Смертельный вояж - Майдуков Сергей. Страница 22

Рита подняла глаза и благодарно посмотрела на нее.

— Но я убийца, — прошептала она.

— У тебя не было выбора.

— Судьям этого не докажешь. Мне уже не выбраться отсюда… И я очень устала.

— Послушай, тебе понадобится несколько дней, чтобы прийти в себя, отъесться, успокоиться и перестать вздрагивать от каждого резкого звука. — Бану подвинула к Рите тарелку с сухофруктами. — Угощайся. Не будем делать необдуманных шагов. Позже я помогу тебе вернуться домой.

Рита заплакала, и Бану передвинула свой стул так, чтобы обнять ее. Она гладила Риту по голове, как ребенка, пока та не успокоилась. Женщины еще долго сидели молча, думая о своем, а потом до глубокой ночи пересказывали друг другу свои истории и делились самым сокровенным, о чем не рассказывали никому.

Порой мы встречаем на пути людей, которые способны повернуть русло нашей жизненной реки в другом направлении. Эти люди словно посланы судьбой. Похоже, одна рука посылает нам испытания, а другая — помощников. Потому что ни то ни другое не приходит просто так, все случается в свой час. Одно — в роковой, другое — в спасительный.

Все, что происходит с нами, оставляет свой след. Но волнения и тревоги — это лишь царапины, о которых мы забудем через день или месяц. А настоящие страдания оставляют на душе уродливые шрамы. От них, как ни старайся, не удастся избавиться никогда. Но именно в них заключен смысл нашего движения. Именно такие раны создают нашу душу, создают нас самих. Главное — помнить об этом, даже истекая слезами, по́том и кровью.

Глава 10

Вечернее солнце наполняло комнату теплым красноватым светом. В доме напротив уже зажглось окно, и, глядя на него, хотелось думать о маяках и путеводных звездах. Глеб сидел на диване, прислушиваясь к аппетитным запахам из кухни. Тетя, ловко управляясь с двумя сковородками, жарила картошку и котлеты. Можно не сомневаться, что одновременно с этим она успевает резать салат, следить за караваем в духовке и накрывать на стол.

«И как это женщины все успевают? — подумал Глеб, зевая. — Готовят, стирают, убирают да плюс к этому ухаживают за собой. Один маникюр взять — это же с ума сойти! А эпиляции всякие, маски, завивки и прочая дребедень! Взвали на меня все эти обязанности, и я сломаюсь. А они хоть бы хны. Порхают и улыбаются. Выходит, они выносливее нас, мужиков?»

Вопрос переключил внимание Глеба на другие мысли. Вспомнилась Рита, их любовь, еще не омраченная изменой. Следом за лирическими воспоминаниями в душу вползла тревога, холодящая и ядовитая, как змея. Что с Ритой? Как она? Сумеет ли продержаться, пока подоспеет подмога?

Помрачнев, Глеб взял телефон и набрал Володин номер.

— А-а, привет, — послышалось из трубки.

— Что с моим паспортом? — спросил Глеб, не ответив на приветствие.

С одной стороны, они с Володей были союзниками. С другой стороны, их по-прежнему разделяла стена отчуждения. Глеб не знал точно, как сложатся их отношения дальше, но подозревал, что былую дружбу возродить не получится. Да и зачем? Это все равно что гримировать покойника. То, что умерло, не оживить. Можно сколько угодно притворяться друзьями, но это все равно будет игрой. А Глеб не переносил фальши. И совершенно не умел притворяться.

— Паспорт обещают через три дня, — сообщил Володя. — Можно было ускорить, но ты сам сказал экономить. Вот я и…

— Лишние деньги в чужой стране не помешают, — перебил его Глеб. — Не подмажешь — не поедешь. И у нас, и в Турции, и даже в каких-нибудь Нидерландах.

— Мы с Ритой были в Голландии. Там насчет взяток строго. Однажды…

— Я позвонил не для того, чтобы послушать, как ты делишься воспоминаниями о своих путешествиях, — сказал Глеб.

— Ах да, конечно, — сухо произнес Володя. — Насчет паспорта я тебя проинформировал. Билеты заказаны, визы не требуются. Что-то еще?

— У меня все.

— Тогда спрошу я. Как твоя физиономия? Заживает? Не хотелось бы привлекать к себе лишнее внимание.

— Швы почти незаметны, — сказал Глеб. — Опухоли спали. А синяки мне тетка вывела, она спец по народной медицине. Мази, припарки… Через пару дней буду как новенький.

— Я очень волнуюсь за Риту, — признался Володя.

— Угу.

Глеб ограничился этим коротким словом, потому что не мог сказать, что беспокоится тоже. Все-таки Рита была Володиной женой, а не его. Получилось бы бестактно.

— Она там совсем одна, а мы здесь, — продолжал Володя, — время теряем. Драгоценное время.

— Откуда я знал, что мне понадобится этот чертов паспорт! — принялся защищаться Глеб.

— Да я понимаю, дружище, понимаю. Ты не виноват, что с оформлением документов такая волокита. Да и лицо себе ты не сам попортил…

Володя умолк. Повисшая пауза подразумевала «но». Не виноват, но…

Глебу это не понравилось.

— Если бы ты не просадил свои капиталы… — начал он.

— Давай не будем искать крайних, — предложил Володя, и прозвучало это не просто примирительно, а прямо-таки великодушно.

На это можно было много чего возразить, но Глеб не стал. Буркнул «до связи» и отключил мобильник.

Подняв взгляд, он увидел тетю Таню, которая стояла в дверях, вытирая руки клетчатым полотенцем.

— С дружком своим общался? — спросила она.

— Не дружок он мне! — огрызнулся Глеб.

— Напрасно ты с ним опять связался. Кто предал один раз…

— Никто ни с кем не связывался. И не предавал меня Володька. Ну выбрала его Рита. Что ему было, из города сбегать?

— Вечно ты всех защищаешь, — хмыкнула тетя Таня, и было непонятно, осуждает она племянника или хвалит. — Пойдем ужинать. Остывает.

Глеб мигом поднялся с дивана и отправился в кухню. Он подозревал, что в Турции его не станут угощать домашними котлетами и жареной картошкой с луком.

Разговор за столом шел о погоде и политике, то есть ни о чем. Ни то ни другое не зависит от воли обычных людей, но они почему-то обожают эти темы.

Обсудив аномальную жару, происки НАТО и смерть известного актера, который не особенно им нравился, тетка с племянником плавно перешли к десерту, а заодно и к более насущным проблемам. Как жить дальше? Какую работу искать Глебу? Куда и зачем он собирается?

— Я? — фальшиво удивился он.

— Ну не я же, — усмехнулась тетя Таня.

— Откуда ты знаешь?

— Не глухая. Слышу твои разговоры с этим…

Она не назвала Володю по имени, что свидетельствовало о ее истинном отношении к нему.

— Раньше ты к нему относилась по-другому, — заметил Глеб.

— Раньше я думала, что в нем совесть заговорила, — сказала тетя. — Думала, он мириться пришел. А ему просто от тебя что-то нужно. Впрочем, как всегда.

— Рита пропала. Рита Белякова, помнишь?

— Соколова. Супруга Вовочки твоего. Законная.

Уточнение заставило Глеба нахмуриться. Он заглянул в свою чашку с молоком, поискал там что-то и сказал:

— Человек в беде.

— И ты туда же, — кивнула тетя Таня. — В беду. Причем в чужую.

— Тебе не стыдно?

Не ответив, тетя Таня встала и принялась греметь посудой в раковине. Это означало, что ей все-таки немножко стыдно. Глеб облегченно вздохнул и допил молоко.

В доме Соколовых уже поужинали. Раиса Захаровна брезгливо натянула желтые перчатки и принялась мыть посуду. Володя, принявший за ужином граммов двести, чувствовал не обычную приятную расслабленность, а нервное напряжение, которое требовалось немедленно снять. Пользуясь тем, что мать занята в кухне, он пару раз наведался в отцовский кабинет, где имелся бар, битком набитый разномастными бутылками, маленькими и большими, пузатыми и изящными, квадратными и круглыми. Соколову-старшему постоянно дарили всевозможные напитки. После его смерти коллекция не пополнялась, а, напротив, постепенно разорялась. Когда у Володи водились деньги, он просто покупал новые бутылки, тайком подменяя ими опустошенные. Теперь, оказавшись на мели, он стал действовать примитивнее, но не менее эффективно. Наполнял емкости чайной заваркой или водой, в зависимости от цвета выпитого напитка. Рано или поздно его ожидало разоблачение, но он не любил тревожиться по поводу будущих неприятностей. Дело было не в следовании заветам восточных мудрецов. Просто Володе вполне хватало тех неприятностей, что уже приключились.