История Ирэн. Гнев (СИ) - Хайд Адель. Страница 32

— Назар, видите, совсем было некогда, но я обязательно займусь вопросом про шприц.

Потом подумала пару секунд и предложила:

— А знаете что? Приезжайте к нам в поместье сами и вместе с нашим ювелиром посмотрим.

Обернулась к Путееву и спросила:

— ОтпУстите практиканта к нам?

— Я и сам к вам приеду вместе с ним, неужели вы думаете, что я пропущу такое дело? — Путеев сделал вид, что он хищно улыбнулся.

— Вот и отлично, — подвёл итог профессор, — заодно привезёте результаты испытания.

Обернулся к Ирине:

— Поедемте Ирэн Леонидовна, уже обедать пора, а мы с вами ещё до гарнизона не доехали.

Когда выходили из больницы Ирина обратила внимание, что две женщины санитарки стояли и, развернув тряпицу, благоговейно рассматривали кусочек мыла.

Оренбургская губерния. Златоустовский железоделательный завод

Сердце болело. У барона Виленского болело сердце и рвалась на части душа. Долг держал его здесь на заводе, где Проша с Картузовым строили печь. А душа его рвалась к Ирэн.

Как он мог уехать и не поговорить с ней, дурак, а теперь там Забела, да и она сама непонятно, что думает. Барон осознал, что он даже не спросил о чём были те письма, которые он так и не получил.

Устав от этих мыслей, барон решился написать письмо. Долго мучился, испортил несколько листов дорогущей бумаги, писал, зачёркивал, снова писал. Наконец у него получилось:

Здравствуй Ирэн,

Прости меня за всё. Прости за свою юность и за то, что не углядел, что тебе надо было дать больше времени. Я долгое время жил, повинуясь законам общества. Но теперь понимаю, что был настоящим глупцом. Я только сделал несчастным нашего сына и себя. Император подписал твоё прошение о разводе со мной, но я не хочу его отдавать законникам. Увидев тебя недавно, я понял одно, мне нужна ты, наш сын и наша дочь

Я ничего не прошу, решать только тебе, как ты скажешь, так и будет. Сейчас я не могу приехать, но к майским сезонам буду в столице. Там буду ждать нашей встречи и твоего решения

Сергей.

Письмо ушло императорской почтой в тот же день. Виленский погрузился в работу, подгоняя и без того делающих невозможное людей, которые даже не знали, что строили первую мартеновскую печь*, но сердце продолжало болеть.

(*Марте́новская печь — плавильная печь для переработки передельного чугуна и лома чёрных металлов в сталь нужного химического состава и качества. Название произошло от фамилии французского инженера и металлурга Пьера Эмиля Мартена, создавшего первую печь такого образца в 1864 году. Разница с тигельной в том, что температура плавления ниже, но объем выплавляемой стали гораздо больше, что делало мартеновскую печь гораздо более экономичной)

Глава 23

Никольский уездный город.

Перед отъездом из больницы Ирине удалось поговорить с Путеевым наедине и рассказать тому о письме Анны. По тому как Николай сжимал и разжимал кулаки, слушая её рассказ, Ирина поняла, что он искренне переживает.

— Вы будете ей писать? — спросил он, когда Ирина закончила

— Конечно, ответила Ирина и понимающе улыбнулась, ожидая, что Путеев сейчас попросит её написать о его чувствах, но к удивлению, Николай Ворсович сказал следующее:

— Не пишите ей про меня, не хочу давать Анне пустые надежды. Виллье пообещал подать рапорт на титул, получу титул и приду, сразу приду к её отцу, а пока, не надо. Вдруг ничего не получится, а она будет несчастна, попусту ждать меня.

Путеев тяжело вздохнул, и Ирина подумала, что мужики, особенно умные, большие дураки. И решила, что всё равно напишет Анне и расскажет, что её любят и делают всё, чтобы быть вместе.

Сколько трагедий в своё время происходило из-за того, что каждый понимал ситуацию по-своему и ничего не говорил тому, кого любит. Если бы люди общались больше, то меньше бы додумывали за других. Людей во всех мирах миллионы или даже миллиарды и у каждого есть своё мнение и понимание. Если вы решили, что этот человек ваша половинка и вы хотите прожить с ним жизнь, то относитесь к нему как к соратнику, скажите ему, что вы думаете и не заставляйте его гадать.

После больницы Ирина с профессором поехали в гарнизон. Забела уговаривал Ирину самой не ехать, всё-таки казармы не самое приятное место для женщины. Но Ирина была непреклонна, хотела сама контролировать процесс, конечно, она понимала, что возможно, как и в больнице, ей самой не удастся донести до солдат что надо делать, поэтому Забела «получил» задание быть «переводчиком» для солдат, если возникнет необходимость.

По дороге Ирина вспоминала благоговейные лица санитарок. Наверняка же распилят на кусочки и домой отнесут. Как быстро получиться сделать мыло массовым продуктом? Насколько в прежнем мире было обыденностью, что мыло есть в каждом доме, хотя мама рассказывала Ирине, что был такой момент в истории страны, когда мыло тоже было в дефиците, но в то время не только мыла не было, но и всего остального. К сожалению, пока «вкусное» мыло получается очень дорогим, но если подумать над более эффективным процессом очистки жира, то вполне можно будет снизить стоимость.

Насколько «мыло от вши», как по-простому выразился начальник гарнизона, было важным для армии Ирина поняла, когда увидела сколько офицерских чинов собралось возле гарнизонных строений.

Она взглянула на Забела. Тот смущенно пробормотал:

— Ну, офицеры тоже люди…

Группу солдат, которых было чуть меньше, чем офицеров, собрали в центральном дворе. Ирина порадовалась, что не придётся находиться в замкнутом пространстве с таким количеством мужчин, которые уж точно не пахли розами. Всего собралось человек шестьдесят, а может и больше.

— Какие они все здоровые, — подумала Ирина, — те, кто стоит в задних рядах, могут меня и не увидеть. Но кто-то предусмотрел такую ситуацию и вскоре Ирина заметила, что несколько солдат принесли большой деревянный короб, сделанный в виде постамента, и поставили его посередине двора, получилась импровизированная сцена-трибуна.

Возле этой трибуны Ирина и остановилась, раздумывая как же туда забраться. Но проблему решил Забела, не спрашивая, он подхватил Ирину и поставил её на возвышение, вслед за ней та же участь постигла профессора, сам же граф с лёгкостью запрыгнул и встал за спиной у Ирины.

Теперь не только Ирине было видно всех, кто собрался на площади гарнизон, но и всем тем, ко собрался было видно её.

Громко и простыми предложениями Ирина рассказала о мыле. Как и в больнице она увидела недоверие в глазах солдат. К постаменту подошёл офицер в чине полковника:

— Полковник Ермолов, начальник гарнизона Никольского, — коротко поклонился офицер, представившись Ирине и профессору.

Граф Забела спрыгнул, пожал руку полковнику и протянул тому кусок мыла. Полковник взял, развернул и понюхал. С удивлением спросил:

— Мята? Вы действительно полагаете, что вша убежит, понюхав мяты?

Стоящие вокруг солдаты и офицеры дружно «грохнули» смехом. И здесь в разговор вмешался Аристарх Викентьевич:

— Молодой человек, — начал он тоном зануды-профессора. Когда в университете он начинал говорить таким тонов у студентов волосы вставали дыбом, потому как это означало, что экзамен провален. Но полковник Ермолов этого не знал, поэтому приготовился слушать, подняв руку, чтобы окружавшие постамент военные замолчали и не мешали профессору говорить.

А профессор Шмоль между тем продолжал:

— Понюхайте ещё раз, только не облизывайте, прошу вас, а то боюсь, что та «мята», которую мы добавили в мыло, может стать причиной серьёзного отравления.

Стоявшие в переднем ряду офицеры заулыбались, при этом старательно пряча улыбки.

Полковник смутился, всё же Аристарх Викентьевич мало того был в почтенном возрасте, так ещё и одной фразой дал понять полковнику, что тот ошибается.

Принюхался ещё раз и кивнул:

— да, теперь я понял, вы добавили мяту, чтобы убрать тот запах, который действительно препротивный. Значит вы позаботились о нас. Благодарю.