Падай, я ловлю (СИ) - Семакова Татьяна. Страница 5

Открываю дверь подъезда, мельком оборачиваясь и отмечая, что он до сих пор стоит. Чего ждет? Убрался бы, да подальше. И на работу я не выйду, пусть увольняют за прогулы. Нет ни малейшего желания играть в их мужские игры.

Дома первым делом иду в ванну, ненадолго застывая перед зеркалом. Светлые волосы в беспорядке, раскинуты по плечам. Взгляд с придурью, под глазами синяки, на лбу и щеке засохшая кровь.

– Маньячка, – брякаю удрученно.

Залезаю в ванну, неловко обмываясь, чтобы не намочить повязку. Голову мою отдельно от тела, раздражаясь с этого особенно. Сушусь, с остервенением расчесываясь. Выхожу абсолютно голая, топаю в спальню и замираю на пороге, не зная, куда себя деть. Неловко прикрываю руками самое сокровенное и верещу:

– Совсем ахренел?!

А я, похоже, из ума окончательно выжила: дверь-то не закрыла. Прошла, только захлопнув.

– Красавица моя, – довольно тянет Даниил, пожирая меня взглядом. – Соскучился я, солнце. Иди ко мне, – убираю руку от груди и показываю ему средний палец, вложив в жест всю оставшуюся после его вмешательства (и моего помешательства) душу. – Не так уж и злишься, – хмыкает и поднимается, медленно идя ко мне.

– Проверь, – кривлюсь и ищу взглядом, чем бы его огреть, если распустит руки.

– Брось. Хотела бы унизить меня, рассказала бы мужикам, как я таскался за тобой, умоляя выслушать. Пока ты квартиру не сменила, не поменяла номер и не устроилась в дыру, по чистой случайности оказавшуюся моей.

– Понятно, – закатываю глаза и дефилирую к шкафу. Распахиваю створки, выдвигаю ящик с бельем и чувствую его руки на своем животе.

– Сашка моя, – рычит приглушенно, несильно прикусывая плечо. – Я тебя искал. Все это время искал. И ты сама меня позвала. Давно уже не спал нормально, как ты из моей постели удрала, и твой вопль узнал сразу.

– Перестань, – хочу сказать строго, руки его с себя снять, но… кого я пытаюсь обмануть? Голос дрожит, любила ведь мерзавца. До сих пор будто не остыла, только обида все прочие чувства перекрывает.

– Дурочка ты, – вздыхает мне в шею, притягивая к себе. – Но теперь не отвертишься. И наконец-то выслушаешь. Кольцо не ношу, потому что мой брак – туфта. С Маринкой нас свели родители, это чисто бизнесовое решение. И мы нашли решение, у нас свободные отношения. Я не мешаю жить ей, она – мне.

– Только мне, – ехидничаю, пихая его локтем куда придется. – Оба.

– Недоразумение. Я не должен был ехать на дачу, тем более с женщиной. Мой косяк. Но ты так хотела поплавать, а я ни хрена тебе ни в чем отказать не мог. Кто ж знал, что она с маман припрется?

– И поэтому надо травить меня? Орать, что я шалава, что с женатыми сплю чуть ли не за барной стойкой. Я не ушла трижды, придурка ты кусок, меня трижды уволили!

– А позвонить? – рычит и разворачивает меня за плечи лицом к себе. Злюсь, пыхчу, а он настырно тянет мой подбородок вверх. – Гордость заела, а, Сашуль?

– Заела, – отвечаю дерзко. – Представь себе. Никогда шалавой не была и любовницей не буду.

– Куда ж ты денешься, – вздыхает и целует.

Вот мерзавец! Но такой нежный…

– Не надо… – мычу, но сама отстраниться не могу, тая от его прикосновений.

– Но вместо того, чтобы позвонить и рассказать, ты сменила номер, – продолжает тихо отчитывать в губы. – Переехала. Машину поменяла, на себя не переоформила. А могла бы и дальше греться на моих руках и, если уж на то пошло, на моей шее. В моей квартире, а не в этом клоповнике. В моей, Саш, на первом этаже. Той, которую я специально купил, чтобы тебе страшно не было оставаться у меня. Для нас, осознаешь?

– Ты никогда не разведешься, – стону жалобно, на мгновение теряя контроль.

Чувствует, стервец, щедро подливая сиропа на мою голову:

– Ну, почему же. Когда-нибудь папаша даст дубу и это развяжет нам с Маринкой руки. Поделим имущество по-тихой, пойдем каждый своей дорогой. Но это не мешает нам жить вместе. Надумала себе хрен пойми что, кто так делает, солнце?

– Я, – роняю тихо, обхватывая его за шею и жадно целуя, поддавшись порыву, – не надумала, – договариваю, с трудом оторвавшись от него. – Ты должен был сказать.

– И что бы это изменило? – вопрошает недовольно.

– Я никогда бы не пошла с тобой на свидание. Никогда бы не позволила себе увлечься. Никогда бы не легла с тобой. Не лишилась бы нормальной работы и не попала под подозрения человека, которому признавалась в любви. И который признавался мне, – раскладываю, глядя ему в глаза.

Даня морщится и делает шаг назад, запуская обе пятерни в золотистые волосы. Красивый он. Когда-то думала, самый красивый мужчина на планете. Сейчас… да также. Не слишком высокий, но с моими метр шестьдесят четыре полная гармония с каблуками и без. Лицо как с обложки журнала. Красивые голубые глаза смотрят нагло и требовательно. Спортивное телосложение, идеальное в моем представлении: никогда не засматривалась на качков.

– Ничего не изменилось, – выносит вердикт, обдумав мои слова. – Я все еще люблю тебя. Только теперь хочу понять, в какое дерьмо ты вляпалась, пытаясь в отместку отравить мне жизнь.

– Я сказала правду сегодня, Дань.

– Может да, а может и нет, – разводит руками, хмуро глядя мне в глаза. – Зотов вызвал Кристину на разговор, а она, представь, не приехала.

– В смысле? – бормочу, холодея и покрываясь мурашками.

– В прямом. Он ее даже не нашел. Телефон отключен, на квартире никого. Она тебя рекомендовала, это факт. Но что до остального…

– Подожди, – выставляю вперед ладонь, пытаясь думать. – Ко мне какие претензии? Я обратилась за помощью к сокурсникам, у меня даже переписка сохранилась… – замолкаю. – Точнее, я написала в чат, а она позвонила где-то через неделю.

Даня достает из кармана мой телефон и бросает его через плечо на кровать. Понимаю, что схватила рюкзак из машины и даже не проверила, в сохранности ли мое имущество. А ведь она открытая стояла, все с теми же ключами в замке зажигания.

– Пароль ты так и не сменила, так что мы уже пошарили, – сообщает, сунув руки в карманы и гипнотизируя меня взглядом. – В чате, о котором ты говоришь, ее даже нет. Она вышла из него два года назад. А в «Дублин» устроилась за неделю до тебя. Ее сменщица уволилась через три дня, а потом появилась ты. И как прикажешь тебе верить?

– Как я верила тебе год! – срываюсь и рявкаю на него, сжав кулаки.

А потом вспоминаю слова Туманова и понимаю, как выгляжу со стороны. Как мстительная сучка. Только вот чьими стараниями? Зачем это кому-то? И где, черт возьми, Крис?

Глава 6

С Даней, конечно, ругаемся. Я одеваюсь (и одно это его бесит) и настаиваю на своем, он лезет в бутылку, приказывая сознаться в злодеяниях. По итогу шваркает дверью, которую вообще неясно как открыл, пригрозив перед этим, чтобы плакаться к нему не прибегала и во дворе не орала. Скотина.

Ставлю у двери стул, чтобы хотя бы проснуться, если кто-то еще решит почтить меня своим присутствием, закрываю окна, чтобы не реагировать на шум с улицы, ложусь на свою кровать и практически мгновенно засыпаю, несмотря на рой мыслей.

Просыпаюсь от того, что ужасно болит плечо. Хнычу по-детски, переваливаюсь на спину и какое-то время просто жалею себя. Ну а что? Мне грустно. Обидно, больно, страшно и чудовищно одиноко. И мерзко от самой себя, что позволила себе дать слабину и поцеловала козла. Просто он такой красивый, а я так любила его… да и жена ненастоящая, если, конечно, и тут не обманул.

Вообще, не удивлюсь. Врет он как дышит. В глаза заглядывает, ручки тискает и прочие части тела, подарочек в кармашек сует и нашептывает комплименты вперемешку со сладкой ложью. Обещаниям его грош цена. Искал он меня, смех. Что ж если искал, так и не нашел? Все жена его, да жена. Поразительно. Я номер-то сменила и прочее уже после второго по счету бара. Да и перебралась недалеко, в соседний подъезд, чтобы от папы слишком далеко не уезжать и хоть минимально присматривать. А таскался только пока я в «Гаване» работала. Пока его женушка меня там случайно не увидела.