Шестеро против Скотленд-Ярда (сборник) - Кристи Агата. Страница 20

Но подобная версия оставляет без объяснения некоторые факты. Алмеда, конечно, не имел возможности выбросить тело в окно. Верхолаз Зимарра видел Вдохновителя коленопреклоненным перед алтарем в половине одиннадцатого. Верно – в тот момент Гамба мог быть уже мертв, и тогда становится понятной поза Вождя, которую Вейнберг посчитал настолько не характерной для него, что отказался поверить свидетелю.

Мог ли Гомес, проникнув в часовню, схватить тело у алтаря, не осознавая, что это уже труп, и выкинуть в окно, никем не замеченный? Ведь пожарному потребовалось время, чтобы найти на лестнице огнетушитель. Среди сильного задымления ему было нужно полностью сосредоточиться, чтобы погасить пламя. Рядом с Гомесом он оказался несколько позже, но из-за хаоса искренне посчитал, что они все время держались вдвоем. А потом стал еще тверже держаться своих показаний, когда понял: свидетельство Гомеса дает необходимое алиби ему самому.

Если Алмеда был убийцей, а Гомес действовал описанным образом, то генералу оставалось только радоваться столь неслыханной удаче.

Тогда зададимся еще одним вопросом. Вдохновитель был убит до или после выступления по радио? Вероятно, до него. Нам же сообщили, что «хотя он проговаривал слова порой излишне пронзительно, простуда явно не сказалась на его голосовых связках».

Но проблема «с пожеланием спокойной ночи» остается нерешенной. Мне трудно поверить, что Алмеда осмелился, имитируя голос Вдохновителя, вымолвить эти слова, как будто доносящиеся сверху. В том случае, если была использована граммофонная пластинка, остались бы очевидные улики, хотя граммофон мог располагаться в часовне. Остальная часть апартаментов, как мы знаем, осталась почти не тронутой огнем. Снова загвоздка. Разве не удивились бы приближенные Вдохновителя, услышав, как он прощается с ними из часовни? И даже если граммофон был полностью уничтожен пламенем, его отсутствие на обычном месте в апартаментах сразу бросилось бы в глаза. Потому что Алмеде поневоле пришлось бы воспользоваться граммофоном, который находился в одной из комнат резиденции Вдохновителя.

Есть другой заслуживающий внимания момент. Когда Алмеде сообщили о новой надписи мелом: «Алмеда на очереди», он сначала замолк, а потом расправил плечи, «как будто изгонял из себя овладевший им страх». Играл ли он или действительно испугался? Если он убийца, а надписи Мстителя делал сам или поручил их сообщникам, то прекрасно знал, что угроза совершенно пустая.

Отсюда логично перейти к личности Мстителя. Предсказание, что Гамба будет сожжен в четверг вечером, полностью сбылось. Основываясь на прошлом Гомеса, мы могли бы предположить в нем автора надписи. Но ведь пожар начался до его появления. Кроме того, резиденция Гамбы усиленно охранялась. Она скорее напоминала крепость, чем обычный дом. А потому невозможно допустить, чтобы кто-то посторонний смог проникнуть туда до переполоха, вызванного возгоранием.

Сам по себе этот факт почти исключает вероятность, что убийцей стал пресловутый Мститель, если только этот псевдоним не присвоил себе человек ранга генерала Алмеды. Но даже если Алмеда – убийца, к чему ему добавлять к прочим рискам, связанным с преступлением, еще один без особой надобности?

Рассматривая ситуацию в целом, я склоняюсь к выводу, что Мстителем был просто некто безответственный, пытавшийся посеять панику в обществе, нагнать страх, но не делавший реально ничего для осуществления своих угроз. Зато его каракули мелом вполне могли подсказать идею поджога настоящему убийце.

Остались ли у нас другие подозреваемые? По причинам, указанным полковником Вейнбергом, мы можем исключить из списка двух таинственных посетителей Гамбы. Что же касается Варкоса и двоих его подручных? Не существовало никакой уверенности относительно перемещений двух охранников, не имелось информации, где каждый из них находился в определенный момент времени. А потому не приходится сомневаться, что полковник Вейнберг тщательно проверил показания обоих. На его месте я никак не пренебрег бы подобным расследованием. И мне кажется, они едва ли могли стать убийцами или сообщниками преступника.

Возьмемся теперь основательно за самого Варкоса. Если мотив для убийства имелся у Алмеды, то был он и у капитана, причем не менее существенный. Автор рассказал нам, что именно он возглавлял движение «Свободная молодежь», которое привело Гамбу к власти, а по смерти Гамбы Варкос мог бы претендовать на главенство в государстве. Однако на его пути к трону встал еще один человек – Алмеда, контролировавший армию. Но ведь Алмеда тоже мог погибнуть. Не потому ли генерал все-таки испытал подлинный страх, когда ему донесли о предупреждении: «Алмеда на очереди»? Он мог догадаться, что Гамбу устранил Варкос, а это означало прямую угрозу его собственной жизни.

Мы узнали, что личная охрана Вдохновителя во главе с капитаном Варкосом состояла из вооруженных людей из числа бывших мятежников, а не из солдат регулярных армейских подразделений. Одним из людей, вооруженных револьвером, был, конечно же, и Варкос. Его штаб-квартира располагалась рядом с дверью, которая вела на лестницу к апартаментам Гамбы. Пока у Вдохновителя находился Алмеда, Варкос ждал там в компании доктора Лунаро. Ясно также, что Лунаро уехал одновременно с Алмедой. Если бы доктор оставался там, когда Варкос совершал обход своих охранников, шеф полиции наверняка отметил бы для себя этот факт и допросил Лунаро.

Промежуток между возвращением Варкоса после обхода и сигналом пожарной тревоги составил около десяти минут. Был ли Варкос все это время один? По всей видимости, да.

А если так, то на основе улик, подброшенных нам Рональдом Ноксом, у меня постепенно сложилось убеждение, что убийство, по всей вероятности, совершили именно в этот краткий период времени.

Вот вам, к примеру, вполне логичная версия. Возможно, второй из загадочных посетителей Гамбы доставил ему сведения о неблагонадежности Варкоса или даже о заговорщицких планах последнего. Известные нам факты из жизни заморских диктаторов подтверждают правдоподобие такого предположения. Гамба мог, конечно, не поверить, что его самый преданный сторонник способен строить планы покушения на своего повелителя. Тогда, в тот момент, у него появилась первая возможность бросить в лицо Варкосу обвинения и потребовать объяснений. Никого не поставив в известность, он вызвал Варкоса к себе наверх.

Его первые же слова показали Варкосу, что заговор раскрыт и правда стала известна Гамбе. Одновременно откровенный испуг на лице капитана убедил Гамбу в справедливости обвинений против главного охранника. Но ему вряд ли захотелось продолжить разговор тем же вечером.

«Что ж, – сказал, вероятно, он, – завтра я с тобой разберусь». И отвернулся от врага. А Варкос, поняв, что если Гамба останется в живых, ему самому конец, но если умрет, то капитан будет снова лидером движения и в результате – главой государства, стреляет Вдохновителю в затылок.

Предположу дальнейшее развитие событий. Убив Гамбу, Варкос выбрасывает тело из окна и устраивает поджог либо с целью уничтожить покрытую кровью часть своей одежды, либо для сокрытия иных следов преступления. Кроме того, он мог вовремя вспомнить об угрозах Мстителя и выдать все случившееся за их осуществление. После чего у него осталось предостаточно времени, чтобы спокойно вернуться к себе в караульное помещение. Впрочем, мы можем допустить, что труп из окна выбросил Гомес. Тогда у Варкоса было бы больше времени на разговор с Вдохновителем и организацию пожара.

Проблема, разумеется, в том, что против Варкоса нет прямых улик. Но косвенные доказательства более убедительны в сравнении с подозрениями в убийстве Алмедой. Ведь Варкос принадлежал к числу вооруженных повстанцев, некоторые из них мало чем отличались от обычных бандитов, а генерал был кадровым военным. Если судить по моему личному опыту, настоящий офицер крайне редко становится убийцей. А ведь есть еще данные психометрического теста Варкоса, в которых так и просвечивается его виновность. Чего больше всего опасался человек, выбрасывавший труп из окна? Что его могут заметить из проезжавшего мимо автомобиля. У Варкоса слово «машина» ассоциировалось с «телом». «Лестница» с «шагами», потому что, занимаясь наверху своим черным делом, он предельно напрягал слух, не послышатся ли на лестнице чьи-нибудь шаги. «Воск» вызвал ответ – «фигура». Не оттого ли, что, глядя на мертвое тело своей жертвы, он видел перед собой лицо восковой фигуры из музея?