Воинствующий мир (СИ) - Старый Денис. Страница 36

— Мне нужно только посетить дом князя Николая Борисовича Юсупова, — сказал я как бы между прочим, а Вяземский чуть только глаза не выронил, так он их выпучил.

Было отчего удивляться. Юсуповы были кем-то, кто стоит несколько в стороне от трона, но при этом никто не усомнится, что слово главы этого семейства будет услышано хоть и в императорском дворце, хоть и в доме какого генерал-губернатора. Но они, Юсуповы, мало пользовались такими возможностями. Некогда, при Анне Иоанновне, предок Юсуповых изрядно пострадал от придворных интриг, вот семья несколько и ушла в тень. Тень политики, но не финансов или культурной жизни. Здесь они светила.

Может так быть, что Юсуповы сегодня — самые богатые люди России. Оценивать состояние Николая Борисовича никто бы не стал, ибо для этого большая фантазия нужна. Тут более-менее можно сосчитать наследство, которое досталось и ранее не бедствующей жене Николая Борисовича, Татьяне Васильевне, урождённой Энгельгардт. Племянница Светлейшего князя Григория Потёмкина получила в наследство около двадцати миллионов рублей, ещё и недвижимость. А какие у неё драгоценности!

Так что, да — общения с Юсуповыми ищут многие. Ходили слухи, что уже на крыльце Николай Борисович даёт по сто тысяч рублей, как радушный хозяин. Врут, конечно, но такие слухи рождаются не на пустом месте.

— Не упустите свой шанс, зять! — сказал Вяземский, улыбнувшись.

— Если вы про вашу дочь, то будьте уверены, что не упущу, — отвечал я.

— Легко вам говорить, когда этой свадьбой озаботился сам государь и его фаворитка Анна Лопухина. Тут уже вам никуда не деться, — Андрей Иванович встал с кресла, протянул мне руку. — Я понял всё, что мне нужно было понять. На сим предлагаю вернуться к дамам, иначе это уже несколько неприлично. Ну, а вы отпишитесь, когда выезжать станете. Я провожу вас и свою дочь до Москвы.

*…………*…………*

Проливы Босфор и Дарданеллы

21 июля 1797 года (Интерлюдия)

Фёдор Иванович Ушаков покидал ставший уже родным Севастополь скрепя сердце. С одной стороны, за последние два года он лишь раз выходил в море, занимаясь в основном строительством Севастополя, портом, а также устраивал загородные гуляния для всех горожан и мастеровых. Вот и хотел Ушаков вновь на морские просторы.

Но беспокоило Ушакова, недавно получившего чин адмирала, не то, что он покидал стройку и надолго лишал себя удовольствия лицезреть, как радуются люди устроенным им гуляниям. Черноморский флот практически всем составом уходил в далёкое плавание к такому манящему Ионическому морю. Из восемнадцати действующих линейных кораблей в поход собирались двенадцать, а также шесть фрегатов и более тридцати кораблей различного предназначения: снабжения, брандеров и других.

Захоти Турция напасть, отбиться будет очень сложно, тем более, что ряд офицеров и моряков с других кораблей, которые стоят на ремонтах, Ушаков забирал с собой. На Мальте есть некоторый, пусть и слабый, флот. Вот и посчитал новоиспечённый адмирал, что раз Мальта — русская губерния, как об этом заявил император, то и корабли её — русские. Ушаков собирался укомплектовать смешанные команды и быстрее, чтобы решить языковую проблему. Ну, а не получится, так можно просто отобрать у мальтийцев несколько лучших кораблей и посадить свои русские команды.

Ещё Ушакова волновал тот факт, что на верфях Николаева были заложены два новых линкора и один фрегат. Адмирал хотел лично контролировать строительство этих кораблей. Купленный не самый плохой лес, привезённый из Белой Руси по Днепру, пусть и сушился всего год, но уже был лучше того леса, из которого строился весь Черноморский флот ранее. Россия в Причерноморье спешила создать такое количество кораблей, чтобы можно было тягаться с турками. Спешка рождала не лучшего качества корабли. Построенный Светлейшим князем Потёмкиным флот был из сырого дерева и уже ветшал.

Те корабли, которые ушли с Ушаковым — это почти всё, что Россия на данный момент могла выставить в Чёрном море. Благо, Фёдор Иванович постарался сделать так, чтобы турецкий флот сильно поредел и представлял нынче убогое зрелище. Разгромив турок в трёх морских сражениях, Ушаков создал у власти иллюзию, что флота достаточно, и что турки ещё не скоро оправятся. Этот факт способствовал приостановлению финансирования строительства кораблей.

И вот мальтийские рыцари избирают Великим магистром русского императора Павла Петровича. И Черноморский флот получает дополнительные деньги. Деньги — бесполезные бумажки или груда металла, если за них нельзя купить лес, парусину, канаты. Вовремя нашлась компания, предложившая лес из Белой Руси. Теперь половина верфей загружена, а вторая половина ждёт новых поставок дуба с севера.

Возможно, влияния и авторитета у адмирала Ушакова хватило бы, чтобы чуть отложить экспедицию к Мальте. Но он так истосковался по морю, что в итоге отринул мысли в отношении всего, кроме экспедиции.

— Ваше высокоблагородие, взгляните, как турка засуетилась! Бегают, нешто кричат, — обратился к адмиралу контр-адмирал Гавриил Кузьмич Голенкин.

— Да, Гавриил Кузьмич, видят шельмы, кто нынче хозяин Чёрного моря, — отвечал адмирал.

Слова были шутливые, а вот тон предельно серьёзный. Прохождение Босфора с его розой ветров, а после узкого прохода в проливе Дарданеллы — нетривиальная задача, а особенно для тех кораблей и флотоводцев, которые здесь всего второй раз. Ушаков уже проходил через проливы, направляясь в Средиземное море, чтобы там противостоять французской эскадре. И тогда, и сейчас пройти проливы было более сложной задачей, чем многие другие.

Османы не предлагали своих лоцманов, да и Ушаков, скорее всего, от них бы отказался. Нечего турке делать на русских кораблях. Да и то, что русские выходят в Средиземное море — заслуга, скорее, не России, или дружеский шаг Османской империи, а стечение обстоятельств в международной политике.

Австрийцы очень заинтересованы в том, чтобы русские были в Средиземном море и хотя бы отвлекали французов, делая чуть более выгодной позицию Вены на франко-австрийских переговорах. Удивительно, но и англичане попросили султана пропустить Ушакова. Англия просто не может держать сейчас большой флот в Средиземном море и пытается закрыть эту брешь русскими.

Флагман русской эскадры линейный корабль «Мария Магдалина» шёл в авангарде. И на нём находились не только адмирал Ушаков и контр-адмирал Голенкин, но и ряд рисовальщиков, которые лихо зарисовывали все позиции турецких пушек, бастионов, иных укреплений вдоль проливов. Ушаков посчитал, он мечтал, что эти рисунки и карты когда-нибудь пригодятся при взятии Константинополя.

— Ваше высокоблагородие, взгляните вон туда! — Гавриил Кузьмич Голенкин показал направление рукой. — Как же неумело они прячут орудия!

Фёдор Иванович промолчал, больше контролируя капитана корабля. Тот был умелым офицером и лично стоял у штурвала, прокладывая путь для всего Черноморского флота. Но Ушакову было важно убедиться, что конфуза не произойдёт, и, к примеру, ни один корабль не разобьётся о турецкие берега.

Турки действительно переполошились. Они выдвинули множество орудий, чтобы с одной стороны показать, какая мощь ожидает русский флот в случае нападения на проливы, с другой стороны, османы прятали стационарные береговые батареи, но делали это неумело, из рук вон плохо, потому русские успешно зарисовывали все турецкие укрепления.

Турецкий флот также был приведён в состояние повышенной боеготовности и сопровождал русских в Мраморном море и в особо широких местах Босфора. Боялись они Ушак-пашу — так в османском флоте прозывали Ушакова, и от этого имени турки содрогались.

Фёдор Иванович Ушаков вёл русский флот в русскую же губернию Мальта.

Глава 11

Лондон

25 июля 1797 года