Солнышко (СИ) - "Bruck Bond". Страница 13

Ах ты старый, коварный пидорас! Значит, я отравить тебя хотел, чтобы квартиру заполучить, да? Значит, ты ее на первого встречного перепишешь? А ты… Старый ты хрен. Если бы ты только знал, как мне тебя не хватает. Если бы ты только знал, как я тебе благодарен…

— Вот и отлично, — улыбнулся я. — Ты прав, мне нужно собрать документы. У меня к вам, родители, большая просьба. Когда вы будете отсюда съезжать, заберите, пожалуйста, все свои вещи. Не хочу, чтобы что-то напоминало мне о вас.

— Ты здесь, сопляк, жить не будешь! Это квартира моего отца, я его сын!

— Ты лицемерное чмо, которое не сделало ничего, чтобы носить звание сына. Ты деду посторонний, понял? Ему чужие люди были ближе своих! Что ты сделаешь, а, дорогой папочка? Убьешь меня, а? За решетку засунешь? Да пошел ты, понял?

Он попытался ударить, мать завизжала, как резаная, а я только улыбнулся. Видеть, как отец мечется в бессильной злобе, как впервые в жизни его обыграли, как дед умудрился нагнуть его даже после собственной смерти… Однозначно, характером я в дедулю. Теперь я не сомневался — всё будет хорошо.

========== Часть 13 ==========

Вещи свои пришлось забирать на следующий день днем, когда родители свалили на работу. Всё зараз упереть не смог, а когда пришел на следующий день, меня ждал сюрприз — новый замок. Я б его, конечно, мог попробовать взломать, и даже наверняка получилось бы, но решил не пачкать руки — один хуй рано или поздно я в свою квартиру вернусь, а шмотки — дело наживное.

Решил хорошие новости отметить и проставиться пацанам. Я уже даже забыл, когда в последний раз сидел со всеми вместе, поэтому на меня накатила ностальгия, и я ужрался до зеленых соплей, и сначала со всеми переобнимался, благодаря за понимание и принимание меня таким, каков я есть (пацаны обниматься не хотели, но я был настойчив), а потом всем сразу и каждому в отдельности обещал навешать, если они хоть словом, хоть делом обидят Ильдара, даже если последний будет очень напрашиваться на пиздюли. Как и каждая приличная дружеская попойка, наша закончилась дракой. Причину позже так никто вспомнить и не смог, но да это и неважно. Я наконец-то будто все дерьмо из себя выплеснул — так мне хорошо после всего этого было, свободным себя почувствовал, никакого напряга. Ещё неделю, наверное, ходил, как придурок, и лыбился без причины, здорово этим напрягая Солнышко, который к моей улыбке никак не мог привыкнуть и принимал ее за оскал.

Но недолго зайцы польку танцевали. У нас с пиздецом длительные и серьезные отношения, и после его недельного отсутствия он нагрянул в гости со свежими силами. Кончилась белая радостная полоса в моей богатой на события жизни вместе с деньгами.

Причем кончились они от слова «совсем», в кармане звенело двенадцать рублей мелочью, даже на половину пачки сигарет не хватило бы. Ильдар на мои метания только плечами пожал и сказал, что он от меня ничего не требует и все прекрасно понимает, а мне есть где жить и что есть, так что нужно просто пережить этот период. Я сначала согласился, решил, что я не гордый, хуле — кормят, поят, будут деньги — отплачу, но уже через пару дней начал чувствовать себя проституткой-содержанкой. Солнышко из магазина возвращается с едой и сигаретами, а я за это с ним трахаюсь. В презервативах, купленных, сука, на его деньги.

Теперь я поедом себя ел за то, что выебнулся на похоронах у деда, купив здоровенный венок со свежими цветами почти за семь косарей. Как будто мертвому деду не насрать было на это чудо флористики.

Попробовал дернуться в шиномонтажку, куда звали, но там меня ждали только с сентября, в последние летние деньки там и без меня было кому работать. Попробовал в магазин сунуться, уж там-то завсегда кто-то нужен, но там меня сначала приглашали на собеседование, а потом с какого-то хуя на корпоративное обучение, как будто я не знаю, блять, как машины разгружать, короче — и там мимо.

Доконал меня Солнышко. Он прекрасно знал, что если распиздит всем о моих проблемах, я его по головке не поглажу, а поэтому поделился своими переживаниями только с Куколкой, который уже растрезвонил о моем финансовом положении всем, кому смог. И началось: пацаны предлагали занять денег, Макс предлагал смену официанта, несмотря на то, что я в их понтовой кафешке да ещё в каком-нибудь ублюдском переднике смотрелся бы не пришей пизде рукав, а Леха обещал переговорить с начальством насчет какой-нибудь должности в клубе.

И это должно было быть очень приятно, что мои друзья стараются мне помочь, что они не остались в стороне, что Солнышко за меня переживал, но, блять, я ж его об этом не просил. Мне, привыкшему все свои проблемы решать самому, было жутко стремно. Ладно бы какие-нибудь серьезные проблемы были, тогда ещё помощь можно было бы принять, но тут-то… Короче, разругался с Солнышком вдрызг. Он всё больше молчал и явно не понимал, что он сделал не так, а я все больше матерился, брызгал слюной и ушел, так саданув дверью, что, наверное, с той стороны штукатурка посыпалась.

Ушёл я к Черному, один хуй идти больше некуда было. Не сказать, чтоб шибко охотно, но он меня всё-таки впустил, и мы весь вечер, как в старые добрые времена, говорили о всякой ерунде, он всё про свою девушку мне рассказывал, какая она прекрасная и замечательная. Правда, когда пришло время ложиться спать, он постелил мне на кухне, а сам ушел спать в комнату, при этом закрыв дверь и явно ее чем-то изнутри подперев — боялся, придурок, что я от расстройства соблазнюсь его задницей. А может, за себя опасался, что я вдруг покажусь ему соблазнительным, хули нет-то, голубеет у нас район не по дням, а по часам.

Утром Черный вдруг начал заливать мне о том, что я погорячился и что мой Ильдар хоть и педик, а все сделал правильно и исключительно из добрых побуждений. Эти слова дались Черному с явным трудом, и он, вероятно, говорил это только для того, чтобы я свалил из его квартиры. Но я к тому моменту и сам поостыл и даже устыдился своего не совсем уместного психа. В конце концов, Солнышко-то мои заебы все терпит, ни слова ни говорит, так почему я на малейший косяк с его стороны так бурно реагирую? Короче, самоанализ — наше всё.

Ильдар, конечно, сразу меня простил. Сначала обниматься полез и целоваться, потом попытался по морде мне съездить — как всегда, семь пятниц на неделе, ей-богу, псих какой-то, но в итоге мы пришли к тому, что в данной конкретной ситуации мы оба дебилы, а поэтому нам нужно держаться вместе. Потом я сразу пошел мыться, потому что Черный меня вчера в ванную не пустил, боялся, наверное, что я попрошу его спинку мне потереть или упавшее мыло поднять. А вот Солнышко предложил потереть мне спинку без малейших колебаний, поэтому горячий примирительный секс случился у нас прям в ванной, давняя моя, между прочим, эротическая мечта. В процессе я умудрился пару раз поскользнуться и один раз все-таки ебнуться на спину, не сказать чтоб сильно больно, но чувствительно, и после этого решил с экспериментами завязать, и мы с Солнышком к обоюдному удовольствию переместились в спальню, где продолжили мириться почти до самого возвращения его отца.

Встречать батю Ильдар выполз уставший, но счастливый, а тот обрадовал меня новостью, что нашел человека, который будет заниматься моим делом об унаследовании жилплощади. В который раз это семейство превратило мою черную полосу в жизни в полосатую, в черно-белую. Надо бы наконец сказать Ильдару, что я его люблю.

***

Уже на следующий день меня огорошили новостью о том, что мой отец, оказывается, может отсудить у меня жилплощадь, хоть и не всю, конечно, на вполне законных основаниях, тем более, что он работает в правоохранительных органах, знает всю эту кухню изнутри, а в данном случае завещание деда, хоть и нотариально заверенное, можно оспорить, даже особо не напрягаясь, особенно если брать в расчет дедово заболевание и легкость, с которой мой отец мог достать справки, его подтверждающие.

Короче, когда, казалось бы, ещё пару месяцев — и хэппи-энд, перееду в свою собственную квартиру, прихватив с собой Ильдара-Солнышко, и буду жить с ним счастливо, пока не сдохну, так нет же! А в том, что отец оспаривать завещание будет, я нисколько не сомневался, глупо было бы предполагать, что он вот так вот просто сдастся.