Плени меня (ЛП) - Уэст Хармони. Страница 22

— Ты запер меня в своем подвале. Конечно, ничего не будет достаточно.

За исключением того, что я не совсем уверена, что это правда.

Мое сердце бешено колотится. Я просто убегала от него. Я только что напала на него. Но почему-то все, чего я хочу сейчас, это чтобы он прижался своими губами к моим.

Бо никогда не был так опасен, даже когда приставил нож к моему горлу.

Я в опасности поддаться ему. Моим собственным самым темным желаниям.

Я извиваюсь под ним, отчаянно пытаясь вырваться и из его тела, удерживающего меня в плену, и из желания к нему, горящего внизу моего живота.

— Прекрати извиваться, или я тебя трахну. — Низкое, чувственное предупреждение.

Я замираю. Должно быть, я ненормальная, потому что часть меня хочет, чтобы Бо сорвал с меня одежду и трахнул меня прямо здесь, в этом лесу. Втоптал меня в грязь, где никто не услышит моего крика.

— Я думала, ты охотишься на сексуальных хищников, — выдыхаю я.

— Ты бы умоляла об этом, принцесса. — Он трется своей твердой длиной у меня между ног. Удовольствие поет во мне, и я мгновенно понимаю, что он был бы прав.

Он перестает двигаться и сердито смотрит на меня сверху вниз. Непроизвольно я прижимаюсь к нему, пытаясь избавить свою киску от тупой, пульсирующей боли.

Его серый пристальный взгляд скользит вниз, длинный шрам над глазом разглаживается, пока он наблюдает, как я отчаянно трусь об него.

— Я говорил тебе, что ты не захочешь, чтобы я нашел тебя, — рычит он.

Тепло разливается у меня между ног.

Он ошибался. Я рада, что он нашел меня.

Невозможная улыбка порхает по моим губам.

Внезапно он отталкивает меня и подхватывает на руки, заставляя взвизгнуть. У меня болят спина и нога, но почему-то его, кажется, совершенно не беспокоит удар, который он получил по голове.

Когда он несет меня обратно в дом, я не пытаюсь убежать, даже когда он пинком захлопывает за собой дверь и спускается по лестнице в подвал.

Он осторожно опускает меня на матрас, мои рисунки рассыпаются, и я не могу сказать, улучшила я свое положение здесь или ухудшила.

Пока он не начнет скручивать веревку в петлю.

Мое сердце колотится, дыхание сбивается.

— Пожалуйста, не связывай меня снова.

Он не произносит ни слова, приближаясь с веревкой.

Я встаю и отступаю к стене.

— Оставь меня в покое.

Он не хватает меня и не наматывает веревку на мои запястья. Вместо этого он ложится на матрас, небрежно опираясь на локоть.

— Я уйду, когда захочу, — просто говорит он. — Разденься для меня.

Нет. Нет, нет, нет. Я не позволю ему оставить меня голой и распластанной.

— Или ты раздеваешься, или это сделаю я. — Он вынимает нож, проводя лезвием по губе. Очевидная угроза.

Вопреки всем инстинктам, я задираю подол его футболки, снимая ее так медленно, как только могу.

Его серые глаза остаются прикованными к моему лицу, пока я не сбрасываю её на бок. Затем они опускаются на мои груди, вздымающиеся под лифчиком, и медленно опускаются к пупку.

Я сгораю под его взглядом, наслаждаясь тем, как его глаза пожирают меня.

— Продолжай, — командует он.

Затем я снимаю спортивные штаны. Пока не оказываюсь перед ним в одном лифчике и стрингах.

Улыбка расползается по его лицу, когда он рассматривает мои бедра и тонкий кусочек ткани, который не позволяет ему видеть остальную часть меня.

— Хорошо, принцесса. Теперь остальное.

Часть меня хочет быть обнаженной перед ним. Дать волю зверю, которого он сдерживает, и заполучить его рот на каждый дюйм моего тела. Но мой желудок сжимается при мысли о том, что он оставит меня здесь одну, связанную и уязвимую, и никогда не вернется.

— Пожалуйста, не связывай меня, — повторяю я.

Его взгляд становится холодным.

— Делай, что я сказал.

Возражения ни к чему меня не приведут. И я больше не хочу. Я хочу, чтобы он увидел меня целиком. Всю меня.

Я хочу точно выяснить, что он сделает со мной, когда это произойдет.

Я расстегиваю лифчик, позволяя ему упасть. Мои груди падают перед ним, и он сглатывает. Эрекция выпирает из-под его джинсов, и у меня пересыхает во рту.

— Прекрасно, детка, — бормочет он.

От комплимента меня должно отвращать, но я борюсь с улыбкой. Психопат говорит мне, что я красива, и все, чего я хочу, это услышать это от него снова.

Бо отслеживает мои движения, когда я засовываю пальцы в трусики и спускаю их вниз по ногам. Я наблюдаю за его лицом, когда он смотрит на меня, горло подергивается, а глаза голодные.

Я никогда в жизни не чувствовала себя более красивой.

— Хорошая девочка. — Он хватает веревку с пола. — Теперь вытяни руки.

БО

Я должен быть зол, что она пыталась вырубить меня гребаной веткой дерева, но я не могу сдержать улыбки при воспоминании, даже когда мой череп пульсирует. У нее есть дух. У нее больше мужества, чем я ожидал от принцессы, вырванной из своей башни. Не могу не восхищаться ее боеспособностью.

Как я мог забыть закрыть эту чертову дверь? По крайней мере, это дало мне повод посмотреть, как она раздевается.

Сейчас она обнажена и распростерта передо мной. Я принес ей одеяло, но пока не укрываю ее.

Ее тело более совершенное, чем я себе представлял. Ее сиськи достаточно маленькие, чтобы поместиться в моих руках, ее соски розовые и острые, ее бедра спускаются к стройным ляжкам, а между ними ее идеальная маленькая киска, которая, я знаю, влажная и жаждущая меня. Каждый дюйм ее тела мягкий и податливый, умоляющий меня попробовать его на вкус.

По тому, как она терлась своей киской об меня в лесу, я мог сказать, как сильно она хотела, чтобы я трахнул ее. Сопротивляться ей было почти невозможно, но пока я не дам ей того, чего она хочет. Я не могу позволить ее маленькой попытке побега остаться безнаказанной.

Не всем нужно наказание, чтобы усвоить урок.

Майкл был неправ в этом. Каждая ошибка требует последствий. В каждом наказании есть урок, который нужно усвоить. Ноэль усваивает свой.

Она шипит, когда мыло попадает на порез на ее ноге, и пытается вырваться от меня. Со связанной лодыжкой далеко не уйти.

— Мне нужно это почистить, — предупреждаю я ее. — Ты просто бежала по грязи.

— Ты когда-нибудь раньше обрабатывал рану пленника? — поддразнивает она.

Я не могу удержаться от ухмылки.

— Еще одно начало, принцесса. — Я провожу мазью с антибиотиком по ее порезу и накладываю повязку, прежде чем встать.

Она выглядит чертовски аппетитно, распластавшись передо мной. Я ничего так не хочу, как поедать ее хорошенькую маленькую киску, пока она не кончит мне в рот и не будет умолять меня трахнуть ее. Просовывать свой член мимо этих идеальных губ, прежде чем засунуть его в ее тугое влагалище, истекающее для меня. Представляя звуки, которые она могла бы издавать, когда я буду входить в нее, пока она не может пошевелиться. Мой член подергивается.

— Мне холодно, — шепчет она.

Я хватаю одеяло и расстилаю его на ней, укрывая ее от пальцев ног до шеи. Барьер, помогающий мне противостоять ей.

— Лучше, принцесса?

— Спасибо. — Несмотря на то, что она связана, в ее голосе действительно звучит благодарность.

Я беру собственный портрет. Может быть, она не лгала, когда сказала, что нарисовала меня до того, как я привел ее сюда. Четкие линии и твердые углы моей челюсти, моих скул, моего носа отработаны. Устойчиво. Уверенно. Даже без ее вдохновения перед ней.

Либо она рисовала меня раньше, либо запомнила каждый дюйм моего лица. Может быть, оно появляется в ее снах.

Я вешаю свой собственный портрет на стену у ее головы, прямо в поле ее зрения. Рисунок неполный, только один из серых глаз заштрихован, но мне нравится, что, где бы я ни был, она знает, что я смотрю на нее.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ