Между никогда и навечно (ЛП) - Бенсон Брит. Страница 51

Мои отношения с родителями Джулс никогда не были хорошими, но когда она умерла и правда вышла наружу, ничего уже было не спасти. Я не против. Я этого ожидал. Об этом я напоминаю себе каждый раз, когда по почте приходит очередной гребаный конверт. Но ради Бринн, я бы хотел, чтобы все разрешилось по-другому.

— Думаешь, Бринн скучает по ним? — спрашивает Шэрон, и я смотрю на нее краем глаза.

— Говорит, что нет, — честно отвечаю я.

Шэрон молчит. Просто продолжает хмуро смотреть на конверт в мусорной корзине.

Я знаю, о чем она думает. Шэрон любит Бринн, как родную внучку. Мне кажется, часть Шэрон даже хотела, чтобы так и было. За последние два года она сделала для Бринн больше, чем кто-либо другой с момента рождения Бринн, но Шэрон борется с чувством вины. Она считает, что делает недостаточно. Все еще беспокоится, что с ее стороны неправильно так с нами сближаться.

Если честно, я тоже борюсь с сомнениями, но продолжу борьбу, если это будет означать, что в жизни Бринн может быть еще один человек, который ее любит. Она заслуживает этого и даже большего.

— Ларки — плохие люди, Шэрон, — уверенно говорю я. — Их любовь условна. Так было всегда. Неважно, как они попытаются поймать ее на крючок, — подкупом, ложными обещаниями или показной щедростью, — Бринн никогда на него не попадется. Она умный ребенок.

Шэрон кивает и вздыхает, затем смотрит мне в глаза.

— А угрозы?

Я выдерживаю ее взгляд, и когда отвечаю, мои слова звучат злее, чем я намеревался.

— Это моя забота.

— Леви, ты не можешь сделать это в одиночку, — возражает она тише и мягче. — Позволь мне…

— Нет, — резко обрываю я, и она не спорит.

Я хочу денег Шэрон не больше, чем денег Ларков. Сейчас бизнес в порядке. Скоро я займусь домом. Мне не нужны деньги по страховке Джулианны от ее корыстных родителей, и я не притронусь к фонду Шэрон на черный день. Я не хочу ничего из этого.

— Спасибо, — говорю я на этот раз мягче, — но, нет.

Шэрон неохотно кивает, и я переключаю внимание на лестницу, ведущую на второй этаж моего дома, затем зову Бринн:

— Босс, я ухожу!

Сверху доносится топот, а затем Бринн сбегает по лестнице и останавливается прямо передо мной. Ее старый рюкзак уже перекинут через плечо, она готова к летнему лагерю в городской библиотеке. Я рад, что она наконец согласилась провести время с детьми своего возраста, но не в восторге от компромисса, на который мне пришлось для этого пойти. Мне удавалось держаться целую неделю, но, в конце концов, она меня уломала.

— Обещаешь, что спросишь у нее? — Бринн с подозрением изучает меня, прищурившись и готовясь спорить, если я откажусь от своего слова. Я не знаю, почему она сомневается во мне. Я еще не нарушил ни одного обещания. И не планирую начинать сейчас.

— Да.

— Обещай, — настаивает она, и я выдавливаю из себя улыбку.

— Обещаю, я спрошу ее.

— Спасибо-спасибо-спасибо. — Бринн обнимает меня за ноги. Я наклоняюсь и глажу ее блестящие каштановые кудряшки.

— Помни, если не продержишься неделю, сделке конец.

Она отступает с ухмылкой.

— Ладно.

Я еще раз благодарю Шэрон за то, что она согласились на этой неделе возить Бринн в библиотеку и обратно, а затем направляюсь к своему грузовику. Каждый шаг становится все тяжелее, а желудок сводит от нервов. Мне с легкостью удавалось избегать Саванну. Думаю, она тоже избегала меня. Но теперь, благодаря данному дочери обещанию, я не могу больше избегать ее, и не знаю, боюсь ли я этого или рад. Всю дорогу до съемочной площадки мне приходится бороться с желанием сильнее нажать на газ. Но хочу ли я мчаться туда или развернуть грузовик и вернуться домой?

Я не уверен.

Приблизившись к воротам, показываю пропуск, затем проезжаю к стоянке и паркуюсь на отведенном мне месте. А потом просто сижу. Сижу и смотрю на приборную панель. Набираюсь смелости? Усмиряю свой темперамент?

Я, черт возьми, не знаю. Все так запутанно.

— Бл*ть, повзрослей, — ворчу я себе. — Она просто чертова девчонка, которую ты когда-то знал. Она просто чертова девчонка.

Сделав глубокий вдох, вылезаю из грузовика и захлопываю дверцу.

Съемки уже начались, так что вместо того, чтобы идти к ее трейлеру, я направляюсь на съемочную площадку. Мои ребята заканчивают превращать захламленный участок земли в невзрачный угол нью-йоркской улицы, и, несмотря на вынужденную спешку, выглядит все хорошо.

Там тесно, потому что нам приходится делить пространство с художниками и дизайнерами, но, похоже, мы придумали, как с ними сработаться. Также помогает то, что мы можем использовать существующие внешние постройки, так что нам просто нужно немного изменить их внешний вид. Съемки можно начать здесь уже к концу недели.

Я проверяю работу своих ребят. Просматриваю чертежи. Кое-что подправляю сам. Снова проверяю чертежи. Обсуждаю планы с Джерри, менеджером по строительству студии. Занимаю себя чем угодно, пока не слышу по одному из радиоприемников объявление, что у актеров скоро перерыв на обед. Затем откладываю дела и иду в студию звукозаписи.

Сегодня снимают в павильоне, а сейчас заканчивают сцену на кухне.

Кухня, которую я построил, похожа на кухню в моем доме, которую построил тоже я.

Саванна восседает на моем кухонном островке в огромной рубашке на пуговицах, а ее темный парик выглядит взлохмаченным. Я обхожу одного из осветителей, чтобы получить лучший обзор. Рядом с тарелками с завтраком стоят кофейные кружки. Утренняя сцена.

— Ненавижу, что тебе нужно уходить так рано в субботу, — говорит Саванна мечтательным голосом, кладя в рот клубничину. Затем в кухню входит ее коллега по фильму, Пол. Он в рубашке на пуговицах, похожей на ту, что на Саванне, и поправляет галстук.

— Я тоже это ненавижу, — говорит он, прежде чем встать перед ней. — Но завтра я весь день проведу с тобой, а в следующие выходные — ты, я и Итальянская Ривьера.

— Мммм, — тянет она. — Не могу дождаться.

С того места, где я стою, мне четко видно лицо Саванны, но только затылок Пола. Впрочем, мне плевать. Я все равно не могу оторвать от нее глаз.

Сцена — нежный момент, и я знаю из сценария, что это самое начало фильма, прежде чем Саванна узнает, что персонаж Пола вовлечен в теневые сделки, которые в конечном итоге приводят к похищению ее младшей сестры.

В этой сцене Саванна очень любит Пола. Она не хочет, чтобы он уходил. Она хочет остаться с ним в постели на целый день, чтобы продолжить попытки завести ребенка. Она смотрит на него своими большими влюбленными глазами лани, кокетливо улыбается пухлыми губами, и я чувствую себя готовым на убийство.

«Это игра, — говорю я себе. — Это для гребаного фильма».

Но, черт возьми, все выглядит правдоподобно. Настоящим, как и ее темный парик.

Саванна гладит грудь Пола. Он заправляет прядь ее волос за ухо. По ее взгляду на него, я могу сказать, что они собираются поцеловаться.

Я сжимаю руки в кулаки. Стискиваю зубы так сильно, что мышцы челюсти болят. Пол подносит руку к ее лицу, обхватывает ее шею и проводит большим пальцем по ее челюсти. Я задерживаю дыхание, когда он наклоняется, и отмечаю, с какой нежностью Саванна смотрит на него и обнимает его за талию.

В тот момент, когда их губы соприкасаются, я вижу красный. Если бы я мог метать кинжалы взглядом, они бы проткнули позвоночник Пола Гребаного Нортвуда. Поцелуй становится жарким, Саванна сжимает рубашку Пола, и меня практически трясет от ревности и ярости. Когда Саванна открывает рот, чтобы поприветствовать язык Пола, я срываюсь и рычу.

Низким, взбешеным гребаным рыком дикого животного.

Чувствую, как осветитель рядом со мной вздрагивает, но, похоже, больше никто ничего не замечает.

Кроме Саванны. Ее глаза распахиваются и тут же останавливаются на мне. Ей даже не нужно меня искать. Наши взгляды притягиваются, как магниты, и она замирает. Это очевидно для всех, хотя кажется, что кому-то требуется миллион лет, чтобы это заметить.