Пермский Губернский (СИ) - Бергер Евгений. Страница 26

— Ладно. Хреновая шутка, согласен. Что там по нейтралу?

— Смотри! — оглядевшись по сторонам, девчонка вытащила из конверта несколько фотографий: — Тигра прислал буквально сорок минут назад.

На карточках был запечатлён молодой юноша и чёрный пушистый кот.

— Кто это? — поинтересовался Матвей, бросив бычок в обрезанную банку из-под колы: — И, с чего Тигра взял, что это нейтрал?

— Во-первых, рядом с ним фамильяр. Это же очевидно!

— А, что? Гулять с кошками нынче под запертом?

— Кот — без шлейки и ошейника. — заметила Лика: — Я, как кошатник-профессионал — прекрасно понимаю, что эти восхитительные животные никогда так себя не ведут. А во-вторых — это Осокин Фёдор Александрович. Да-да, тот самый! Он лежал в палате, окно которой ты сейчас так пристально разглядывал.

— А вот это уже интересно… — Матвей ещё раз внимательно посмотрел на фотографии: — И, что по нему есть?

— Ничего такого… Ну, разве что, утром он избил старшего менеджера в автомобильном салоне. Но, видимо — за дело… Я много дермеца слышала про этот петушатник с понторезными тачками.

— Чёртовы колдуны. — фыркнул Матвей: — Что говорит Тигра?

— Ничего. Он в последнее время не сильно многословен.

— Как бы не наломал дров… — Шурх взглянул на небо, и хотел было потянуться за второй сигаретой, но тут же одёрнул себя: — Я очень надеюсь, что Тигра всё ещё придерживается Кодекса Гильдии Магоборцев. Лишней мокрухи нам в городе не надо.

— Ну, он у нас — парень взрослый. И прекрасно отдаёт себе отчёт. — пожав плечами, ответила Лика: — Но меня больше смущает то, что Тигра передал информацию быстрее, чем Мерлин. Не находишь это… странным?

— У Мерлина внучка на сносях. Ему сейчас не до «Охоты». — хмыкнул Матвей: — А вот с Тигрой стоило бы перетереть. Кто его информирует, если он ушёл из группы?

— Хе-хе… У Володи явно появился новый друг. — злобно улыбнулась Лика: — Или подруга. Как-то быстро он собрал манатки и слился. Даже странно…

— О! Вот вы, где? — из чердака к ребятам выглянул довольный Артём: — Простите… я не помешаю? Просто, люблю пить кофе на крыше! Знаете… Тут нет камер. Меня это очень расслабляет.

— Твою мать… — прошептала Лика, а затем тут же приняла облик милой офисной девочки: — Ничего страшного! Мы уже закончили. И нам пора возвращаться в офис… Правда, Матвей Николаевич?

— Ага. — кивнул Шурх: — Удачного… кофепития, Артём.

— И вам. — парнишка слегка поник. Явно хотел подкатить к Лике.

Но рыжая бестия была права — его детородные органы едва не оказались в очень большой опасности.

* * *

Сперва я восхитился таким полезным местным аналогом ультиматовского «Архива», как «интернет». Меня впечатлила человеческая тяга к знаниям… Однако, Семён показал мне совершенно обратную сторону.

Вне всяких сомнений — выгодную для меня сторону.

А именно — люди вообще не стеснялись делиться своими личными данными.

Контакты, тайная переписка, денежные переводы, заказы в интернет-магазинах, все возможные адреса, связи с близким кругом общения, дети, любовницы и любовники — всё это лежало на поверхности. Стоило только немного капнуть, и вуа-ля — любой человек у тебя, как на ладони.

А в довесок — все его тайны, которые могли стоить очень и очень дорого.

— Ой, да вы не бойтесь! — злорадно усмехнулся я, придвинувшись к столу: — Наша общая цель — заработать деньги. Правильно? Поэтому, мне необходимо знать, насколько вы эффективны.

— Я понимаю. — директор сел на табурет и опустил голову. Сейчас он выглядел, как ответчик на суде. Причем тот, который знатно так накосячил.

В молчании, под тиканье настольных часов, мы просидели около четырёх минут, пока в кабинет не зашла Галина с кипой документов. Нет, всё же было в этой девушке, нечто привлекательное… И нет, речь шла не только про внешность. От Галины исходило странное, но очень приятное тепло, когда она смотрела на меня. Как будто заряжала меня энергией.

Любопытно, с чем это связано?

— Вот. — Галина положила документы передо мной: — Отчёты за два квартала двадцать четвёртого года. И все документы по зарплате наших руководителей… — девушка оглядела кабинет, и, как будто хотела, что-то добавить, но застеснялась.

— Что такое? — поинтересовался я: — Спрашивайте, не стесняйтесь.

— Ну… — Галина сперва посмотрела на сникшего директора, а затем на меня: — Хотела спросить, а где Аристарх Филиппович?

— Заместитель? А… Я его уволил. — с довольной улыбкой ответил я.

— Уволили? Понятно. — мне показалось, что милую блондинку эта новость даже немного обрадовала: — Простите, а можно ещё один вопрос?

— Конечно.

— Если вы не против… Могу я почистить вашего кота? — в глазах Галины загорелись огоньки надежды.

— У «кота» есть имя. — пыльный сгусток тьмы поднял голову на молодую специалистку: — Меня зовут — Симулус фон Дафваххе! Но для такой прекрасной леди — Семён. И я — не против.

— Вот спасибо! — Галина вытащила из кармана небольшую пачку влажных салфеток, и присев на корточки, принялась убирать с кошака пыль и паутину.

— Чудно. — усмехнулся я и принялся рассматривать банковские отчёты: — Ух ты! Целых семьдесят миллионов за два квартала… Но это — оборот. Галина, а вы не подскажите, сколько из этих семидесяти миллионов — чистая прибыль?

— Двенадцать миллионов, Ваша Светлость… — убирая паутину с длинных усов Семы, ответила бухгалтер: — Там снизу есть сноска. Выделила для вас зелёным.

— Благодарю. Значит, двенадцать миллионов за полгода? — я вопросительно посмотрел на Игоря Сергеевича, а затем открыл отчёт по его зарплате: — Пу-пу-пу… И два миллиона за эти полгода ты забрал себе, да? Интере-е-есно…

— Я не индексировал зарплату с восемнадцатого года! — пробубнил директор.

— Бедный несчастный. — хмыкнул я, а затем вытащил из сумки отчётные документы с предыдущих годов: — Давай, смотреть! Когда там умер мой отец? В восемнадцатом? Так, смотрим… Восемнадцатый год. За все четыре квартала оборот составил пятьсот двадцать три миллиона. За девятнадцатый — четыреста девяносто шесть. Интересно… О! Двадцатый. Двести шестьдесят четыре. Почти вдвое меньше! Как так вышло, Господин Директор?

— Ковид… Вы же сами помните!

— Не помню. Я не так давно вышел из комы и у меня… ещё не до конца восстановилась память. — сухо ответил я: — Так, что там за «ковид»?

— Какой-то придурок сожрал в Китае летучую мышь и началась эпидемия! Мировой карантин! Люди сидели по домам… Миллионы погибших от болезни по всему миру. Закрыто было всё, кроме продуктовых магазинов и аптек. Люди не могли покупать машины на протяжении полугода! Пока не ввели куар-коды, которые доставались только вакцинированным… — пояснил Игорь Сергеевич.

Ну, и бред. Если бы не моя способность чувствовать ложь, то ни за чтобы не поверил в это.

Ладно хоть они не настолько сумасшедшие, чтобы повыжигать друг друга на фоне общей истерии…

— А, потом началась Третья Мировая!

Тьфу! Беру свои слова назад…

— Как так? — уточнил я.

— Израиль в очередной раз напал на Палестину. Мир тогда разделился на две фракции… Война продлилась два месяца… Пока в Секторе Газа не взорвали ядерную бомбу. — вздохнул Игорь Сергеевич.

Порой, я думаю, что люди — безнадёжны.

— Ладно. — вздохнул я и продолжил изучать: — Ну, а в двадцать первом почему двести пятьдесят два миллиона?

— Начался кризис полупроводников. Мы долгое время не могли производить новые машины. — казалось, что директор стал ещё меньше.

Опять не соврал. Два года полной жопы… Надеюсь, в двадцать втором всё хорошо?

— Двадцать второй. Сто семьдесят миллионов? — я вопросительно посмотрел на Игоря Сергеевича.

— Теракт в Тихом океане. — обречённо вздохнул директор: — Какие-то ублюдки подорвали интернет-кабель. А потом заразили вирусом сервера мировой биржи, обрушив всю финансовую систему в США.

— Не плевать ли нам на США?

— Нам — плевать. А вот странам-союзникам, которых звёздно-полосатые держат за яйца — нет. Они не торговали с нами запчастями… Пришлось покупать втридорога у японцев.