Оценщик. Защитник феи - Шаргородский Григорий Константинович. Страница 16

Гнаться за мной никто не стал, и я без особых проблем покинул человейник Святогор и направился обратно в Серый город. Мысль о том, что стоит поискать оставшуюся в таком опасном месте фею и попробовать уволочь ее домой, даже не появилась. Иваныч меня предупреждал, что рано или поздно Фа забредет в человейник и, скорее всего, не в один. Поэтому мне остается ждать и надеяться, что следующая передряга, в которую угодит это странное существо, окажется такой же простой, как и та, что я разрулил пару минут назад.

Вернувшись в уже ставший родным славянский район, я понял, что меня все еще что-то гнетет. Да, напряженная ситуация разрешилась неплохо, как минимум взбодрился и размялся, но внутреннее недовольство от ощущения себя мальчиком на побегушках все никак не отпускало. Ночь вступала в свои права, перехватывая у яркого солнечного дня бразды правления жизнью в магическом городе. В отличие от своей лучезарной напарницы, эта владычица была еще той баламуткой. Словно стегнув горожан плетью теневой госпожи, она пустила все вскачь, превращая мирное течение жизни в безумный водоворот. Можно было бы погрузиться в эту вакханалию и таким образом избавиться от напряжения, но после парочки подобных загулов начало мутить от бездумного прожигания драгоценной жизни. Да и как тут расслабишься в компании чужих людей?

В квартал художников почему-то не тянуло, хотя нужно позвонить Заряне и успокоить ее. Ниса в очередной раз отморозилась, изображая выдуманную обиду и дикую занятость. Оно, конечно, понятно – звезды иначе и не живут, но, честно говоря, ее закидоны начали меня утомлять. А Бисквит весь в работе. Впрочем, кто его знает, может, мне своим вмешательством удалось поломать ему весь процесс, и сейчас Зеленый более или менее свободен, чтобы пропустить с товарищем рюмку-другую чего-нибудь забористого? Эгоистичная, конечно, мыслишка, но проверить не помешает. Звонить я ему, само собой, не стал, просто написал сообщение. Через минуту мой телефон с помощью прикрепленного к этому номеру саундтрека сообщил, что я таки да – рок-звезда.

– Алло, – осторожно произнес я, готовясь к обвинению в том, что я не просто рок-звезда, а сволочь, скотина и теперь должен артефактору кучу бабок за загубленную заготовку.

– В Черепе трука через час, – буркнул орк и отключился.

– Это он явно решил отомстить, – поделился я предположением с зажатым в руке телефоном. И подумал, что, возможно, стоило бы все же завалиться в какой-нибудь из ночных клубов Серого города, а то и раскошелиться на гулянку в Белой Женеве. Но придется ехать в это специфическое заведение, владельцем которого являлся орк Спурий. Личность крайне неоднозначная, славящаяся даже среди своих соплеменников оголтелой хуманофобией. В смысле, не любит он людей, но после знакомства со мной, надеюсь, его отношение потихоньку начало меняться к лучшему. Ну или я себе просто льщу.

Уважая женевские законы, а еще трепетно относясь к собственному здоровью, я все же заскочил домой и оставил там байк. Потрепал по холке опять прибежавшего с чердака-оранжереи Тик-така и укатил на вызванном Убере.

Бар Спурия выглядел как минимум необычно. Мышоуры из особого гоблинского раствора слепили ему единственный надземный этаж в форме черепа какого-то здоровенного монстра с тремя рогами и зубами, явно предназначенными не для пережевывания травы. Я не заметил на парковке ничего четырехколесного, что могло бы понравиться Бисквиту, меняющему машины как перчатки, но имеющему определенные, не самые стандартные для орков предпочтения. Значит, мой друг пока еще не прибыл. Заходить без него внутрь стремновато, ведь в этом заведении собирались еще те зеленокожие интеллигенты. Но что уж тут поделаешь, не топтаться же у порога как малолетка.

Спустившись по каменным, словно оплывшим от высокой температуры ступеням, я оказался в рукотворной пещере, стены которой тоже шли волнами, как застывшие потеки лавы. За нарочито грубо сделанными столами из связанных вместе тонких бревен на таких же лавках сидело полтора десятка орков, которые что-то шумно обсуждали. Но вся компания тут же замолкла, глядя на нового посетителя.

Ого, я даже ощутил эманации энергии разрушения! У кого-то появилось желание пристукнуть наглого хумана, полезшего туда, куда ему соваться точно не стоило. Ситуацию спас сам Спурий, одиноко сидевший за стандартным для этого заведения столом. Рабочее место оркского бармена идентифицировалось только благодаря тому, что в стене рядом с этим столом было словно проплавлено множество ячеек, из которых торчали горлышки запечатанных воском кувшинов. А еще прямо на полу у стеночки выстроена пирамида из перевернутых кружек повышенного литража.

– Раор, Рохур-хатар! – рыкнул орк с цветом шкуры больше пепельно-серого, чем зеленого оттенка.

Некоторые из посетителей уже с глухим рокотом начали подниматься со скрипучих лавок, но приветствие Спурия тут же изменило общую атмосферу. Практически все орки вразнобой рявкнули:

– Раор, Рохур-хатар!

Ну да, все правильно – для зеленокожих все хуманы практически на одно лицо, и в неверном свете стилизованных под факелы магических светильников узнать меня было бы трудно даже представителям моей расы. А вот имя странного хумана, которого из остальных тонкокожих выделяет сам ор Максимус, слышали практически все.

– Раор, парнаба пааград! – ткнув себя кулаком в грудь, заорал я во всю дурь.

Раньше, обращаясь к оркам, еще и пытался подпускать в голос рычащих звуков, но после бросил это безнадежное занятие. Потому что понял, как нелепо выгляжу в глазах носителей этого языка.

Спурий махнул мне рукой, приглашая присесть за свой стол. Это, скажу я вам, немалая честь, поэтому я тут же воспользовался предложением.

– Раор, Спурий-тарархир.

– А где твой расфуфыренный дружок? – уточнил владелец заведения, мельком глянув на ступени входа. – Или ты решил проведать старого зверя и выпить с ним кружку-другую?

– Задерживается. Вечно возится со своими цацками, – решил я поддержать тон старого орка, но не угадал.

Спурий тяжело мотнул головой:

– Не говори так о мастере. Да, он странный, но его работа совсем не цацки. Тут у половины пааградов духи живут в амулетах из рук Бисквита. Рар-р, вот же имя себе взял, духа-вонючку ему в ноздрю! – недовольно прогудел орк и тут же, не меняя тона, тяжелым взглядом придавил меня к скрипучей лавке. – Опять будешь выпрашивать у меня нектар, или как нормальные воины выпьешь хурта?

Снова эти дешевые разводки, но в этот раз я юлить не стану:

– Да что уж там, давай своего хурта.

Грубая шкура на покатом лбу орка пошла удивленными складками, и он сдавленно хрюкнул. Раньше я не был таким покладистым, так что нужно уточнить свои мотивы:

– День сегодня странный и суетный. Пришлось побегать за одной дамочкой, отгоняя от нее лишних ухажеров.

В принципе, как раз Спурию можно рассказать о фее, вреда точно не будет, но привычка к конспирации в этом вопросе уже въелась мне в кожу. Поэтому пересказал события сегодняшнего дня без уточнения, что прикрывать пришлось магическое создание, а не обычную девчонку.

И все-таки этот мнимый хуманоненавистник лично ко мне относится терпимо, потому что в здоровенную, литра на два кружку плеснул своей жгучей оркской самогонки вполне умеренно. Считай, лишь бы донышко прикрыть. Правда, не удержался от того, чтобы не продемонстрировать свою давнюю пантомиму – взял кружку прямо с пола, понюхал ее и, якобы удовлетворившись умеренной вонючестью, налил туда ядреной самогонки из уже распечатанного кувшина. Я бы, конечно, впечатлился до тошноты, если бы еще перед нашим первым походом в это заведение Бисквит не объяснил мне, что Спурий является повелителем духов огня. Я и сейчас отметил, как едва заметная алая пленка пробежалась и по внутренней, и по внешней поверхности кружки, надежно все обеззараживая и выжигая любую грязь. Да и после долгого общения с родичами вполне чистоплотного Бисквата моя брезгливость сильно притупилась.

Из посуды на столе кроме наших кружек имелось только неказистое глиняное блюдо с горкой копченых личинок. Кстати, закуска очень даже неплохая, да и другой здесь никто не подает, а чем-то загрызть ядреное пойло нужно. Спурий черпал закуску и себе, и посетителям прямо из большой, прикрытой плетеной крышкой корзины. В общем, инспектор Мишлен рехнулся бы еще на верхних ступенях каменной лестницы от одного взгляда на этот кошмар.