Мой порочный отчим (СИ) - Франко Вероника. Страница 42

Валерия

Мы лежим с Вадимом в обнимку и тихонечко дремлем. Осталось меньше суток до его самолёта. Мой чемодан уже собран, хоть я лечу на день позже. На рейс Арсеньева билетов не было. Пришлось купить на другой.

Чувствую необъяснимую тревогу в душе. Какой-то странный мандраж, несмотря на то, что всё хорошо. Встречи с мамой не боюсь. Мне перед ней не стыдно, ведь она не любит Арса, а значит, я не разобью ей сердце.

Конечно, вряд ли мама обрадуется, когда узнает про нас с Вадимом. Наверняка психанёт и не сразу примет наши отношения. Но мне всё равно. Я готова сражаться со всем миром. Главное, что Арсеньев меня любит.

Сонную леность прерывает сигнал сообщения на сотовом Вадима. А через пару минут на моём. В тишине комнаты звук кажется таким громким, что режет слух. Однако ни один из нас даже не дёргается, чтобы проверить входящие.

Спустя ещё минут пятнадцать телефон Арса начинает звонить. Вадим нехотя тянется за сотовым.

— Это Ольга, - произносит и встаёт с кровати. – Надо ответить.

Он уходит на кухню. Я беру свой смартфон. В нём сообщение от мамы: «Лерочка, поздравляю! Скоро у тебя появится братик или сестричка!»

Меня окатывает арктическим холодом. Сердце дёргается и ухает в живот. Мозг взрывается, не выдерживая перепада температур. Уже знакомый болезненный спазм выворачивает сердечную мышцу.

Перечитываю снова и снова послание, которое разум отказывается воспринимать. Буквы на экране расплываются, превращаясь в трясущееся размытое пятно.

В этот момент в спальню возвращается ошарашенный Вадим. Я поднимаю на него глаза. Наши взгляды встречаются. Мы понимаем друг друга без слов.

Арс садится на постель, упирается локтями в колени и потирает руками лицо. В воцарившейся гробовой тишине слышу, как бешено стучит мой пульс.

— Лер, - наконец, говорит Арсеньев. – Твоя мама беременна.

— Знаю, - глухо отвечаю.

— Мне придётся жениться на ней, - выносит смертельный приговор нашему будущему. - Своего ребёнка я никогда не брошу.

— Но... – цепляюсь за призрачную надежду. – Жениться и бросить ребёнка - это разные вещи.

— Ты не понимаешь. Не можешь понять, что такое расти без родителей. Без отца. А я прочувствовал это на собственной шкуре. От и до. И поклялся, что если когда-нибудь у меня появится ребёнок, то я дам то, чего сам был лишён. Полноценную семью. Любовь, заботу, внимание. Чувство защищённости.

— Ты можешь дать ему всё это, даже если не женишься на моей матери.

— Нет. Ты слышала, что я сказал? У моего ребёнка будет полноценная семья. Это не обсуждается.

— То есть ты готов пожертвовать нашей любовью?

— У меня нет другого выхода, малыш. Извини, - Арс тяжело вздыхает.

Глава 34

Валерия

Моё сердце разлетается вдребезги. Острые осколки распарывают душу. Вскрывают вены. Я истекаю кровью изнутри, а снаружи не могу проронить ни слезинки. У меня будто резко пропала способность плакать.

Вадим смотрит в пространство. Он ошеломлён не меньше, чем я. Вижу, что ему тоже до о**зденения больно. Нам обоим больно.

Но, несмотря на это, понимаю, что Арс не может поступить иначе. Особенно учитывая его прошлое. Я полюбила Вадима отчасти из-за тёплого отношения ко мне. Из-за заботы, которую он проявил во время моей болезни. Из-за его желания защитить.

Невзирая на недостатки, Арсеньев – настоящий мужик. Он готов брать на себя ответственность, даже если это ему поперёк горла. Наверное, поэтому я так к нему прикипела. Наверное, поэтому не злюсь на него сейчас. Не чувствую себя преданной.

Робко касаюсь рукой плеча Вадима. Он тут же разворачивается и обнимает меня. Мы сидим так целую вечность. Ни о чём не могу думать, кроме как о том, что нам осталось быть вместе всего несколько часов. Эта мысль убивает.

Арс заваливает меня на кровать и начинает исступлённо целовать. Секс выходит бешеным, бурным и каким-то отчаянным. Он окрашен раздирающим душу чувством безысходности. В момент оргазма слёзы неконтролируемым потоком хлещут по моим щекам.

— Не плачь. Пожалуйста, не плачь, Лера, - срывающимся голосом просит Вадим. В нём слышится надлом. Сильный волевой мужик вынужден прогнуться под обстоятельства. Зрелище не для слабонервных.

— Колючка, - всхлипываю. – Называй меня Колючка.

И он называет. Шепчет ласковые слова, гладит моё тело рваными движениями, порывисто зацеловывает лицо. Хочу, чтобы это никогда не заканчивалось. Пусть прямо сию секунду на Землю упадёт метеорит. Пусть планета сойдёт со своей оси. Пусть нас накроет цунами. Пусть мы умрём, но вместе. Всё что угодно, лишь бы навеки остаться с Вадимом.

Ну было же извержение Везувия, когда целый город накрыло раскалённой лавой и вулканическим пеплом. Спустя столетия археологи откапывали людей, замеревших в момент гибели. Так почему сейчас так нельзя?

Меня ломает от необратимости. Суставы выкручиваются в обратную сторону. Мышцы рвутся. А я почему-то ещё живая.

Наше время неумолимо подходит к концу. Истекает крупицами в песочных часах. Разбить бы их вдребезги. Окаменеть. Застыть мраморным изваянием в моменте. Вдвоём. Навсегда.

— Не надо, не провожай, - Арс гладит меня по щеке, когда я начинаю одеваться.

В его глазах столько боли, что я готова выть в голос. Потому что, если больно тебе, с этим можно научиться жить. А когда страдает любимый человек – невыносимо.

— Я поеду с тобой в аэропорт, - проглатываю ком в горле. – Плакать не буду. Обещаю.

У Вадима нет сил сопротивляться. Или он, как и я, хочет побыть вместе ещё хоть немного.

Всю дорогу до Малаги мы едем на заднем сидении такси, тесно прижавшись друг к другу. Наши руки сцеплены в замок. Пальцы переплетены.

За окнами мелькают то красивые виды побережья, то выжженная трава холмов. Внутри у меня что-то тикает. Будто таймер от бомбы. Когда впереди показывается аэропорт, всё затихает. Это конец. Теперь уже по-настоящему. Кожа покрывается ледяными мурашками. Желудок сжимается в спазме от ужаса.

— Не куралесь тут сильно. Хорошо? – произносит Арс, стоя в очереди на регистрацию.

— Не буду, - сжимаю челюсти так, что аж зубы скрипят.

— Береги себя. Ты сильная девочка и со всем справишься. Я верю в тебя, - он пристально смотрит в глаза.

Читаю в любимом карем взгляде такую палитру эмоций, от которой меня парализует. Там мольба о прощении, желание остаться, отчаяние и любовь, растворённая в нечеловеческой боли.

В последний раз Вадим проводи рукой по моим волосам. Нагибается, нежно целует в губы. Затем в висок. Крепко обнимает.

Он уходит на контроль. За черту, куда провожающих уже не пускают. Я стою, не шелохнувшись, будто вросла корнями в пол.

Внезапно Арс оборачивается и произносит одними губами:

— Я люблю тебя, Колючка.

Посылает мне прощальную улыбку. Я ему воздушный поцелуй.

— И я тебя! – отвечаю тоже одними губами.

Смотрю в спину Вадима, пока он не скрывается в толпе пассажиров. Не плачу, как и обещала. Стойко держусь до последнего.

Выйдя из здания аэропорта, надеваю солнцезащитные очки. В Андалусии их носят круглый год, потому что здесь почти всегда светит яркое солнце. Это удобно. Никто не увидит твоих опухших от слёз глаз. Теперь можно рыдать. Официально.

Возвращаюсь в Эстепону полностью опустошённая. Все чувства атрофировались. Я не знаю, как жить дальше. Вернее, не знаю, зачем. Без Вадима всё вокруг потеряло смысл. Мой радужный мир лопнул, словно воздушный шарик. Стал серым и безликим. Убогим.

Пребывая в сомнамбулическом состоянии, зачем-то тащусь в бар на пляже, где работает Антонио. Видимо, это что-то инстинктивное. Мне нельзя сейчас оставаться одной, иначе наложу на себя руки. Люсе звонить не хочу. Ей придётся всё объяснять, рассказывать подробности. А я просто не могу копаться в открытых кровоточащих ранах.

С Антонио проще. Мы с ним подружились. Ну как подружились? Несколько раз я заходила к нему в бар. Завтракала или обедала. Парнишка всегда был рад мне. Болтал без умолку, но не касался личного. Не лез под кожу. Иногда он приглашал на свидания, однако я отказывалась. Этот испанчик прикольный, хотя как мужчина не вызывает во мне никакого отклика.