Во главе конца - Арден Лия. Страница 7

– Лишь малую часть. Слишком много знаний, наоборот, вредит и подвергает опасности. Будущее меняется очень легко, совёнок. Достаточно изменить одну деталь. Я лишь попросил его пойти с вами на встречу, не хотел тревожить сына раньше времени, рассказывая подробности вашей гибели. Простой просьбы хватило, чтобы получить изменённое будущее. Оно было размытым и путаным, но, главное, я удостоверился, что вы выживете.

– Ты видел, что Элион умрёт, а Кая схватят? – прямо бросила я.

– Видел, что Камаэля схватят, и рассказал ему об этом прямо, а ещё описал сцену обмена, с которой всё началось. Мы решили разыграть её для даориев. Мы все знали, Кас, что Мелай не успокоится, пока не доберётся до тебя, а прорицания слишком ненадёжны, чтобы полагаться на них и защищать тебя, постоянно меняя будущее.

– И вы решили сами избавиться от Мелая, – поняла я, лихорадочно собирая мысли в кучу.

– Да.

– Но ты не мог убить его сам. Слишком большое вмешательство. Поэтому решил оставить сына наживкой, а царя убить моей рукой?

– Твоей. Хотя, по договорённости с Камаэлем, я не должен был тебя приводить. От меня требовалось открыть проход, чтобы сын призвал кер и эриний, а твой образ воссоздать иллюзией. Камаэль намеревался сам разобраться с Мелаем, не вмешивая тебя, но… – Гипнос впервые споткнулся на середине ровного предложения, судорожно вздохнул и потёр грудь, словно ему досаждала непроходящая ноющая боль. – Но я побоялся, что отклонения от первоначального будущего слишком велики. А как уже сказал, чем сильнее изменения, тем меньше над ними контроля.

– Поэтому ты взял меня, – закончила я, поняв, что им движил страх за сына. К счастью, здесь мы были едины во мнении, и я рада, что он не послушал Кая.

– Я знал, что ты сумеешь разобраться с Мелаем, не подвергая себя опасности, раз создала пистолет, – вернув измученную улыбку, поделился Гипнос. – Цари слишком сильно полагаются на прорицания сивилл, а с кубком Морфея во снах Веста продолжила показывать старое видение, ставшее ложным. Мы поддержали видимость желанной им победы.

Я не знала, радоваться или ужасаться, что он озвучил мои догадки.

– Видение встречи с Микелем было путаным, поэтому произошедшее в день переговоров не поддавалось какому-либо контролю. Ни я, ни Веста, ни Камаэль не знали, что именно произойдёт, нам был известен только итог. Ты с Вестой выживешь, а Камаэля схватят.

Поэтому Кай менял еду и бокалы. Он не думал, что будут отравлены все напитки, раз Микель и его друзья пили, но он предупреждал, что отравой могут быть смазаны блюда, бокалы. Знал, что ему не уйти, поэтому и не особо заботился о своём благополучии.

– Сына заперли в темнице, и Веста утянула его сознание на Переправу, когда ему стало немного получше. По словам Камаэля, ему дали противоядие от нескольких ядов, но он продолжал мучиться от металла. Я не рассчитывал на такое, Кассия. Не хотел, чтобы он страдал, но Камаэль запретил пытаться его вытаскивать раньше времени. Он хотел покончить с Мелаем, чтобы тот перестал представлять для тебя угрозу. Мы надеялись, что остальные цари оставят попытки тебе навредить без его влияния.

Гнев, который ещё недавно сжигал мой разум изнутри, потух, оставив после себя мрак, холод и слабый запах гари. Голова опустела под давлением слишком большого количества информации. Руки покрылись мурашками, и я потёрла кожу, пытаясь унять неприятное чувство.

– А Элион… – начал Гипнос, но не сумел сразу продолжить.

Я прекратила тереть кожу, застыла в страхе перед следующими словами, которые Гипнос явно не хотел произносить.

– Элиона не должно было быть на встрече. Ни в одном из видений его не было. А узнав, что он пойдёт с вами… я не подумал, что с ним может что-то произойти, ведь он никогда не был целью царей.

Меня окатило волной непрошеных воспоминаний. Воздух наполнился смесью запахов: алкоголь, еда, кровь и жжёная плоть. Желчь подступила к горлу. Я не хотела помнить смерть Элиона, не хотела видеть трагедию. Но из уважения к другу и его жертве я не могла позволить себе забыть.

– Это опять из-за меня, – пролепетала я, язык вдруг стал непослушным. – Он заупрямился, когда я пообещала дать ответ по поводу брака после встречи. Руфус… эт-то м-моя в-вина.

Меня начала колотить мелкая дрожь, зубы застучали. Я так старалась об этом не думать, сваливала всю вину на Гипноса, надеясь, что смогу переложить часть ответственности на него, но это не более чем ребячество. Попытка бегства от правды, которую я не имею права игнорировать просто потому, что мне стыдно, больно и страшно. Гипнос схватил меня за плечи и встряхнул, заставив взглянуть ему в глаза.

– Помни, что я тебе говорил, совёнок. На каждый поворот влияет множество различных факторов, и это не обязательно ты. Скорее я виноват! Я вмешался в ход событий и сказал Камаэлю пойти с вами, тем самым сместив баланс. Я так привык манипулировать происходящим через других, что совсем забыл, насколько зыбким всё стало из-за вмешательства мойр и твоего рождения. – Гипнос до боли сдавил мои плечи, хлёстко озвучивая каждую фразу, взваливая бремя ответственности на себя. – Ты внесла элемент неожиданности, будущее перестало быть чётко предопределённым, но ты никогда не узнаешь, как много хорошего принесла, потому что не можешь сравнить, – торопливо объяснял Гипнос, поглаживая меня по волосам и успокаивая словно маленького ребёнка. Он удержал моё лицо в ладонях, не позволяя отвести взгляд, и приступ паники ослабил хватку на моём горле. – Ты постоянно думаешь о том, как много плохого произошло по твоей вине. Но я не верю, что Элион пришёл лишь из-за тебя. Он пришёл ради всех вас. Из-за Весты, с которой познакомился, из-за Камаэля, которым дорожил. Это был его свободный выбор, как и желание спасти своего друга. Перестань отнимать у всех право поступать по собственному велению.

Гипнос говорил напряжённо, я бы решила, что он злится, если бы не бледность лица и нескрываемое горе.

– Мне стоило отказаться от попыток строить подобные планы после произошедшего с куколкой, но я решил, что смогу обыграть сестёр, а в итоге оказался не лучше их, – неожиданно признался он, хотя я не была уверена, говорит он это мне или себе. Гипнос перешёл на шёпот, а сказанное походило на исповедь. – Элиона там не должно было быть, но, может, я ошибся. Веста рассказала, что Элион спас Камаэля. А если бы его там не было, Кас? Что было бы с Камаэлем, если бы Элион не пошёл?

Он не договорил, бог сна, испуганный собственной мыслью о том, что отправил сына на верную гибель, посмотрел мне в глаза. Его руки продолжили гладить мои волосы, он будто успокаивал уже себя этим движением. Я знала этот страх, чувство вины и неуверенности. У меня не было ответа на его вопрос, точно так же как и не было ответа на свой.

Я обняла его, надеясь немного успокоить, вернуть часть той заботы, что Гипнос дал мне, а может, просто боялась снова расплакаться прямо у него на глазах. Я больше не хотела кричать или обвинять кого-либо. Злость и гнев не вернут нам тех, кого мы потеряли. Поэтому я сосредоточилась на новом. На попытках спасти то, что осталось, и раз за разом напоминала себе, что мы вернули Кая и он обязательно поправится.

3

КАССИЯ

Я даже обрадовалась, что сдержалась от желания врезать Гипносу в самом начале нашего разговора, потому что он получил сильный удар от ближайшего дерева, когда мы вернулись к дому. Веста на пороге стояла заплаканная, но в таком гневе, что её зелёные глаза приобрели маковый цвет, как у сивилл, выдавая в ней способности к прорицанию. Ручка двери, за которую она держалась, треснула, ругань в сторону отца полилась потоком, а затем дерево рядом с нами ожило, и я едва успела пригнуться, чтобы ветка меня не задела. Гипнос не сумел увернуться и согнулся на траве от мощного удара в живот.

– Чтобы я ещё хоть раз поддержала твой керов план! Я потеряла одного брата, а теперь страдает другой! – рявкнула Веста, выплёскивая накопленный гнев. – В мой дом ты не зайдёшь!