Пробуждение охотника (СИ) - Барр Яков. Страница 3

Глава 2

Толчок отбросил меня назад в фойе «Зари». Я прислонился к стене рядом с входной дверью и стал лихорадочно рыться в хламе, который я по жадности набрал. Пушки, как назло, не попадались, но мне удалось нащупать стилет. Из дырки в плаще текла струйка крови. Если гости решат медленно и настойчиво меня выкуривать, мне конец.

Но удача мне улыбнулась. Два головореза ворвались в помещение размахивая солидными на вид стволами.

— Ну, давай, — шепнул я Голоду, — мне нужно ускорение прямо сейчас, или нам обоим крышка.

И мир замедлился, позволив мне воткнуть лезвие в горло сперва первому, а потом и второму громиле.

Эйфория, как и прежде, добавила мне сил. Я подхватил ствол одного из врагов и помчался к еще заведенному джипу, стреляя в голову третьему. Попал.

Я добежал до машины. Усевшись за руль, развернулся так быстро, что джип чуть не опрокинулся. И тут мне показалось, что я услышал стон откуда-то из-за спины. На заднем сидении кроме хлама ничего и никого не было. Стон повторился, я понял, что это не галлюцинация.

Он лежал в багажнике — молодой парень в полицейской форме. Она отличалась от привычной мне, но я не сомневался, что передо мной мент. Крови и синяков у него было побольше, чем даже на мне, хотя мое тело неслабо отделали перед смертью. Рот был заклеен клейкой лентой — традиция, универсальная для всех миров. Тем же скотчем были замотаны лодыжки и запястья бедолаги.

Я разрезал ленту ножом. Первым делом надо было убираться из чертовой «Зари». Я вытащил парня из багажника, и с грехом пополам умудрился разместить его на заднем сидении, выбросив хлам на асфальт. Мент кое как помогал мне, пока я его тащил, но, стоило его усадить, отрубился.

Я выехал из проклятой турбазы. Дорога отсюда вела одна, так что сложный выбор, куда рулить, передо мной пока не стоял. Я надеялся доехать до какого-нибудь города, а там каким-то чудом найти больницу.

Грудь болела, но спасибо Эйфории, нахлынувшей после трех последних убийств, я мог вести машину, не теряя сознание. Однако заявляться в больницу с арсеналом, замешанном в убийстве чертовой уймы людей, было смерти подобно. Ну да, я убил отъявленных мерзавцев, но жизненный опыт подсказывал: найдут, что предъявить.

Через пару километров слева по ходу я обнаружил небольшое озеро. Я притормозил на обочине, и покидал в воду как можно дальше от берега стволы и ножи. Потом взглянул с сомнением на рюкзак, набитый трофеями. Я — одинокий человек в незнакомом мире. Мне пригодятся деньги. К тому же я хотел найти боссов проклятых потрошителей, у меня был к ним счет. Так что в директорских бумагах стоит покопаться, но только когда я не буду подыхать на ходу. Одного раза в сутки достаточно.

Я начал искать подходящее место, чтобы спрятать вещи, и шутки ради спросил у Голода, куда мне все это засунуть. Неожиданно Голод мне подсказал: я увидел дыру под корнями старого дерева. Раньше она почему-то не попадалась мне на глаза. Я сунул туда рюкзак, и мне показалось, что дыра эта глубока как кроличья нора.

Силы меня покинули. Эйфория уже не так сильно поддерживала меня. Наверное, услуга поиска тайника была платной. Позже надо будет разобраться с Голодом, Эйфорией, тайниками и ускорением времени. А главное — с прейскурантом и ассортиментом.

Я залез в багажник и достал оттуда бутылку водки, которую приметил, когда освобождал раненого мента. Первым делом я попытался отодрать от раны рубашку, но она приклеилась кровью намертво. Тогда я просто полил это место водкой, охнув от боли. По крайней мере, кровь больше не идет.

В бардачке я нашел пачку бумажных салфеток. Смочив одну из них водкой, я протер лицо пассажиру на заднем сиденье. А потом, разжав зубы, влил ему немного в рот. Парень закашлялся, но не очнулся.

Я сел за руль. Эйфория почти совсем покинула меня, но я должен был довезти нас до города. Не знаю, сколько мы успели проехать, но я услышал сирены. Нам навстречу, озаряя дорогу мигалками, мчался кортеж из трех машин. Наверное, среагировали на мой вызов. Я развернул джип поперек дороги, выскочил перед ним подняв руки, чтобы по мне не пальнули со страху.

И когда кортеж остановился, и менты полезли изо всех дверей, я крикнул что-то про больницу. А потом свет погас.

Я открыл глаза, но тут же вновь зажмурился. Меня окружала белизна, слепили белоснежные стены, идеальный халат девушки, что поправляла мне подушку, и солнечный свет, лившийся из окна.

— Кто-то проснулся, — улыбнулась девушка. — Сейчас позову врача.

Я хотел протереть слипающиеся глаза, но правая рука меня не слушалась. Болезненно щурясь, я нащупал левой рукой металлический браслет на правом запястье. Что ж мой нынешний статус понятен.

Кто-то вошел. Я решил не открывать глаз без острой необходимости.

— Здравствуйте, дорогой мой! Как мы себя чувствуем? — поинтересовался приятный участливый баритон.

— Ярко, слишком ярко, — собственный голос показался мне слишком хриплым и незнакомым.

Ах да, это же не мой голос, и кажется, что это первые слова, которые я произнес вслух в новой жизни. Не считая крика про больницу на дороге, но тогда я особо не вслушивался.

— Светобоязнь? Неудивительно, с вашей-то травмой! — обрадовался чему-то баритон.

— Что… что…

Я закашлялся

— Что с вами? — пришел баритон на помощь. — Черепно-мозговая травма, сотрясение мозга, два сломанных ребра. Повреждены гортань и трахея. И все это богатство вы заполировали огнестрельным ранением. Вы, дорогой мой, везунчик! Мало кто выживает в подобной переделке.

Мягкие пальцы ухватили мое запястье, изучая пульс. Потом приподняли веко, заставив меня нервно дернуть головой.

— Милочка, прикройте жалюзи! Не будем мучать нашего пациента сверх необходимого! — и после паузы продолжил: — Ну же, голубчик, открывайте глаза, здесь уже не так ярко.

Осторожно разомкнув веки, я решил, что смогу это выдержать.

— Наконец-то вы с нами, дорогой мой! — затараторил хозяин баритона.

Им оказался невысокий пожилой мужчина с бородкой, напоминавший то ли доктора Айболита, то ли Зигмунда Фрейда.

— Вам предстоит интересная беседа с представителями, так сказать, компетентных органов, но прежде я хотел задать вам пару вопросов.

Все-таки Фрейд.

— Для начала представлюсь: меня зовут Марцевич Евгений Михайлович, имею честь работать в… — Марцевич-Фрейд запнулся, и вновь сжал пальцами мое запястье. — А скажите, голубчик, как, по-вашему, где вы находитесь?

— Надеюсь, в больнице.

— В точку, дорогой мой, первая городская клиника графа Нарышкина! — искренне обрадовался доктор. — А как, друг мой, вас зовут?

Нарышкинский Фрейд буравил меня пронзительным взглядом. Иллюзий, для чего он держит меня за руку, не было, добрейший Евгений Эдуардович — живой детектор лжи, а значит и врать ему глупо. А сказать правду невозможно. Но лгать и говорить не всю правду — вещи разные. Честность лучшая политика, но какие-то тайны я сохраню.

Так что на этот простой вопрос я ответил максимально искренне, учитывая обстоятельства — тот факт, что я абсолютно не в курсе, чье место занял. Мое имя в прошлой жизни уже не имеет никакого значения.

— Я не знаю.

— Это грустно, — вздохнул Фрейд, — но, увы, предсказуемо. Вы многое пережили, и вас сильно ударили по голове. Но давайте все же постараемся и оценим масштаб бедствия. Какой сейчас год?

— Не знаю, — пока что говорить правду было легко.

— Хм, — Марцевич потрепал аккуратную бородку, потом достал из нагрудного кармана паркер, — что это за предмет?

— Ручка. Возможно, перьевая.

— Простите, за глупые вопросы. Я должен определить границы. Мы проведем ряд самых разных, иногда странных, тестов. А сейчас прошу меня извинить, затронем больную тему: что вы помните из событий того страшного дня?

— Отдельные детали. Помню, как очнулся среди мертвых, как бежал к машине…

— А если, голубчик, мы проведем одну интересную процедуру? Вы когда-нибудь слышали про гипноз? Это очень деликатный процесс, и я бы не решился делать такое без согласия пациента, но мы бы выяснили многое и про вашу личность, и про трагические событие в Доме Отдыха.