Эдисон - Лапиров-Скобло Михаил Яковлевич. Страница 30

Наконец 4 сентября 1882 года, в три часа дня, первая центральная электрическая станция в Америке с шестью динамо-машинами системы Эдисона, общей мощностью в 540 киловатт, была пущена в ход. Ток был передан по кабельным жилам, проложенным по улицам города, и электрический свет впервые проник в здания и квартиры абонентов.

Весь день и всю ночь до этого Эдисон не сомкнул глаз. Охваченный нервным возбуждением, вновь и вновь проверял он каждую деталь. Наконец он отправился домой, переоделся во фрак и пришел в контору «Дрексел и Морган», где собрались акционеры во главе с Дж. П. Морганом. Там уже находились ближайшие помощники и друзья: Джонсон, Инсул, Бергман, Кларк и Крузи. Около пяти часов дня были включены рубильники, и тусклый свет газовых рожков померк в блеске сотен загоревшихся электрических лампочек. Дискуссии кончились: волшебник из Менло-Парка победил. Друзья и корреспонденты искали Эдисона, чтобы поздравить. Они нашли его на Перл-стрит в машинном зале без фрака и воротничка, внимательно следящим за работой машин. На вопрос Эдисона о впечатлении шутливо ответил Томас Коннери, редактор «Нью-Йорк Геральд»:

— Все прекрасно, исключая одно. О газовый рожок я мог зажигать сигару. Ваши новомодные лампочки для этого не годятся.

Через несколько дней Эдисон посетил редакцию и преподнес Коннери только что изобретенную электрическую зажигалку.

Станция работала хорошо. Количество абонентов увеличивалось с каждым днем. Появилась необходимость увеличить количество отпускаемой электрической энергии. Это потребовало одновременной параллельной работы двух динамо-машин. Требовался новый эксперимент, для которого Эдисон выбрал одно воскресенье — день, когда коммерческие дома закрыты. Предоставим самому Эдисону рассказать об этом эксперименте:

«Это было, вероятно, наилучшее из всех представлений, которые когда-либо разыгрывались со времени Адама! Одна машина останавливалась, между тем как другая ускоряла свой ход, удваивая и утраивая число своих оборотов. Вдруг машины прихотливо поменялись ролями. Все это происходило от плохой работы регулятора.

С началом «представления» смена рабочих, расположившаяся вокруг машин, стремительно покинула помещение, и я не был бы удивлен, если бы некоторые из них бежали за один или два километра, Я схватился за рукоятку, чтобы остановить одну машину, тогда как Джонсон — один из моих помощников, не потерявший головы, — схватился за другой рычаг. Мы остановили машины».

Один из рабочих, успевший отбежать только до конца зала, рассказывает по этому поводу: «Это было ужасающее испытание, и я не понимал, что такое происходит. Машины производили страшнейший шум; слышны были их оглушительные и глубокие завывания, переходившие в пронзительный, отвратительный визг; искры и пламя всех цветов фонтаном били в зале. Казалось, что внезапно открылись двери преисподней».

Несмотря на воскресный день, Эдисон послал за своими работниками, собрал их, открыл машинные мастерские и принялся за устранение недостатков. Ему потребовалось не очень много времени, чтобы заставить работать одновременно и параллельно две или несколько динамо-машин.

Первая центральная электрическая станция успешно работала в течение более семи лет, вплоть до 2 января 1890 года, когда она подверглась частичному разрушению от пожара. Однако через несколько дней после этого пожара прерванная работа станции возобновилась и с тех пор уже не прекращалась.

Возраставшие требования на электрический ток вызвали сооружение ряда новых станций в Нью-Йорке. Двадцать лет спустя работали уже тридцать три станции и подстанции, принадлежавшие нью-йоркской Эдисоновской компании. Станции снабжали током около 110 тысяч абонентов, питая 4 600 тысяч лампочек накаливания и электрические моторы общей мощностью около 290 тысяч лошадиных сил, а в 1922 году Эдисоновское общество обслуживало уже сеть почти в 10 миллионов лампочек.

Быстрый успех первой центральной нью-йоркской станции привел к возникновению новых компаний в других городах и к созданию многочисленных подобных предприятий.

Как изобретатель центральных станций Эдисон впервые сконструировал рубильники, изобрел плавкие предохранители, начал собирать все измерительные приборы и коммутационные устройства на общем щите, разработал известную трехпроводную систему распределения электрической энергии для освещения, которая значительно экономила количество необходимой меди.

На торжественном открытии электрической выставки в Нью-Йорке в 1911 году крупнейшие производители и потребители меди принесли в дар Эдисону огромный медный кубок. На одной из сторон этого медного кубка выгравирована надпись, выражающая благодарность Эдисону за тот подъем производства меди, который вызвало его изобретение.

12 сентября 1922 года было торжественно отпраздновано сорокалетие открытия первой электрической станции в Америке и «во всем мире». На торжественном собрании, в котором принимало участие более 700 человек, от имени семидесятипятилетнего Эдисона, являвшегося центральной фигурой банкета, на все речи и приветствия отвечал его сын Чарльз. От имени отца Чарльз Эдисон прочел собравшимся следующее:

«Настоящее празднование имеет глубокое значение для меня лично, так как устройство станции на Перл-стрит было наиболее рискованным делом моей жизни. Я в некотором смысле бросался один в взбаламученное море. Мне приходилось во многих случаях решать разные технические вопросы на свой страх, без каких-либо прецедентов. Я понимал, какую великую ответственность беру на себя, пуская огромное количество энергии под улицы и в здания одной из частей Нью-Йорка. Тем не менее я решил идти на риск. Я поступал так, одобряемый добросовестностью и усердием моих верных и неизменных товарищей. Постройка станции на Перл-стрит была быстро доведена до благополучного окончания. То, что последовало дальше, сделалось теперь достоянием истории…

…Многие изобретения послужили также основанием для того, чтобы связать мое имя с тем или иным делом. Наиболее типичными между ними я считаю Эдисоновское общество освещения в Нью-Йорке.

Может быть, я готов был бы приписывать большее значение тому, что мне удалось сделать, если бы я не понимал, что это лишь начало великого дела изучения природы и ее законов — начало, за которым последует гораздо более важное продолжение. Широко поле для работающих над всем тем, что может поднять человеческое счастье, улучшить условия, в которых протекает жизнь широких народных масс».

Были у Эдисона и другие воспоминания, связанные с Обществом электрического освещения. О них, понятно, нельзя было говорить на торжественном собрании, но в другом месте Эдисон рассказывал, например, о том, как «один из самых больших людей Нью-Йорка» старался уговорить изобретателя предать за 100 тысяч долларов интересы своих компаньонов по Обществу электрического освещения.

1882 год обычно считают началом эры электрических станций. Этот же год считается начальною датой передачи электрической энергии на значительное расстояние. 15 сентября 1882 года была открыта Международная электрическая выставка в Мюнхене, своей организацией в значительной мере обязанная инициативе Оскара Миллера, о котором мы уже говорили выше. Хотя со времени Парижской выставки прошел всего лишь год, однако на Мюнхенской выставке можно было отметить ряд новых и чрезвычайно важных достижений. Известный германский промышленник, основатель немецкой Всеобщей электрической компании Эмиль Ратенау (он был отцом министра Вальтера Ратенау, убитого в 1922 году реакционерами) приобрел в то время патенты Эдисона на электрическое освещение и искал соответствующего случая, чтобы ознакомить широкую германскую публику с изобретениями выдающегося американца из Менло-Парка.

Оскар Миллер в то время упорно думал над разрешением огромного значения задачи по использованию водных сил Баварии. Это было неразрывно связано с проблемою передачи электрической энергии на расстояние.

Во время Парижской выставки молодой Миллер слушал доклад Марселя Депре, о котором мы уже говорили, и был в числе тех немногих представителей техники, которые поняли огромное значение внесенного французским физиком предложения. По инициативе Оскара Миллера Комитет электротехнических исследований Мюнхенской выставки обратился 26 мая 1882 года к Марселю Депре с письмом, где говорилось: