Двуликий бог. Книга 2 (СИ) - Кайли Мэл. Страница 20

К тому моменту, когда Варди, наконец, возвратился во дворец, я думала, что лишусь рассудка. Слабость непреодолимой тяжестью ложилась на плечи, голова кружилась, убранство покоев ходило из стороны в сторону, отчего меня качало, словно пьяную, однако я встречала слугу на ногах. Дрожащих, неверных, но всё же своих. Всегда чутко улавливавший подобные мелочи слуга (ибо они могли стоить ему головы) поклонился и поспешил приблизиться, поддержать меня, проводить к постели и бережно усадить. Одного сердитого нетерпеливого взгляда хватило мне, чтобы отозвать своих спутниц, с покорным пониманием отступивших к дверям. Когда мы, наконец, остались одни, Варди поведал мне обо всём, что знал на тот момент.

Асы негодовали, и даже Всеотец отличался особенной суровостью хмурого лица, однако Локи предстал перед ними с присущей ему лёгкостью и бессовестностью, решительно отрицая любые обвинения. Варди воспевал обаяние и красноречие своего господина с такой искренней страстью, что мне становилось ясно: Локи удалось очаровать не только асов и ванов. Эта мысль позволила мне слабо улыбнуться. И хотя судьи, в конце концов, пришли в смятение, заспорили и переругались, Один не подчинился вероломным проделкам своего побратима и остался непреклонен. Чтобы примирить двух асов, владыка Асгарда повелел богу обмана призвать всю свою ловкость и придумать способ вернуть Сив красоту её чудесных волос.

Я выдохнула с мало скрываемым облегчением: Локи удалось не только избежать расправы, но и обернуть гнев возмущённых асов на них самих. Уж в чём, а в умении манипулировать окружающими двуликому богу нельзя было отказать. И хотя Один, разумеется, видел хитреца насквозь, отец богов всё ещё оставался верен своей кровной клятве. И пока это было так, я могла быть спокойна. Я благодарила судьбу за то, что моя глупость и постыдная слабость не лишили злокозненного супруга столь надёжного и важного покровительства. Это был тот редкий случай, когда я бесконечно радовалась, что слово асиньи в отношении мудрых мужей иногда ничего не решает и не стоит.

Я выведала у Варди каждую мелочь, самое малозначимое словечко и подробность, после чего наконец отпустила измученного стражника. Минула едва ли половина часа, как в чертог возвратилась Аста, тихонько проскользнула в мои покои и поведала обо всём, что узнала сама. Слова и даже чувства слуг почти не разнились, и я позволила себе расслабиться. Но всё же отчего-то я боялась остаться одна в тот вечер, а потому весёлая и ласковая Аста пообещала не отходить от меня ни на шаг до самого прихода повелителя. Только Локи тем вечером в свой чертог так и не вернулся.

Глава 8

За мучительно долгую и утомительную ночь я так ни разу и не сомкнула глаз, хотя недомогание ни на минуту не покидало моё непослушное ослабевшее тело. Верная Аста, исполнившая своё обещание, затихла на полу среди мехов и подушек, сморённая сном, и едва слышно сопела. Я лежала в постели, боясь пошевелиться, потому что голова кружилась так, что в один момент я перестала понимать, где небо и где земля. Краски и цвета смешались в полумраке ночи, и на короткий миг я как будто провалилась в беспамятство, но глаза мои при этом всё видели, и страшные мысли не покидали головы. Я пыталась заснуть если не ради себя, то для благополучия ребёнка, но не могла. Всё было тщетно. Так я и замерла на границе забытья и реальности.

Раннее утро принесло рассеянный солнечный свет и небольшое облегчение. Если робкие лучи Соль сумели пробиться сквозь завесу облаков, так редко собиравшихся над Асгардом, значит, гнев Тора постепенно сходил на нет. Всей своей душой я надеялась, что, когда Локи вернётся с очередным блистательным решением сложившегося затруднения, отходчивый громовержец вновь будет приветствовать изворотливого аса как друга и собрата. Мне только и оставалось, что уповать на простоту и доброжелательность сына Одина и кротость его трепетной супруги. Едва я решилась приподняться и сесть в постели, как в двери постучали и с моего позволения на пороге появился Варди. Слуга был бледен и взъерошен, точно и он не ложился спать этой трудной ночью. Оказалось, что, не желая испытывать терпение Всеотца и его вспыльчивого сына, Локи без промедления отправился в Свартхейм.

И, хотя я вспоминала рассказы мужа о тёмном, холодном и сыром обиталище цвергов с содроганием, это была добрая весть, насколько она могла бы быть доброй тем волнительным и сумбурным утром. С карликами-мастерами Локи водил дружбу, будучи одним из немногих, кого подозрительные и сварливые кузнецы принимали благосклонно. Жители Свартхейма отличались сложным нравом, были неприветливы, грубы и алчны, однако приятная внешность Локи, его природное обаяние и остроумие, скреплённые изысканной и умелой лестью, позволили богу лукавства совершенно очаровать мнительный народец. И если в каком из миров у Локи и было меньше всего врагов и недоброжелателей, так это в подземной стране цвергов.

Кроме того, карлики были самыми большими умельцами в кузнечном деле и равным им не находилось больше нигде. Казалось забавным, но именно из-под их коротких неловких ручонок выходили самые поразительные вещицы и диковинки, обладавшие подчас немалой магической силой. И уж кто, как не самый большой ценитель редкой искусной работы, сумел бы подобрать ключ к ожесточённым сердцам гордых мастеров? Локи искренне интересовался и восхищался ремеслом тёмных альвов, чем каждый новый раз тешил их раздутое самолюбие. Так он со временем сумел втереться в доверие к неприветливым и злобным уродцам. И теперь они могли бы здорово выручить бога обмана. Вот же хитрец, никогда не упустит своего! С этой согревающей душу мыслью я незаметно для самой себя провалилась в сон.

Проснувшись пару часов спустя, я почувствовала себя лучше. Соль успела пройти оставшуюся до полудня часть своего каждодневного пути и теперь сияла высоко над Асгардом. Я не сразу поняла, что если это так, значит, утренняя дымка совсем рассеялась, что сулило добрые вести. Приподнявшись на локте, я осмотрелась. Асты в покоях уже не было. Должно быть, бойкая служанка вернулась к работе. Рассудив, что и мне следовало бы вспомнить об обязанностях госпожи огненного чертога, я села среди покрывал и подушек. Мне требовалось несколько минут, чтобы понять, унялось ли головокружение и могу ли я встать с постели, буду ли держаться на ногах. К счастью, слабость отступила, и я была готова встретить новый день с ясной головой. Пусть даже я пропустила добрую его половину.

Я не спеша покинула покои, спустилась в зал купален и с непередаваемым удовольствием смыла со своих плеч последние следы усталости. Ида, подоспевшая в самый подходящий момент, во всём помогала мне. Её удивительно нежные для служанки руки обладали какой-то благодатной силой. Ида была тихой и смиренной девушкой, отчего часто оказывалась незамеченной или неоценённой по достоинству, но в ней таилось столько бескорыстной доброты, честности и преданности, что я любила её больше всех вокруг, словно младшую сестру. И милая спутница отвечала мне взаимностью — я видела это по её сияющим глазам, угадывала в мягкости ласкового голоса. Служанка сопровождала меня весь этот долгий день. Время от времени я посылала её свидеться с Варди и узнать, нет ли каких-нибудь важных вестей. Я томилась нетерпением, но, увы, без каверзного рыжеволосого Локи Асгард, казалось, замирал. Всюду господствовали тишина и спокойствие. Везде, кроме моего глупого любящего сердца.

Признаться, я не знала, как далеко и долго нужно спускаться в Свартхейм. Мир цвергов был вторым местом, кроме, разумеется, владений Хель, где мне никогда не захотелось бы побывать. Даже к Муспельхейму я проявляла больше любопытства, пусть и не сумела бы выстоять перед его всепоглощающим жаром. А впрочем… Сколько раз я оказывалась такой стойкой перед буйной властью всепожирающего пламени, что удивляла не только всех окружающих, но и себя саму? И всё же мне было совершенно неясно, когда я сумею вновь увидеть своего злокозненного повелителя и сколько времени проведу в невыносимом одиночестве. Чтобы поменьше думать об этом, я занимала свой день заботой о чертоге и его обитателях, за всем наблюдала и всем распоряжалась, до самого захода солнца была на ногах, чем вызвала безмолвное порицание Рагны и Асты. Наивные добрые девушки… Они не понимали, что никакая усталость не могла сравниться с тем страшным безумием, что творилось в моей голове, если я останавливалась хоть на мгновение. Отчего-то теперь я совсем не выносила одиночества.