Двуликий бог (СИ) - Кайли Мэл. Страница 46

— Мне не нужно отдельное приглашение, чтобы войти в твои покои, — отвечала Локи я и как будто не я вовсе. Голос, вопреки всему, и не думал дрожать и был полон ядовитой насмешки в тон моему злокозненному собеседнику. Губы неизменно улыбались. Только не позволить ему понять, как мне больно. Только бы не уступить, — ведь я госпожа, а не случайная наложница, — из груди вырвался презрительный смешок, глаза смотрели ясно, смело. Незнакомка, смущённая моим колким замечанием, неловко юркнула в скромное платье и, поклонившись, поспешила удалиться. Локи даже не взглянул на неё, словно мгновенно потерял к любовнице всякий интерес. Я поймала самозванку за локоть, прежде чем молодая служанка успела проскользнуть мимо. — Бесстыдница, — покачав головой, негромко произнесла я и отпустила девушку, оставив последнюю в полном смятении и замешательстве.

Двери приоткрылись за моей спиной и почти сразу бесшумно затворились. Локи поднялся с постели и потянулся. Он был непростительно сексуален с обнажённым торсом и внушительным достоинством, нескромно выпирающим из штанов, поэтому я отвернулась к окну. Сердце билось с бешеной силой, но мысли текли медленно. В тот миг я ещё не задумывалась, как вовремя появилась, кто моя соперница, что, собственно, произошло. Я признавала только, каким изощрённым и изобретательным бывает Локи в своих наказаниях. И как страстно ему хотелось… Нет, не другую женщину. Ему хотелось уязвить меня, причинить мне невыносимую боль. Что ж, ему это удалось, как бывало всегда. Как же, должно быть, он был взбешён.

— Ты прекрасная лицедейка, — невозмутимо продолжал бог лукавства после недолгого молчания, тяжело обрушившись в своё кресло возле затухающего камина. Стоило ему бросить взгляд на обуглившиеся поленья, как оные вспыхнули с новой силой. В покои дыхнуло жаром. — Правда, Сигюн, — глаза, улыбка, голос… Я бы поверил тебе, но ты вся дрожишь… — его мало скрываемое удовольствие в голосе снова неприятно кольнуло меня. Словно он разорвал мою плоть, а после с больным наслаждением прокрутил в кровоточащей ране палец. Я обернулась к нему. О, как он был доволен собой, казалось, мужчина мог испытать оргазм от своего самодовольства.

— Я бы сказала, что замёрзла, но тут было очень жарко, — чётко проговаривая каждое своё слово, отвечала я, после чего усмехнулась. Я даже не думала, слова сами срывались с кончика языка. Так случалось всякий раз, когда меня задевали слишком сильно. Пробуждалась некая подсознательная защита, и мой язык становился острее меча Фрейра. — Я даже думала присоединиться, но твоя избранница ускользнула так быстро… — глаза Локи загорелись на мгновение. Несмотря ни на что, он оставался мужчиной, и, кажется, в голове его промелькнула очень живая и яркая сцена. По крайней мере, он сглотнул и вскользь пробежался кончиком языка по губам. — Вот ирония, в итоге ты остался и без того, и без другого… — я с деланным сочувствием прикусила нижнюю губу. Каверзный ас усмехнулся и недоверчиво покачал головой, словно не воспринимал мои слова всерьёз, но уже в следующий миг рыжая молния мелькнула совсем рядом.

Я даже не успела понять, что произошло. В глазах на пару минут потемнело от боли. Когда пелена перед ними рассеялась, сильные пальцы уже сомкнулись на моём горле, отрывая тело от земли. Импульс Локи превратился в удар моего затылка о затворённые ставни высокого окна, лишь жалобно скрипнувшие в ответ. Я поморщилась на миг, а затем улыбнулась — я победила. Он так злился, значит, был задет. Что ж, в его игру могли играть двое. Но минутное ликование быстро прошло, а горящие злые глаза и тонкие пальцы, крепко сжимающие горло, остались. Локи держал меня легко, словно ребёнка. Он сознательно делал мне больно, но не особенно душил, чтобы я оставалась в сознании. Я смотрела на него, как заворожённая. Меня пьянила его сила и ярость, неизменно внушающая трепет.

— О, Сигюн, — протянул он, касаясь губами моей шеи чуть выше своей руки, — печальный опыт тебя ничему не учит, — голос его стал жёстче, пальцы сжались, и я снова ощутила удар спиной и головой о дерево ставней. Губы разомкнулись сами собой, делая сдавленный выдох. — Что мне сделать с твоим дрянным языком? Отрезать его или применить по назначению? — страстно прошептал мужчина и вдруг разжал руку. Это произошло столь неожиданно, что я рухнула на пол. Голова кружилась, а шея сохранила ощущение горячих давящих пальцев. Я не чувствовала в себе сил встать. Локи же не церемонился со мной. Лениво сжав длинные волосы и накрутив их на ладонь, он невозмутимо направился к любимому креслу и потянул меня по полу за собой.

Я закричала. Как же я ненавидела, когда он таскал меня за волосы! И лживый ас знал об этом. Расхохотавшись, он бросил меня на колени перед собой, расстегнул штаны, спустил их с бёдер, мягко опустился в кресло. В мои планы не входило покориться судьбе. Слишком уж ослеплял гнев накопленных обид. Я метнулась было в сторону, однако Локи, усмехнувшись, ловко прижал босой ступней подол моего длинного платья. Я вновь покорно рухнула к его ногам, подняла ненавидящий взгляд сквозь пряди сбившихся волос. Локи нагнулся ко мне и излюбленным движением схватил за подбородок.

— До чего же ты глупая девчонка, — вкрадчиво произнёс он. Гнев в глазах двуликого бога сменился похотью, тон стал спокойнее, а голос почти мягким, томным. Это было обманчивое состояние, потому что зачастую животную страсть в нём пробуждало и насилие. В мире Локи это называлось совмещать приятное с полезным. — Лучше всех знаешь, что я всегда добиваюсь своего, — о да, я это знала. Знала, когда властные ладони резкими частыми движениями заставляли мои губы ублажать его, порой задыхаясь и давясь, когда ногти оставляли саднящие царапины на лице, когда нескромные и громкие стоны удовлетворения срывались с тонких губ. О, как сильно я ненавидела его в тот момент! Как бы чудесно я ни держалась, он всё равно из любой ситуации выходил победителем, диктовал мне свою волю. Ярость сдавила грудь, и, отринув последнее благоразумие, я, что осталось силы, сомкнула зубы. Гордец лишь поморщился, и в следующий миг оттолкнул меня прочь. Несколько мгновений он так смотрел на меня… Словно сожалел, и этот взгляд испугал меня больше, чем любой гнев на глубине золотистых глаз. А затем Локи снял со стены хлыст.

Недолго думая, я бросилась к дверям, подобрав полы длинного наряда. Конечно, я не успела. Страшный свист разрезал воздух совсем рядом с ухом, удавка обернулась вокруг горла и дёрнула назад, на миг выхватив мир из моего сознания. Я упала на спину, и, прежде чем успела что-либо осознать, кончик кнута от нового удара рассёк алое платье и светлую кожу моей груди. Боль оказалась ошеломляюще сильной, такой мучительной, что я закричала в голос, сама того не понимая. Мой отчаянный крик слился воедино с его жестоким злорадным смехом. Я лежала на холодном камне, боясь вздохнуть. Локи обошёл меня и замахнулся вновь. Я закрыла глаза. Удар пришёлся в пол так близко к моему лицу, что я встрепенулась, но ощутила только порыв воздуха на щеке. Я взглянула на своего мучителя. Он смотрел на меня насмешливо, издевательски приподняв бровь. Локи никогда не промахивался, и тот раз не был исключением. Он играл со мной, и хотя его развлечение было жестоким и болезненным, оно всё же разительно отличалось от кровавой расправы, что мне один раз уже доводилось видеть.

— Поднимайся, Сигюн, — вполголоса велел Локи. Мне казалось, что я больше не могу. Что пусть я умру прямо здесь, но ноги больше не поднимут меня. Удар по касательной, задевший плечо, заставил меня передумать. Я снова вскрикнула, но приподнялась на дрожащих руках, затем встала на ноги. Посмотрела на Локи, перехватила его самодовольный взгляд. — Танцуй. Я тебя научу, — и кнут звонко ударился о землю совсем близко от моей туфельки, заставив меня подскочить на месте. — Гордость тебя погубит, — второй удар, точный, продуманный, но вполсилы, словно немое предупреждение. — Я — твой бог и твой господин, — третий удар, четвёртый, следующий, снова и снова… Из последних сил я подпрыгивала, словно по раскалённым углям Муспельхейма. Безжалостный ас оставался неумолим. — В этом чертоге или вне его у тебя один бог! — очередной удар пришёлся по кончикам пальцев, едва защищённым тонкой тканью, вырвав отчаянный стон из груди, слёзы из глаз. — Моё слово — закон, мои решения непререкаемы, — умелый удар ниже коленей, лёгкий, но подсекающий, заставивший меня склониться перед богом огня.