Двуликий бог (СИ) - Кайли Мэл. Страница 32

— Скажи, мой повелитель. Я прошу… Дорого стоила тебе невеста? — томно прошептала я, не сводя с него взгляда в надежде уловить хоть какую-нибудь перемену в спокойном выражении глаз, непоколебимой невозмутимости красивого лица. Мне казалось, однако, что в тот момент Локи больше следил за движениями моих губ, нежели прислушивался к словам. Впрочем, оно было к лучшему: пока его мысли были сосредоточены внизу живота, у меня появлялась надежда выведать то, что меня так волновало. Осторожно разжигая в нём огонь, я перекинула ногу через торс супруга, оседлав его, и приподнялась, откинув непослушные длинные волосы назад и обнажая шею.

— Ты бесценна для меня, — уклончиво отвечал двуликий бог, и в глазах его заиграли недвусмысленные озорные искорки. Ладони мужа опустились на мою талию и сильным уверенным движением сместили меня чуть ниже. Теперь я гордо восседала на его напряжённом, призывно подрагивающем достоинстве. Щеки привычно налились горячей тяжестью, и я покраснела. Я испытывала смешанное чувство ужаса и притяжения, и руки мои начинали трястись в два раза сильнее обычного и от того, и от другого.

— Ты совсем не доверяешь мне, не так ли? — стараясь сохранять самообладание, я продолжала стоять на своём. Я по-доброму усмехнулась, но внимательные глаза смотрели на супруга с укором. Этот вопрос волновал меня не меньше предыдущего. По непроницаемому и хитрому лицу лукавого аса невозможно было понять, что он испытывал на самом деле. Жаль, что не все части его тела были так же откровенны, как низ живота. Скольких проблем можно было бы избежать… Я попыталась высвободиться из рук огненного бога, однако он всё так же держал меня — ненавязчиво, но крепко.

— Почему это так волнует тебя? — поглаживая мои бедра и откровенно любуясь обнажённым телом, едва прикрытым полупрозрачной тканью ночных одежд, поинтересовался Локи, снова уходя от ответа. Ловкие пальцы его беззастенчиво пробирались за край моего тонкого платья и обжигающе легко касались незащищённой кожи. Я вздрагивала от каждого горячего движения его рук, бессознательно покусывая губы.

— Ты желал от меня верности, а я прошу доверия — твоего безграничного доверия, словно я неотъемлемая часть тебя. Всё, чего я хочу, — это чтобы ты обо всём рассказывал мне, говорил о том, чего никто другой не узнает. Я жажду занимать твоё сердце и мысли, быть госпожой твоей души, всех помыслов. Мне неважно, кто и что скажет о тебе и твоих поступках, если между нами не будет тайн и недомолвок, я всегда буду прикрывать твою спину. Заберу любую боль, отражу любое горе, опровергну каждое несправедливое оскорбление. А теперь открой мне правду: чего пожелала от тебя ведьма-великанша? — оценивающе глядя мне прямо в глаза, всё равно, что в душу, Локи самодовольно улыбался, и я не могла понять, что же скрыто за его насмешливым выражением лица. Он лишь приподнялся на одном локте, а свободной рукой притянул меня к себе за край платья и жарко поцеловал. На миг голова сладостно закружилась.

— Гулльвейг пожелала смешать свою кровь с моей, — коротко пояснил повелитель, пока я восстанавливала дыхание после продолжительного поцелуя, от которого неизменно земля уходила из-под ног. Однако слова бога огня быстро отрезвили меня. Я испуганно распахнула глаза, отчего мужчина иронично улыбнулся.

— Соединить кровь? — поражённо прошептала я в ответ. — Но зачем?..

— Сигюн, Гулльвейг — выжившая из ума старуха. Откуда мне знать? Может, она желала часть моей силы, может, ей нужна была кровь аса… Не думай об этом, — и не дав мне вымолвить больше ни слова, Локи повалил меня рядом с собой и хищно навис надо мной на одной руке. Разговор оборвался. Мы целовались, и когда его губы касались меня, всё становилось неважным, рассеивалось и отступало, хотя я получила только больше новых вопросов, нежели ответов. Разгорячённое тело мужа мягко опустилось на меня, но я вся сжалась, когда его напряжённая плоть алчуще коснулась внутренней стороны моего бедра через ткань ночных одежд. Всё же страх и отторжение, закравшиеся глубоко в меня вместе с ужасами нашей первой ночи, никуда не ушли и в самый неподходящий момент сковали тело болезненным недоверием к прикосновениям мужа. Локи как всегда чутко уловил мои сомнения и замер, вглядываясь в моё смущённое лицо. Я готова была провалиться сквозь землю, лишь бы избежать его спокойного выжидающего немного насмешливого взгляда.

— Мне страшно, — повернув голову в сторону, чтобы скрыть чувство стыда, всё-таки решилась признаться я. Мне больше не хотелось ни единого глупого недопонимания. Особенно учитывая, к какому печальному исходу оно могло привести. Я мелко дрожала не в силах совладать с собой, и воспоминания о неудавшейся брачной ночи порабощали уже не разум, но тело. К моему большому удивлению, мужчина лишь покачал головой и сокрушённо улыбнулся, коснулся ласковым неуловимым поцелуем моих трепещущих ресниц и отстранился. Я непонимающе взглянула во внимательные глаза мужа.

— Не думай о нём. Я хочу только целовать тебя, — как ни странно, нескольких простых слов хватило ему, чтобы унять тревожное биение моего сердца, словно это было обещание, нерушимая клятва неприкосновенности. И такому двуликому богу я верила безоговорочно. Даже если это было очень глупо и опрометчиво с моей стороны. И Локи не нарушил своего зарока: всё утро мы просто нежились в постели вдвоём и целовались, истосковавшись друг по другу. Минуты тянулись восхитительно медленно, почти бесконечно, и я постепенно смелела. Запал притягательного аса передавался и мне, и его огня хватало на двоих.

Мужчина искусно залечивал раны, которые сам же когда-то нанёс, и моё тело всё больше и больше возвращалось к жизни, снова начинало преданно, одержимо подчиняться его властным и в то же заботливым рукам. Я расцветала, и простые, но незаменимо важные первородные желания возвращались к податливой плоти. И я снова всем телом приникала к нему, уже не сдерживая больше тихих призывных стонов. Локи любовался своим творением, но не касался меня ниже пояса, не подвергая сомнению ещё хрупкое и робкое доверие. Тем утром я осталась неприкосновенна, хотя сама, как мне казалось, желала близости. Бог лукавства вновь проявил своё хитроумие: сдержал свой страстный нрав единожды, чтобы после владеть мною вечно.

* * *

С того дня в чертогах Локи и, соответственно, во всём Асгарде на некоторое время установился мир и покой. Отгремели последние свадебные пиры, улеглись страсти, сокрытые в интимном полумраке покоев, и мы просто жили счастливо. Когда темпераментный бог огня обретал гармонию, всё вокруг преображалось, всё становилось радостным, сияющим, слуги переставали препираться между собой, стража превращалась из неподвижных носителей сверкающего облачения в обычных людей, болезни отступали, и время текло своим чередом. Повелитель часто отлучался из дворца, принимал участие в советах двенадцати верховных богов, беседовал с Одином, спускался в другие миры и путешествовал. Он мог отсутствовать один день, а мог не появляться месяц.

Поначалу я не находила себе места от беспокойства, но со временем свыклась и с этим. Последние несколько месяцев бог лукавства возвращался домой в неизменно хорошем расположении духа, и это унимало трепет и растерянность золотых палат. Я постепенно обретала одно очень важное умение: никогда не удерживать Локи. Очень скоро я поняла, что вопреки моим собственным желаниям и взглядам, это был единственный способ сохранить наше семейное счастье. Поначалу я всё думала о том, что непостоянный и страстный ас может пропадать где угодно и с кем угодно, и страх вперемешку с ревностью сжимали сердце до мучительной боли. Я плакала и умоляла его не уходить, порой сердилась и срывалась на крик, иногда требовала раскрыть мне все его замыслы наперёд. И сталкивалась только с холодной презрительной насмешливостью, а порой с резкостью и гневом. Какой же глупой и наивной я была…

К счастью, у меня было время, чтобы обдумать своё поведение и одним счастливым вечером осознать чудесно простую истину: разве удержишь в руках пламя? Огонь своеволен, его нельзя приручить, сколько ни плачь. Той ночью всё изменилось. Я стала ещё на ступеньку выше, приблизилась к новому качеству хитроумной любовницы и мудрой жены. Стоило только отпустить своевольного супруга на все четыре стороны, как его любовь вспыхнула с удвоенной силой. И я поняла вдруг, что должна ориентироваться не на внутреннюю неуверенность и глупые подозрения, а на свою интуицию и лучшие светлые чувства. Я обещала безоговорочно верить ему, несмотря ни на что, а сама утратила драгоценное доверие, поддавшись беспочвенным страхам и сомнениям.