Последний шанс (ЛП) - Руиз Сара Грандер. Страница 40

Когда мы приходим в музей, Джек пытается заплатить за вход, но Клара достаёт телефон, чтобы кассир смогла отсканировать электронные билеты, которые она уже приобрела. Заблаговременная покупка билетов — это очень похоже на Клару. Кассир дает каждому из нас по открытке. На открытках изображены посадочные талоны, которые принадлежали кому-то из пассажиров, севших на "Титаник" в Кобе.

Клара смотрит на свой посадочный талон и широко улыбается.

— Пассажир первого класса. Это судьба.

— Твоя судьба — это стать пассажиром первого класса на тонущем корабле? — говорю я.

Она обмахивает себя посадочным талоном.

— Если я выживу, то да. А если нет, то нет.

Я изучаю свой посадочный талон.

— Я в третьем классе. Меня зовут Маргарет Райс, и я путешествую с… пятью сыновьями.

Я качаю головой.

— Надеюсь, это не моя судьба.

Я толкаю Джека локтем.

— А что насчёт тебя?

Джек поднимает глаза от своего посадочного талона.

— Первый класс. Вильям Эдвард Минэхэн.

Клара ахает, и этот звук пугает нас обоих. Она закрывает рукой рот.

— Ты мой муж, Джек! Прости, сестрёнка. Не хотела красть твоего мужчину.

Клара берёт Джека под руку.

— Верну его позже, — говорит она, и мы подходим к витрине с чемоданами, где остаемся дожидаться нашего гида.

Клара просто дразнит, но это всё равно меня нервирует. Конечно же, Кларе достался билет в первом классе, тогда как я застряла в третьем со своим выводком. И, конечно же, Джек её ненастоящий муж. Это всё ничего не значит, так как это не по-настоящему, но я неожиданно начинаю чувствовать себя так, словно я снова вернулась в старшие классы и колледж. Всё было в порядке, пока не появлялась Клара, и все не начинали говорить: "Рэйн, твоя сестра такая забавная!", "Рэйн, у Клары кто-нибудь есть?", "А Клара там будет?", "Рэйн, обязательно пригласи Клару!"

Я знаю, что в этом нет вины Клары. Я веду себя мелочно. Это настолько мелочно, что когда Клару приняли в ту же медицинскую школу, что и меня, это стало последней каплей. Именно это заставило меня понять, что мне на самом деле неинтересна медицина.

Рядом с нами ожидают ещё несколько посетителей. Когда приходит гид, наша небольшая группа проходит на выставку, которая оказывается гораздо интереснее, чем я ожидала. Мы осматриваем копии кают и столовых на борту "Титаника". Я настолько поглощена историями пассажиров корабля, которые рассказывает нам гид, что даже не раздражаюсь, когда слышу, как охает и ахает Клара, рассматривая каюты первого класса. Когда гид спрашивает нас о том, здесь ли семья Минэхэнов, Клара берёт Джека под руку и поднимает руку, а мы узнаем, что они единственные пассажиры первого класса сегодня. Похоже, только три пассажира первого класса сели на "Титаник" в этом городе. И моей сестре повезло стать одной из них.

Клару так радует эта информация, что если бы мы оказались на настоящем корабле, я бы спрыгнула с него прямо в воду. И без всякого айсберга.

Джек молчит, пока мы ходим по музею. И когда выходим наружу, чтобы посмотреть на пирс "Хартбрейк", откуда пассажиры садились на борт, я встречаюсь с ним взглядом и спрашиваю, в порядке ли он, но он говорит, что просто устал.

К тому моменту, как мы занимаем места в спасательной шлюпке в конце экскурсии, я очень проникаюсь судьбой Маргарет Райс и моих… её пятерых сыновей. В комнате становится темно и начинает проигрываться видео о той ночи, когда "Титаник" затонул. Начинают звучать рассказы выживших, и мы наблюдаем за тем, как тонет "Титаник", как если бы ехали на одной из лодок. Корабль медленно поднимается. На палубе играет музыка. Пассажиры в панике кричат. Обшивка корабля трещит. Мерцают огни. Это невероятно. Я знаю, что видео, которое я смотрю, это всего лишь симуляция, но те события на самом деле произошли. И они произошли с реальными людьми. Людьми, у которых были планы, надежды и мечты, как у меня. Когда один из очевидцев рассказывает о том, что видел в коридоре женщину и её пятерых детей, прижавшихся друг к другу, а я узнаю, что Маргарет Райс и пять её сыновей погибли, я начинаю дико рыдать прямо посреди этой ненастоящей спасательной шлюпки.

Гид откашливается, а я чувствую, что все взгляды обращены теперь на меня, в то время как видео продолжается. Мне так стыдно, что я встаю на ноги сразу же, как корабль раскалывается надвое, и выскакиваю за дверь, ведущую в соседнее помещение, прежде чем кто-то успеет меня остановить. Я оказываюсь в зале с различными экспонатами. К счастью, я здесь одна. И, к счастью, в помещении так много экспонатов, что я с лёгкостью могу потеряться из виду ожидая, пока Джек и Клара выйдут из того адского помещения, изображающего спасательную шлюпку.

Я ухожу в самый дальний конец зала, но не воспринимаю то, что вижу. Я всё ещё плачу, когда дохожу до последнего экспоната — огромной доски на стене, на которой перечислены имена пассажиров, севших на "Титаник" в Кобе с описаниями их судеб. Я стою там и смотрю на их имена, но это не помогает мне успокоиться, особенно теперь, когда я знаю про многих из них. Мне действительно надо успокоиться прежде, чем Джек и Клара найдут меня. Я разворачиваюсь в надежде найти менее депрессивный экспонат, и чуть не врезаюсь в Джека.

Прекрасно. Замечательно. Менее чем двенадцать часов назад мы целовались на лестнице, а теперь он стал свидетелем моего нервного срыва в ненастоящей спасательной шлюпке. Похоже, я решила отработать на нём все свои приёмы.

Я закрываю лицо руками.

— Мне так стыдно.

Джек обхватывает меня руками. Я утыкаюсь лицом в его плечо, сосредотачиваюсь на том, как он водит рукой по моей спине, и пытаюсь замедлить дыхание.

— Что случилось?

— Ничего не случилось. Только… это так просто забыть о том, что все они были реальными людьми и…

Я начинаю смеяться.

— Я слишком чувствительна, и иногда такое случается. Это так стыдно и…

У меня сводит горло, и я не в силах продолжать, иначе я могу снова расплакаться.

— В этом нет ничего такого, — говорит Джек. — Большинство людей не восприимчивы к трагедиям. Может быть, мир стал бы лучше, если бы они были более чувствительны.

— Не знаю, — говорю я. — Мне не нравится чувствовать себя так. И я не хочу, чтобы другие чувствовали себя так же.

— Что случилось? — говорит Клара.

Я не смотрю на неё, уткнувшись лицом в плечо Джека.

— Она просто немного переволновалась, — говорит он, когда я не отвечаю.

Я не знаю, перед кем я боюсь расклеиться больше, перед Джеком или Кларой. На самом деле, я не могу представить кого-то ещё, кроме этих двух людей, перед кем мне бы так сильно не хотелось разрыдаться во время симулятора в музее.

— О, Рэйни, — говорит Клара. — Она всегда была такой, — добавляет она, обращаясь к Джеку. — У неё большое сердце.

Её слова заставляют меня рассмеяться. "Большое сердце". Я бы совсем не так описала своё отношение к сестре сегодня утром.

Я издаю стон и поднимаю голову. Свет почти ослепляет меня, когда я убираю руки от лица.

— Я уже в порядке, — говорю я, стараясь не смотреть никому из них в глаза.

Джек отходит назад, а Клара обхватывает меня рукой за плечи, после чего мы покидаем зал и заходим в магазинчик с сувенирами. Я уверена, что Клара хотела бы остаться и купить себе пару вещей, но она не останавливается.

— Всё дело в том чёртовом видео, так? Если честно, я тоже была на грани слёз.

— Нет, не была.

Клара вздыхает.

— Маленькая ложь из солидарности с сестрой. Могла бы и не разоблачать меня. Но тебя, и правда, не за что здесь винить. Они давили на все рычаги, на какие только могли. Прямо как в…

— "Тарзане", — говорим мы с ней одновременно.

Клара смеется.

— В своё время Фил Коллинз¹⁶ сломал её, — объясняет она Джеку. — Совсем не пощадил.

— Я никогда его не прощу, даже несмотря на то, что он гений, — говорю я.