Дождись меня в нашем саду - Черкасова Ульяна. Страница 4

Даже в пределах постоялого двора, где-то на тракте в Твердов, Велгу не оставляли одну за пределами спальни.

У двери в покои князя Хотьжер всё же остановился, кивнул гридню, сторожившему Матеуша.

Велга постучала. Ей открыл холоп, имени которого она никак не могла запомнить.

Из темноты вынырнула Пчёлка. Мишка, следовавший до этого за хозяйкой, с радостным визгом погнался за кошкой.

– Велга? – послышался слабый голос из полумрака клети.

Она оглянулась на лестницу, по которой, нелепо перебирая непослушными, резко вытянувшимися лапами, убегал следом за Пчёлкой Мишка, но остановилась. Коты князя обычно не трогали щенка, только порой, чтобы не приставал, могли ударить мягкой лапой по голове.

– Я здесь, князь, – рассеянно откликнулась Велга. – Да озарит Создатель твой путь.

– Да не опалит он тебя.

Решимость и раздражение в Велге немного поутихли.

Но стоило окунуться в тягучие тени, витавшие в покоях князя, как стало душно, а сердце начало бешено биться. Они теряли время. Каждую лучину, проведённую не в дороге, они всё дальше оказывались от Белого Ворона и его цели.

– Нам нужно ехать дальше. – Она остановилась у изножья постели, скрестив руки на груди. – Солнце уже высоко.

Матеуш лежал под одеялом, облокотившись на груду пышных подушек, на груди у него, свернувшись клубочком, лежал Пушок, в ногах – Мурзик. Лицо князя было не различить в полумраке, но голос прозвучал жалобно:

– Может, останемся до завтра?

– Время идёт, – повторила, сдвинув брови, Велга. Она с трудом сдержалась, чтобы не топнуть ногой.

Это всегда работало с отцом, когда он временами пытался бывать строгим с единственной дочерью. Наслушавшись проповедей Пресветлых Братьев, он пытался приучить Велгу то к смирению, то к скромности, и порой новые ленты и бусины приходилось добывать слезами и мольбами.

– Милая девочка, мне нездоровится…

– Потому что ты лежишь в духоте. А на улице прекрасная погода, светит солнце, ветерок. Даже не жарко. Прокатишься, и тебе станет лучше.

Стоило сделать голос помягче, а выражение лица помилее, но Велга прожигала жениха взглядом. Верно, только темнота и скрывала всю силу её раздражения.

– Но…

– Мы теряем время.

– А зачем вообще спешить? – плаксиво протянул Матеуш и своей длинной, худой, какой-то по-птичьи хрупкой рукой коснулся лица, потёр лоб.

Пушок у него на коленях беспокойно заворочался, оглядываясь на хозяина.

Велга прикусила губу, подбирая слова.

– Ты как будто не хочешь ехать в столицу. Разве ты не ждёшь нашей свадьбы?

– Ох… да, конечно, дорогая, конечно…

Если бы понадобилось, так Велга бы ещё и пустила слезу. Она научилась этому искусству, уговаривая батюшку то купить дорогой шёлк, то принять её сторону в споре с матерью.

Но Матеуш сдался.

– Прости, я понимаю, как скажешь, – проговорил он. – Велю всем готовиться к отъезду. Ты…

Велга недослушала, вылетела из клети.

– Полепа! – позвала она. – Полепа, собирайся.

Холопка, приставленная князем, и так старалась не разбирать сундуки. Велга то и дело торопила её, дёргала. Ей не терпелось скорее отправиться в дорогу.

Вот и в этот раз она собралась едва ли не быстрее всех остальных.

Во дворе и на дороге, где выстроился обоз, стоял шум. Звенели бубенцы, шумелки – все возможные обереги от духов. Сегодня они должны были наконец пересечь Модру и оказаться на её левом берегу. Там, где создания Нави были беспощадны к простым людям.

Приближение их обоза теперь можно было заслышать издалека: лошадей и все повозки обвешали бубенцами. Десятник Мистак лично проследил, чтобы никто не остался без оберега.

Для Велги принесли целый ларец с подвесками на выбор. Перебирая украшения, она оглянулась на свой скромный сундук с вещами. Князь хоть и подарил ей новые платья, сапоги и плащ, но пошить много нарядов просто не успели. В полупустом сундуке лежала мошна, в которой уже давно хранились височные кольца Буривоев.

Теперь Велга могла не бояться их надевать.

– Полепа, достань мою мошну из сундука.

Полепа выполнила приказ, высыпала из мошны височные кольца и, разглядев на них волны и ветви, подняла на госпожу удивлённый взгляд.

– Помоги надеть, – велела Велга, скривив губы, предчувствуя неприятные вопросы. – Да, это знаки моего рода, Буривоев. И что?

– Не в этом дело, господица, – растерянно шлёпая губами, словно рыба, выброшенная на берег, пролепетала холопка. – Тут… вот.

И она протянула скрученную бересту:

– Клянусь, этого не было, когда я собирала вещи. Кто-то подложил.

С недоверием Велга развернула бересту.

«Останусь пока здесь. Если нужна, спроси у хозяина двора Оксану. Мельця».

Пальцы скомкали бересту раньше, чем Велга успела подумать. Она забегала глазами по окнам постоялого двора, ожидая увидеть знакомые лица. Чародейка была здесь. И Змай, скорее всего, где-то рядом. Зачем они её преследовали? Что задумали?

– Всё хорошо? – Полепа вытаращила глаза. – Господица, там дурные новости, да?

– Нет! – резко перебила её Велга. – Всё хорошо. Помоги надеть височные кольца.

Она смяла бересту ещё сильнее, надеясь, что разобрать написанное больше ни у кого не получится, и спрятала в мошну.

– Ты так побледнела…

– Глупости. Так, ерунда, – пробормотала Велга и взяла себя в руки. Нельзя показывать свои чувства. Давно пора выучить этот урок. – Помоги, наконец.

Раздался знакомый весёлый звон – и висков коснулся холодный металл.

– Их носила моя бабушка, когда вышла замуж, – зачем-то рассказала Велга Полепе. – Чтобы не забывать, какого она рода.

Тем более что Буривоев было всего два человека: Велга и Кастусь. Младшего брата пришлось оставить в усадьбе Матеуша, и Велга могла лишь молиться за его жизнь. Венцеслава потеряла Воронов с их договорами, но что ей стоило подослать других убийц? Нет, королева должна была умереть, чтобы Кастусь и Велга остались жить.

К повозке подошёл десятник по имени Мистак. Он был бородатый, взъерошенный, с сухим, точно выжженным на солнце, лицом. Пожалуй, сороки могли бы случайно принять его за соломенное чучело. Обвешанный оберегами, гремел он почти так же.

– Господица Велга, – он быстро оглядел её, – вижу, вы тоже готовы… Полепа…

Он приметил обереги на холопке, хотел уже пройти дальше, но Велга его окликнула:

– Что, без оберегов дальше совсем никак?

– Сегодня перейдём мост на Твердовском тракте. – Мистак глядел неизменно хмуро, точно всегда готовился к нападению. – А дальше вокруг Совина уже небезопасно. Да и в Твердове немногим лучше.

– Я думала, Охотники обосновались в столице. Разве там небезопасно?

– На левом берегу нигде и никогда не бывает безопасно, – помотал головой Мистак. – Духи Нави повсюду. Охотников на них не хватит.

Люди вокруг повозки вдруг расступились, и с постоялого двора показался князь. Матеуш шёл понурив голову, не глядя по сторонам. Гридни помогли ему забраться в повозку, Хотьжер подставил руку Велге. Рядом села Полепа. Она лучше всех, как оказалось, ладила с княжескими котами, а Матеуш настаивал, чтобы они всегда ездили с ним. На дно повозки, придавив всем трём ноги, лёг Мишка. Для щенка он стал уже тяжёлый и, судя по всему, должен был вырасти крупным.

Наконец они тронулись. Велга оглянулась напоследок, опасаясь заметить Мельцу и Змая. Зачем они сюда приехали? На левом берегу для чародеев было слишком опасно, они туда всё равно не пойдут. Так зачем им Велга на этот раз? Выкупа за неё не получишь.

Постоялый двор, название которого она даже не пыталась запомнить, скрылся за другими домами. Впереди их ждал Карлов мост, а дальше и столица. Их ждала Белая Лебёдушка.

Велга от нетерпения ёрзала на месте, вытягивая шею. Повозку трясло на неровной дороге, но лучше уж было мучиться в пути, чем оставаться на постоялом дворе.

Каждую лучину Велга теряла… что? Возможность увидеть смерть королевы своими глазами? Увидеть ещё раз Войчеха? А если да, если она желала увидеть его, то зачем? Чтобы велеть Хотьжеру отрубить ему голову? Или чтобы расплатиться за заказ? Чтобы кинуть ему в лицо обвинения? Сказать, как омерзительно, как противно ей даже вспоминать его прикосновения и поцелуи? Что собственная кожа теперь словно пахнет кровью? Там, где его пальцы касались шеи, плеч, груди, бёдер, – повсюду словно остались кровавые разводы, которые никак не оттереть и не смыть.