Чисто убойное дело - Луганцева Татьяна Игоревна. Страница 12

Яна схватилась за лохматую голову:

– О боже, боже…

Стефания Сергеевна погладила ее по волосам.

– Яночка, всё хорошо. Мартин ничего не знает.

– Но он уехал, а мы так и не попрощались.

– А всё потому, что ты не позвонила ему сразу, как приехала в Питер, а начала ездить на смотрины к его бывшим подружкам.

Зря Тимофей это сказал. Яна выпрямилась, глаза ее загорелись гневом:

– Ты сказал, что Ольга Федосеенко красивее меня!

– Я пошутил, Яночка! Наверное, неудачно. Прости меня, пожалуйста.

– Ладно, прощаю. Всё равно я теперь твоя должница. Ты не дал мне опозориться перед Мартином.

Тимофей улыбнулся.

– Я это запомню.

– Он уехал в служебную командировку, а я бы ему наговорила чепухи. Страшно подумать! Мартин бы нервничал, я бы никогда себе этого не простила. Мне так неудобно. Извините меня. У меня произошел нервный срыв. Ты мне запудрил голову его подружками, еще они так откровенно рассматривали меня!

– Ты сама захотела к ним поехать, я отговаривал, – заметил Тимофей.

– Это правда! Но я слабая женщина, не рассчитала свои силы.

– Ты женщине сказал, что другая лучше? – встряла в нервный разговор Стефания Сергеевна. – Да вы дурачок, Тимофей! Понятно, что у вас было столько неудачных браков!

– Понятно? Что вам может быть понятно?

– Вы, видно, совсем не понимаете женщин! Яна, успокойся! Мы во всём разобрались, Мартин твоего бреда не слышал. Всё выяснили.

– Я даже не успела с ним попрощаться, нормально поговорить, обнять его! – расстроенно произнесла Яна.

– Никто не виноват, что он хотел сделать тебе сюрприз и улетел в Москву, а ты в это время была уже здесь, – развела руками Стефания Сергеевна.

– Только я не планировала поездку в Питер, – возразила Яна. – Я даже не знала, куда еду, – посмотрела она на Тимофея. – Это ты виноват!

– Стоп! Опять снова-здорово! Ты минутой раньше сказала, что моя должница? Да? Стефания Сергеевна – свидетельница! Так вот, я требую вернуть долг. Чтобы я больше не слышал, что я во всем виноват, надоело уже! Да! Я совершил эксцентричный поступок, и что? Я не со зла. И не хотел навредить ни тебе, ни Мартину.

Яна посмотрела ему в глаза:

– Слушай, а как я оказалась у Стефании Сергеевны?

Тимофей вздохнул:

– Знаешь, как говорят – трезвый пьяному не друг, а средство передвижения. Я тебя дотащил.

– Ребята, хватит ругаться. Идёмте завтракать, – пригласила Стефания Сергеевна, которой надоела вся эта перепалка.

Яну мутило, ей совсем не хотелось есть, но чтобы не выглядеть совсем уж свиньей в глазах хозяйки, она решила подчиниться.

Первым делом Яна отправилась принять душ. Она стояла под тугими струйками тёплой воды и даже мурлыкала песенку. Настроение у нее улучшилось. К завтраку она вышла в симпатичном трикотажном скромном платье. Гардероб у нее в доме Мартина был обширный. В гостиной пахло тёплой выпечкой и ароматным кофе. Выпечку Стефания Сергеевна заказала в ближайшей пекарне, а кофе приготовил Тимофей, он был мастером варить кофе.

Яна выпила чашку крепкого кофе, съела мягкий круассан с шоколадом и ожила. Она вышла из-за стола, поблагодарив хозяйку, и села на диван.

– Раз Мартина здесь нет, – сказала она, – наверное, мне надо в Москву? – задумалась она вслух. – Хотя… И здесь дел по гланды. С Центром еще не всё решено. Не могу же я бросить это дело на полпути.

Стефания Сергеевна подсела к ней и обняла за плечи.

– Я бы тоже хотела, чтобы ты осталась, – сказала она. – Всё же я на праздники буду не одна. Живи здесь по возможности, – попросила Стефания Сергеевна. – Ты же мне давно как родная.

– И вы туда же, сейчас заплачу, – расчувствовалась Яна.

– Ты всегда можешь на меня рассчитывать, – твёрдо сказала Стефания Сергеевна.

– Даже когда я веду себя как хрюшка? – удивилась Цветкова.

– А у меня есть выбор? Шучу. Я знаю, что мой сын счастлив только с тобой, мать это всегда чувствует. И как я могу к тебе относиться? Оттолкнуть? И сделать его несчастным? Это неправильно. Да и к тебе я уже давно привыкла. Я другой снохи и не желаю, – обняла Яну Стефания Сергеевна.

Весь день до самого вечера Яна и Тимофей решали рабочие вопросы, а вечером, после ужина в доме Мартина, разошлись по своим комнатам. Яна в пеньюаре села перед большим трюмо и стала расчёсывать длинные белокурые волосы. День был очень насыщенный и она решила незамедлительно лечь в кровать, хотя еще было только восемь часов. Но уснуть ей не удалось. Только она закрыла глаза и стала засыпать, как очередной раз скрипнула дверь спальни и на пороге нарисовался Тимофей. В руках он держал небольшой мешочек. Он спросил тихо: «Янка, ты спишь?» – подошёл к кровати и сел на краешек.

Яна сладко зевнула.

– Чего тебе? Что случилось, Тима?

– Да не спиться. Рано еще. – Он потянул за шнурочек на мешочке и вынул горсть семечек. Одну бросил в рот и раскусил.

Яна удивилась:

– Ты что делаешь? Где ты это взял?

– Семечки? – спросил Тимофей. – Купил. Первое средство от нервного стресса. Жареные. Знаешь, как успокаивает! Мне это сейчас необходимо. Заснуть всё равно не могу.

– Я так понимаю, – приподнялась на локте Яна, – ты сам не спишь и мне не дашь? Это свинство! Я устала, как цуцик. Я спать хочу!

– Янка, я вот что подумал… Сейчас ведь не поздно еще. Спектакль не кончился. Мы с тобой успеем застать последнее действие и оценить, как труппа поняла твои наставления. Давай, собирайся! Рванём на спектакль! Для них это будет сюрприз.

Тимофей явно приободрился от этой мысли и при этом безостановочно лузгал семечки.

Яна со вздохом встала с кровати и сказала:

– Да, тяжеленько будет труппе детского театра перебить впечатление зрителей от фуэте балерины Федосеенко, которое она крутит без трусов.

Тимофей вытаращил глаза:

– Это как?

Яна махнула рукой:

– Не обращай внимание. Это я сон такой видела.

– Сон? Ну, у тебя и воображение, Яночка!

– Что есть, то есть. Слушай, выйди, пожалуйста, дай мне надеть платье.

– Ухожу-ухожу, – ответил Тимофей и исчез за дверью.

Они оделись в прихожей, по-тихому вышли из дома, чтобы не тревожить Стефанию Сергеевну.

– Когда ты избавишься от этого лимузина? – вздохнула Яна, усаживаясь поудобнее. – У тебя что, других машин нет?

– Есть, конечно. Но приехали-то мы на этой машине, не кинуть же ее здесь. Перекроет весь проезд в историческом центре.

– Духотища какая… – Яна открыла окно.

– Надо будет с ёлками что-то сделать, всё забываю, – зевнул Тимофей и включил мотор. Машина тронулась, из-под колёс брызнул грязный снег.

Спектакль был в самом разгаре. Яна и Тимофей прошли в директорскую ложу и с удивлением увидели там несколько женщин, которые не отрывали глаз от сцены. «Наверняка чьи-то родственники, – решила Яна. – Вечно сотрудники проводят своих бесплатно на спектакли. Обнаглели совсем, раньше на стульчики в зале сажали, а теперь в директорскую ложу ведут! Будет о чем с сотрудниками поговорить…» Но зрительницам она ничего не сказала, они же не виноваты. Яна и Тимофей пристроились на стульях во втором ряду.

Театральное действие их поразило. Артисты играли словно последний раз в жизни – энергия била через край! Все были великолепны. Зрители с детьми словно становились участниками спектакля «Морозко». Энергетика актёрской игры просто накрывала их как лавиной. Дети визжали от восторга. Они словно пропускали через себя судьбу каждого сказочного героя, волновались, сопереживали. Видно были, что игра актёров потрясала маленьких зрителей до глубины души. Увлекательный, захватывающий спектакль поразил Яну красотой костюмов и декораций, казалось, что они совершенно новые и это было поразительно.

Когда закрылся занавес, и артисты вышли на поклон, на них обрушился шквал аплодисментов и крики «Браво!». Давненько Яна не видела, чтобы так приветствовали артистов. Толстяк, похожий на большую клизьму, кряхтя выбрался из рядов, выскочил на сцену и вручил Настеньке довольно помятый букет хризантем. Но это было очень приятно! Зрители захлопали сильнее.