Что это за игра? - Доусон Дженнифер. Страница 41

– Ты такая влажная.

– Да, – прошептала Грейси. – Для тебя.

Он застонал и посмотрел ей в глаза. Между ними проскочило нечто неуловимое, оно всколыхнуло воздух, изменило ее, изменило их обоих. Грейси протянула руки к Джеймсу, провела по твердым мускулам его груди и с восторгом почувствовала, как под ее прикосновениями они вздрагивают. Потом взялась за пояс его джинсов и положила большой палец на пуговицу. Она расстегнула молнию. Его восставшая плоть натягивала хлопковую ткань трусов. Грейси провела ладонью вдоль твердого стержня, Джеймс выругался и крепко взял ее за бедра. Грейси потянула за пояс джинсов и спустила их вниз вместе с трусами. Его восставшее мужское естество вырвалось на свободу. Она обхватила стальную плоть пальцами и подушечкой большого пальца погладила самый кончик.

Из глубины его груди раздался низкий рокот. С восторгом сознавая свою женскую силу, Грейси облизнула нижнюю губу и сжала его плоть в кулаке.

Его грудь задрожала от низкого рычания.

– Я хочу его лизнуть.

Джеймс замотал головой.

– Позже.

– Сейчас.

– Нет.

Она попыталась вывернуться из-под него, но он за бедра крепко удержал ее на месте. И вдруг проговорил хриплым, скрипучим голосом, какого Грейси никогда у него не слышала:

– Мне нужно быть в тебе. Позже ты сможешь играть сколько захочешь. Но сейчас мы сделаем это по-моему.

Грейси успокоилась и кивнула. Она понимала, что нечто внутри него требует этого, и не могла ему отказать. Тем более когда она столь же страстно хотела того же самого.

– Возьми меня.

Джеймс покачал головой, освобождаясь от одежды до конца.

– Ты меня убиваешь.

– Это хорошо, я не хочу, чтобы я была одна такая.

– Ты не одна.

Он схватил презерватив, зубами разорвал пакетик и надел его. Потом улыбнулся, показав ту самую ямочку, и сердце Грейси растаяло.

– Мы потеряли импульс.

Но если они в чем-то и потеряли, то только в неистовстве, потому что Грейси никогда в жизни не была так возбуждена. Он поцеловал ее, накрыл ее рот своим в крепком, почти жестоком поцелуе, и вся безумная, всепоглощающая страсть мгновенно вернулась. Грейси схватила его обнаженные бедра, мысленно обещая себе, что позже обязательно изучит каждый дюйм его тела, истинного произведения искусства.

Он провел языком дорожку вниз по ее шее, царапнул кожу над тем местом, где быстро бился пульс. У Грейси мелькнула мысль, что его кожа – самое приятное, к чему ей доводилось прикасаться, и она не хочет его отпускать. Никогда. Она ожидала, что Джеймс быстро войдет в нее, но конечно же он никогда не делал то, чего она от него ожидала. Вместо этого он занял такое положение, что головка его мужского естества оказалась у самого входа в ее сердцевину, и принялся дразнить ее. Грейси стиснула зубы и впилась ногтями в его поясницу, побуждая его войти глубже. Он не послушался. Она застонала от досады.

– Ты еще за это поплатишься.

Он рассмеялся.

– Жду этого с нетерпением.

Он вошел в нее медленно, очень медленно – только затем, чтобы сразу же отступить.

– Я серьезно! – прохрипела Грейси.

Он снова ее дразнил. Это была пытка.

– Я на это надеюсь.

– Джеймс!

Грейси застонала, выгибаясь. И на этот раз, когда он сам так решил, он наконец уступил, и Грейси почувствовала себя блаженно наполненной.

– Наконец-то, – выдохнула она.

Джеймс приподнялся над ней и замер неподвижно, руки напряжены, челюсти сжаты. Он покачал головой.

– Ты такая влажная. И тугая.

Она заерзала под ним.

– Пожалуйста!

Джеймс ответил мощным толчком, который приподнял ее над диваном. Грейси выгнулась в инстинктивном приглашении.

– Да!

Он начал двигаться по-настоящему, и она поднялась ему навстречу. Их рты встретились и сплавились воедино. Их языки переплетались, вторя ритму движения их тел. Снова и снова. Грейси чувствовала себя как во сне. Воздух вокруг них стал густым и горячим, как пар. Весь мир сузился до ощущения его рта и его твердой плоти, вонзающейся в ее плоть. Сильнее. Быстрее. Напряжение нарастало в ней, пружина закручивалась все туже и туже. Грейси балансировала на самом краю так долго, что ей казалось, будто она висит в какой-то наполненной желанием дымке. Она впилась ногтями в спину Джеймса. Он вошел в нее глубже. Она вскрикнула и простонала его имя. Он сделал такое движение бедрами, что на пути вверх коснулся ее самой чувствительной точки, и она взорвалась. Оргазм был таким мощным, что у Грейси захватило дух, и она потеряла дар речи. Он сотрясал ее тело с животной силой. Наслаждение накатывало на нее волна за волной. Волны поднимались и разбивались, а Джеймс продолжал неистово двигаться в ней. Это было нескончаемое наслаждение. И чистая мука. Безумное блаженство. Джеймс передвинулся так, чтобы входить глубже и сильнее. Потом просунул руку между их телами и стал гладить ее снаружи сильными круговыми движениями в такт толчкам бедер. Это казалось невозможным, но Грейси почувствовала приближение нового оргазма, сразу за пиком первого. И когда у нее внутри забились ритмичные пульсирующие схватки, она застонала и приподнялась над диваном.

Казалось, Джеймс только этого и ждал, потому что уже через секунду он последовал за ней и с громким криком содрогнулся в экстазе, когда последние волны ее оргазма еще стихали. Потом он рухнул на нее, и несколько долгих минут они лежали, тяжело дыша.

Вот это да. Черт побери! Вот это да.

Джеймс сделал движение, чтобы скатиться с Грейси, но она обняла его руками и прошептала:

– Не надо, подожди.

Она не хотела, чтобы это кончалось. И это желание было таким сильным, что пугало ее. Джеймс провел губами по ее шее, по ее телу пробежали мурашки, она покрылась гусиной кожей.

– Я не хочу сделать тебе больно.

– Ты и не делаешь. Ты – самое лучшее, что я чувствовала за… да, пожалуй, за всю жизнь.

Джеймс приподнял голову и сам приподнялся над Грейси на локтях. Выражение его лица было таким нежным, что она хотела отвести взгляд, но не смогла. Он быстро коснулся языком ее нижней губы.

– Наверное, это самое приятное, что ты мне сказала за все время.

Грейси усмехнулась.

– Я была не права.

– Погоди, мне нужно отметить этот день в календаре.

В голосе Джеймса слышалась легкая насмешка, и Грейси захихикала и ущипнула его за руку.

– Не порть мне послевкусие.

Он вышел из нее и лег на диван, втиснувшись рядом с Грейси. Подложив под голову ладонь, он провел пальцем по ее ключицам, вниз по окружности груди, обвел кружок вокруг соска.

С Джеймсом Донованом одного раза будет явно недостаточно, поняла Грейси. Но об этом она подумает позже. А сейчас она упивалась таким глубоким удовлетворением, какого не испытывала никогда в жизни.

Глава 16

Некоторое время они дрейфовали в полудреме, пальцы Джеймса лениво играли с ее кожей, а Грейси практически мурлыкала. Она не могла припомнить, когда чувствовала себя вот так, совершенно удовлетворенной. Ее веки приподнялись, и она увидела, что Джеймс наблюдает за ней.

– В чем ты была не права?

Он медленными методичными движениями водил пальцем вдоль ее ребер, как будто хотел изучить ее тело на ощупь.

Она усмехнулась.

– В том, что считала тебя никудышным любовником.

Джеймс засмеялся, качая головой.

– А ты – самая невозможная женщина, какую мне только доводилось встретить.

– Я предпочитаю слово «сложная».

Он погладил округлость ее груди.

– Да, с тобой трудно. Я видел за ленчем, как ты просто вошла в зал и своими чарами добыла для нас тот столик. Я тогда подумал, что если мужчина хочет иметь дело с тобой, ему нужно иметь самоуверенность супергероя.

Он обвел пальцем ее сосок, и она резко втянула воздух.

– Все говорят, что в этом смысле я пошла в отца.

Грейси заморгала. С какой стати она вообще о нем упомянула? Она собиралась ответить каким-то остроумным замечанием.

Пальцы Джеймса замерли.