Пусть мне будет стыдно (ЛП) - Сивек Тара. Страница 15

Она хмурится, глядя на меня.

— Эти просфиры были подарком от папы.

Она быстро крестится при упоминании Папы, и я закатываю глаза.

Моя мама родилась и выросла настоящей католической, поскольку у нее было очень строгое воспитание. Когда она уехала в колледж, она словно взбесилась и у нее снесло крышу. Она не остепенилась почти до сорока лет, уже фактически отчаявшись встретить своего суженого и завести семью. Однако, судьба дала ей хороший пинок под зад, как раз на ее сороковой день рождения.

Моя мать была… как бы это покрасивее выразиться… в основном, моя мать была женщиной, предпочитающей заниматься сексом с мужчинами намного младше ее. Свой день рождения она решила отпраздновать с подружками в местном баре университета. Было слишком много виски, и она встретила моего отца. Он был студентом университета Мичиган, и вместе со своими друзьями был в Нотр-Даме на выходные. БАМ, БАМ, благодарю вас, мэм, поскольку шесть недель спустя, палочка для теста изменила цвет. Она так и не узнала, как зовут моего отца и была слишком подавлена, чтобы вернуться в бар и порасспрашивать о нем.

Моя мать тут же обратилась к своим католическим корням, испытывая чувство вины, и начала ходить на исповедь и мессу каждый день. В возрасте семидесяти лет она продолжает все равно каждый день ходить на мессу, и я уверена, что также молиться за мою душу, которая, как она считает, ведет себя непристойно в своем постоянном обнажении.

— Видишь того приятного молодого человека, сидящего впереди нас на два ряда,в голубой рубашке? Гарольд Джонсон. Он холост и его мать сказала мне, что он всегда был влюблен в тебя.

Я даже не заморачиваюсь, чтобы взглянуть на этого мужчину. С тех пор, как Энди и я развелись, она пытается меня сосватать с незнакомыми, случайными мужчинами в церкви.

— Ты шутишь, да? Его зовут Гарри Джонсон?— шепчу я в ответ, пытаясь сдержать смех.

— А что такого с его именем? Веское христианское имя, — утверждает она.

— Это не веское христианское имя. Это имя, которое кричит: «мои родители ненавидят меня».

— У него хорошая работа, и он заботится о своей матери, — отвечает она, игнорируя мои издевки.

— Заботится о ней, или живет у нее на цокольном этаже?

Она фыркает с раздражением.

— Нет ничего плохого в том, что сорокалетний мужчина живет со своей бедной, больной матерью. Ты не становишься моложе, Пейдж. Ты все еще хочешь найти кого-то особенного.

— А почему ты думаешь, что я не нашла кого-то особенного?—требую я ответа.

Она поворачивает голову в мою сторону и внимательно смотрит на меня, пытаясь понять честна ли я. Я никогда ей не лгала, и она это знает. Даже в старших классах, когда думала, что смогу безнаказанно что-нибудь совершить, потому что она вечно уходила из дома в церковь, имея там какие-то дела. Через пять минут, после того, как она появлялась в дверях дома, она уже была в состоянии понять, всего лишь взглянув на меня, сколько пива я выпила на вечеринке, вместо того, чтобы заниматься уроками.

— Возможно, я уже нашла отличного парня, — бормочу я, чувствуя печаль.

— Ты никогда не найдешь себе отличного парня, если продолжишь работать «шлюхой»,— поясняет она.

— О, мой Бог, я не шлюха! У меня не было секса с тех пор, как я развелась с Энди!

Конечно,именно в этот момент в церкви устанавливается гробовая тишина. Моя мать судорожно оглядывается и неуверенно улыбается людям, сидящим недалеко от нас.

— По крайней мере, ты можешь подождать хотя бы до Причастия, а потом уже говорить о С-Е-К-С-Е,— на ухо шипит она мне известные истины, словно я маленький ребенок.

Я замолкаю на оставшуюся часть мессы, не причиняя своей матери никаких телесных повреждений, дожидаясь, когда мы выйдем из церкви, она направляется со мной к падре.

— Прекрасная проповедь сегодня, отец Боб. Вы помните мою дочь, Пэйдж?

Отец Боб пожимает мне руку и тепло улыбается.

— Конечно я помню ее. Было время, когда я часто видел ее на мессе.

Моя мама многозначительно смотрит на меня, и я сразу же чувствую, как будто я во втором классе и впервые пришла на исповедь, поэтому тут же вытаскиваю свою руку.

«Простите меня, отец, ибо я согрешила. Прошел уже месяц с момента, когда я приходила на причастие и церковную службу, и у меня были нечистые помыслы».

— Мама упомянула, что у вас последнее время были проблемы, несколько краж в церкви. Не уверена сказала ли она вам, но я работаю в частной фирме, занимающейся расследованием, — говорю я ему, быстро отгоняя все мысли по поводу Мэтта, что я была с ним нечестна.

— О, да, да. На самом деле ничего страшного. Я уверен, что это просто некоторые бедные, бездомные души тех, кто сбился с пути Господа. Единственное, чем мы можем им помочь — это помолиться и думаю все образуется.

Отец Боб быстро что-то говорит о важном деле и мчится от меня прочь, прежде чем я могу ему что-либо ответить, ринувшись к другим прихожанам.

Я несколько минут внимательно наблюдаю за ним, и время от времени он оглядывается на меня через плечо, но замечая мой взгляд быстро отворачивается.

— Отец Боб выглядит виноватым. Мне кажется, он знает намного больше, чем говорит на самом деле,— говорю я маме, пока мы идем к парковке.

— Пейдж Элизабет! Отец Боб святой. Он крестил тебя, ты ходила к нему на свое первое Святое Причастие, и он венчал тебя и Энди,— вещает она.

— Да, и все мы видим, чем это закончилось, — бормочу я себе под нос.

— Фрэн, Юнис, идите сюда и поздоровайтесь с Пейдж.

Я поворачиваю голову и вижу двух подруг моей матери, рысью двигающихся к нам. Ну, своеобразной рысью, поскольку Фрэн опирается при ходьбе на трость,а Юнис толкает перед собой ходунки.

— Пейдж, приятно снова увидеть тебя в церкви. Слышала, что Гарольд Джонсон одинок?—спрашивает Юнис.

Ох, ради любви к Богу.

— Юнис, кто в здравом уме будет встречаться с таким мужчиной? Он живет с мамой и коллекционирует аспирин,— вмешивается Фрэн.

— Простите, что он коллекционирует?— спрашиваю я в недоумении.

— Аспирин. Любой какой существует размер, форма и цвет, которую только можно себе представить. Он клеит их на доску и развешивает эти картины по дому матери. Я думаю, что он серийный убийца,— объявляет Фрэн, переходя на драматический шепот.

— Думаю, что это очень художественно,— возмущенно отвечает моя мать. — Я слышала, что он даже заказывает аспирин из Германии.

— Я готова поспорить на выигрыш в Бинго на следующей неделе, что весь дом его матери он завесил рогипнолом (запрещенное снотворное без цвета, запаха и вкуса; маньяк подсыпает его в бокал жертве, чтобы заняться сексом, пока та спит).

Мы все во все глаза смотрим на Фрэн.

— Каким снотворным? Тем, что из Германии?— спрашивает Юнис.

Фрэн открывает рот, чтобы, скорее всего, подробно рассказать о существующих снотворных… в мире, но я быстро меняю тему, прежде чем этот разговор зайдет совершенно не туда.

— Итак, что вы думаете об отце Бобе и кражах, которые здесь произошли?

Фрэн фыркает и поднимает вверх трость, направляя ее прямиком на меня.

— Это неправильно, Пейдж. Куда катится этот мир, церковь и то уже не стала безопасной? Нам всем необходимо иметь оружие.

— О, мой Бог, нет! Вы не должны иметь никакого оружия. Это совсем плохая идея,— спорю я.

— Могу ли я получить пистолет в Крюгер? У меня есть купон в записной книжке, по которому за доллар я могу получить любой предмет,— взволнованно говорит Юнис.

— А я говорю, что мы справимся с этим своими силами. Вернем церкви похищенное!—кричит мама.

— ВЕРНЕМ ЦЕРКВИ!— эхом вторят ей Фрэн и Юнис.

Мне необходимо положить этому конец, прежде чем это полностью превратиться в тотальную старушечью анархию.

— Никто ничего и не забирает! Мама, как только у меня будет немного свободного времени на этой неделе, я посмотрю, что можно сделать, обещаю.

Разговоры про оружие тут же забываются, как только Фрэн и Юнис начинают обсуждать десерт, который они собираются приготовить для алтаря и молитвы по четкам на этой неделе.