Солнечный свет - Шэ Лао. Страница 2

Это была для меня золотая пора. Мы уже не были так наивны и в смелости превзошли даже старшеклассниц. Малыши боялись пикнуть при нас. Переняв немало дурных замашек у старшеклассниц, мы в то же время не боялись учителей, как это бывает с новичками, и многое себе позволяли. Старшеклассницы не были так бездумны, как мы. Мы действовали по первому побуждению, были дерзкими, задиристыми, несносными, с утра до вечера шушукались, вызывающе смеялись и проливали фальшивые слезы. Я часто выходила из себя, к неудовольствию окружающих. Делала как попало даже то, что мне было интересно, а уж к чему душа не лежала, вовсе оставляла без внимания, никак и ничем это не объясняя. Я становилась все более своенравной и дерзкой,, смело принимала ухаживания ребят. У каждой из нас был поклонник, но ухаживание их, собственно, было ни к чему, просто поклонники волновали наши сердца, давали пищу для разговоров, внушали нам интерес к любовным фильмам. Если в доме у нас появлялся мужчина – родственник или кто-нибудь из друзей,– я в лучшем случае показывала ему язык или передергивала плечиками, не обмолвившись ни единым словом. Можно ли тут было говорить о чем-нибудь серьезном? Я знала, что веду себя недостойно, неприлично, но ничего не могла поделать. Человек взрослеет не сразу, это я поняла потом. И все же то время было для меня счастливой порой. Беззаботно проходили дни. Я жила, как дерево в тропиках, для которого круглый год весна.

Мой носик по-прежнему свысока взирал на мир. Занятия? Нельзя сказать, чтобы я была последней ученицей, но и не выше посредственной. В детстве мне хотелось стать умной. Но в средней школе, особенно на втором и третьем году обучения, меня уже не радовали похвалы учителей. Во всем остальном я не утратила желания быть первой. Тех, кто стремился к успеху и добивался славы, я ненавидела. Я не считала нужным проявлять свои способности в школе. Чтобы отличиться там, довольно одной зубрежки, особого ума не нужно. Но стоило ли тратить на это время? Что проку от нескольких лишних упражнений или сочинений? Родителям моя образованность ни к чему – хватит того, что я красивая. В газетах часто появлялись мои фотографии с подписью: талантливая ученица, красавица. И никакого усердия для этого не требовалось. Я, как бумажный змей, витала высоко в облаках, позволяя тем, кто внизу, любоваться мною. Озаренная солнечными лучами, я играла с весенним ветром.

В старших классах я стала чуточку серьезнее. Видимо, у меня сложился характер, пусть не такой твердый, как мне хотелось, но, по крайней мере, я перестала быть легкомысленной. Даже степенность какая-то появилась. В этом сказалось, быть может, влияние близких, и потом я просто повзрослела. Ведь девушке из богатой и знатной семьи не пристало нарушать приличия. Я стала мягче, нежнее и часто испытывала жалость к себе. Конечно же, мне надо поберечься. И я, чуть что, сказывалась больной и нежилась в постели. Я холила свою красоту и хотела, чтобы другие ее замечали, более того, относились к ней с уважением. Свою силу я знала. Теперь мне хотелось быть нежной и слабой. Именно этого мне недоставало. Я хотела быть женщиной в полном смысле этого слова, обладать всем тем, что волнует. Красота – главное оружие женщины. Так, по крайней мере, мне казалось. Преувеличивая роль красоты, мы превозносили до небес любой дар природы, даже самый малый. Мы были околдованы силой и чарами красоты. Вначале мы просто любовались собою, потом, естественно, возникало желание нравиться. В ту пору я избегала мужчин, не могла так просто подарить кому-нибудь свою красоту. Считала себя недоступной, гордой, возвышенной – словом, знала себе цену. Втайне я понимала, что наступит время, и я буду кому-то принадлежать, но такое счастье выпадет мужчине особенному, редкой красоты, и он вознесет меня на небо.

Девушке из богатой семьи положено быть гордой и заносчивой. Имея деньги, это можно себе позволить. Так и со мной случилось. Деньги сделали меня гордячкой. В доме у нас процветал порок, но я должна была делать вид, что ничего не замечаю. Доброе имя на деньги не купишь. Я должна была слыть безупречной. У нас в доме покупали женщин и надеялись с моей помощью вернуть семье добрую репутацию. Они втаптывали в грязь чужих женщин, но хотели, чтобы я – их дочь – была кристально чистой, оберегала честь семьи. Кого только не приводили в дом отец и старший брат! Все безобразия творились у меня на глазах. Я их презирала. И именно поэтому они еще больше меня уважали. Они ничем не гнушались, но я должна была оставаться чистой. Я была их надеждой. К тому времени я многое поняла, рассталась с беспечностью и шаловливостью.

Я словно пробудилась ото сна; временами во мне бродили желания. И тогда я испытывала отвращение к отцу и брату. Ради них, что ли, беречь себя, как яшму? Я мечтала о романтических приключениях. Я молода, красива, прекрасно сложена, я жаждала романтики и ласки. Я меньше всего думала о браке и прочих серьезных вещах, просто мне хотелось дать волю чувствам. Я походила на цветок, расточающий свой аромат, уносимый ветром в далекие края. Небо представлялось мне совсем голубым, даже лазурным, а сама я была яркой розовой зарей. Дома меня окружал мрак, чувство собственного превосходства не давало покоя. Я мечтала о наслаждениях и все же была чище, возвышеннее их. Мне казалось, будто я брожу в сумерках: день кончился, а ночь еще не наступила. Померк солнечный свет моего детства.

Мне хотелось что-то предпринять, сердце мое не знало покоя. Со страхом думала я о будущем. Что я умею? На что буду жить, если вдруг порву с семьей? Ничего, кроме красоты, у меня нет. И чем больше я думала, тем яснее понимала, что порвать с семьей не смогу. Ну и пусть, стоит ли думать об этом сейчас? Пока еще я дочь богатых родителей. Я благодарила судьбу, и будущее представлялось мне таким же счастливым, как прошлое. Я верила, что никогда не выпущу счастье из рук. Зачем же напрасно тревожиться? Тревога – признак слабости. А я рождена, чтобы покорять. И я снова, как бывало в детстве, купалась в солнечных лучах, моя красота словно манила их, притягивала к себе. И вдруг я услышала тревожную новость: в доме заговорили о помолвке.

Мне минуло только девятнадцать. Замужество. Оно меня совсем не пугало. Я давно чувствовала себя взрослой и была уверена, что смогу постоять за себя. Но когда замужество стало реальностью, которая в любой момент могла на меня обрушиться, я вспомнила о своем возрасте, и мне стало страшно. Пожалуй, не стоит так рано выходить замуж, но, если этого не избежать, лучше самой найти героя своей мечты. Кто из моих подруг не думал об этом? А ведь я была самой умной. Тайком я проведала, что мой жених респектабелен, богат, влиятелен. Я повеселела. Не потому, разумеется, что меня сбывали с рук, просто я узнала себе цену. Как бы то ни было, если уж выдавать меня замуж, то непременно за богатого принца, такого, как мои братья. Я привыкла к комфорту и ни за что не стала бы женой бедняка. Меня всегда должны ласкать лучи солнца. Я уже воображала себя госпожой, у меня было все: деньги, положение, наряды, слуги. Я стыдилась своих мыслей и в то же время не могла не мечтать о чем-то неизведанном, сладостном.

Мечты о замужестве лишь на миг пленили мое воображение. Поразмыслив хорошенько, я решила постоять за себя. Прежде всего мне хотелось испытать чувство любви, а для этого необходимо забыть, что я «барышня». Я вдруг подумала о свободе. Свобода основывается на равенстве. А что, если я полюблю, предположим, нищего? Ведь я всегда мечтала о возвышенной любви. Так, по крайней мере, мне казалось. А смогла бы я полюбить нищего? Нет, не смогла бы. И не только нищего, но и обыкновенного человека, какого-нибудь чиновника или учителя. Он, пожалуй, не прокормил бы меня. А лишений я не стала бы терпеть – это единственное, что я наверняка знала. Я родилась цветком, а цветок не создан для работы. Цветку под стать только прекрасная щедрая весна. Цветок красив и ароматен. Я должна изящно одеваться, чтобы производить впечатление. Я должна иметь деньги и тратить их по свое-. му усмотрению. И еще мне нужна любовь. Это не честолюбивые мечты. Просто я родилась такой. Я должна наслаждаться всеми благами жизни. А если будет только любовь, я не смогу понять, в чем ее прелесть. Я с детства была натурой изысканной и тонкой. Теперь мне предстояло тщательно обдумать свое положение. И я думала. Думала до головной боли.