Не надо, — отстранился я вежливо. — Не надо мне в поликлинику. Хорошо все. Чуть-чуть память отшибло. Лоскутами. Вот, про ключи я забыл.

Дед Фомка засопел.

— Точно все хорошо? Не врешь?

— Точно все хорошо.

Старик хмыкнул.

— Ну, пойдем. Даже я знаю, где у тебя тут ключи.

Старик повел меня за собой, и мы прошли в сад. Тут я заметил большие деревянные клетки, в которых держат кроликов или нутрий. Правда, клетки были пусты и выглядели совершенно заброшенными. Подгнившие, они явно очень давно пустовали.

Дед Фомка снял с гвоздика, вбитого в заднюю стенку сарая, маленький ключик на веревочке, протянул мне.

— На вот. Не забывай больше.

Вместе мы вернулись к входу, и я снял замок. Вошел внутрь. Из веранды мы сразу попали в узенький коридор-кухоньку. Была тут небольшой обеденный стол, кухонный пенал, умывальник с бочком. Рядом, на табурете, стояло железное ведро, полное воды. У дальней стены красовалась когда-то белая, но уже подкопченная кухонная печь на дровах. На дальней стене, у печки, весели кухонные ящики. Словно царь всего помещения, у самой двери стоял холодильник «Ока III».

Заглянув в зеркальце, висевшее у умывальника, я, наконец, смог рассмотреть себя. В ответ на меня глядел пухлощекий, голубоглазый мальчишка. Его светло-русые волосы растрепались. Маленький нос успел загореть и выделялся на фоне румяных, немного веснушчатых щек. Ямочка на подбородке говорила о том, что в будущем, лицо мальчика станет волевым и мужественным, особенно если избавить его тельце от излишней полноты.

— Воды напьюсь, — сказал дед Фомка и взялся за ковшик, плавающий в ведре.

Оставив Фому на кухне, я прошел дальше, в дом. Было тут еще три комнаты — большая гостиная и две поменьше. Между ними, в стене, ютилась печь для отопления. Ее черная топка красовалась на свежевыбеленной стене.

Первая из маленьких комнат оказалась, как это ни странно, моей. Я узнал ее по письменному столу и полке, что висела над ним. Были тут еще небольшая койка и красный, налаченный шкаф для одежды.

— А Вова у нас — прилежный ученик, — сказал я себе под нос, осматривая, как аккуратно убрано его рабочее место.

Учебники и тетрадки лежали стопокй в уголке стола. Полка полнилась детскими журналами и разными книгами.

Приблизившись к ней, я с интересом взял один из журналов. Это оказался «Юный натуралист». У Вовы был целый набор таких. Мальчик, кажется, интересовался животными да и живой природой в целом.

На столе лежала другая солидная книга. Вернув журнал на полку, я взял ее. Это было третье издание «Большой советской энциклопедии». Мальчик почитывал первый том. Причем усердно. Полистав книгу, я заметил многочисленные загнутые Вовой уголки страничек.

Однако, в середине книги, сквозь страницы, я почувствовал какой-то маленький предмет. Перевернул сразу стопку страничек, чтобы добраться до него.

— Ну что, я пойду? — Раздался за спиной голос деда Фомки.

Я обернулся. Краем глаза увидел, как пестрая мелочь выпала из книжки. Он щелкнул о деревянные полы и улетел под кровать.

— Да, спасибо, деда Фома, — улыбнулся я старику.

— Да не за что, — старик тоже улыбнулся в ответ. Потом посерьезнел. — Знаешь, Вова, это ведь совсем не дело.

— Что не дело?

— Ну, когда в классе у тебя такие вещи творятся. Вы ж все пионеры. Должны друг за друга горой стоять. Помогать друг другу, а не вот так враждовать. Как у нас говорят — если плюнуть в коллектив — он утрется. А если коллектив плюнет в тебя — ты утонешь.

— Знаю. Слышал. Да вот только я не уверен еще, кто в кого первый плюнул.

— Это как? — Удивился старик.

— Не знаю. Но ты, дедушка, не переживай. Я справлюсь.

Дед Фомка нахмурил брови. Потемнел лицом.

— Ну… Ты ж знаешь, что если что, я всегда тебе приду на помощь. Ты, если надо, не стесняйся. Мы с твоей бабушкой, как никак, кумовья. И с тобой мы тоже не чужие друг другу люди.

Кумовья? Вон, значит, как получается.

— Раньше ты мне много что рассказывал. Только сейчас все молчишь да молчишь, — продолжал старик. — Вот я и беспокоюсь.

Я приблизился к деду Фомке, задрав ручку, положил ладонь ему на плечо. Тот хмыкнул.

— Ты, деда, не переживай, — повторил я. — Если что, я у тебя обязательно спрошу совета.

— Это хорошо, Вова, — улыбнулся он.

Когда мы распрощались, и старик ушел, я полез под кровать, чтобы достать безделицу, что выпала из книжки.

Заглянув в полное пыли пространство под койкой, я быстро нашел значок. А это был именно значок. Значок победителя спортивных соревнований. Но, кроме него, я нашел и еще кое-что интересное — жестяную коробку.

Кругленькая, похожая на ведерко с ручкой, она была красная, но выцветшая. С нее на меня глянул Дед Мороз в синей шубе. На крышке красовалась потертая надпись: «С Новым годом! 1962»

Первым делом я осмотрел значок. Медно-желтый, он смотрел на меня золотой на красном надписью «Победитель». Под ней в алом кружке нарисовали букву «Ю», а в самом низу полукруглого значка написали 'Соревнований!

— Победителю соревнований, — прочел я. — Это чье? Вовы, что ли?

Потом пришел черед жестянки. Когда я открыл крышку, увидел внутри чье-то, заработанное потом сокровище. Это были многочисленные значки и медальки. Ими полнилась вся жестянка чуть не до половины. Я зачерпнул сразу несколько.

— Районные соревнования, призер, — прочитал я на одном из значков.

Была тут их целая россыпь. И большинство…

— По тяжелой атлетике, — сказал себе я.

Их было, правда, много: медали за различные места в городских и межрайонных соревнованиях, значки призеров в состязаниях между предприятиями и спортивными обществами. В особенности меня привлек один из значков. Серебристый, украшенный красной звездой и пшеничными колосьями, он нес на себе надписи «СССР» и «Мастер спорта». В прошлой жизни у меня был такой же.