Все, что блестит - Ховард Линда. Страница 9

— Хорошо, — согласилась она.

Наступил подходящий момент, чтобы сказать ему об акциях, прежде чем он стал слишком серьезно относиться к своей очаровательной игре.

— Но я хочу сказать, что решила продать вам акции; в конце концов, если у вас нет желания, вы не обязаны быть любезным со мной. Я не изменю своего решения, даже если вы разозлитесь.

— Забудьте об акциях, — пробормотал он. — Давайте не будем говорить о них сегодня вечером.

— Но ведь вы пригласили меня на обед именно по этой причине, — запротестовала Джессика.

— Да, так и было, хотя, без сомнения, я мог придумать другую вескую причину, если бы эта не сработала.

Он лукаво усмехнулся:

— Бедняжка с заплаканным лицом была очень привлекательна, тем более, я знал, что за слезами скрывается холодная, сводящая с ума, искушенная женщина.

Она покачала головой:

— Я не думаю, что вы понимаете, мистер Кон… э… Николас. Акции — ваши. Незачем продолжать это представление.

Он на мгновение опустил глаза, скрыв за веками темный блеск глаз, а его рука сжала ее запястье.

— Хорошо, давайте обсудим проклятые акции и покончим с этим, раз уж вы не хотите забыть об этом на время. Почему вы передумали?

— Мой финансовый консультант, Чарльз Уэлби, уже советовал мне продать их, а не бороться с вами. И я готова была это сделать, но ваше поведение разозлило меня, и я отказалась из чистого упрямства, но, как всегда, Чарльз оказался прав. Я не могу противостоять вам, не хочу впутываться в политику совета директоров. И нет никакой необходимости приобретать мои акции за ту возмутительную цену, о которой вы упоминали. Достаточно рыночной стоимости.

Он выпрямился, отпустив ее руку, и резко ответил:

— Я уже сделал вам предложение и не возьму свои слова назад.

— Вам придется, если хотите получить мои акции, потому что я согласна только на их рыночную стоимость.

Она спокойно смотрела на него, несмотря на мелькнувшую на его лице вспышку раздражения.

Он кратко и резко пробормотал что-то на греческом.

— Мне не верится, что вы можете отказаться от такой суммы. Это просто глупый порыв.

— А мне не верится, что вы останетесь миллиардером, если будете настаивать на таких глупых коммерческих сделках! — парировала она.

На мгновение его глаза превратились в кинжалы, а затем он с явным удовольствием рассмеялся, откинув назад голову.

Не обращая внимания на множество любопытных взглядов, направленных на них, он снова наклонился вперед и взял ее за руку.

— Вы — великолепная снежная королева, — хрипло произнес он. — Стоило лишиться доходов от «Драйдена» ради встречи с вами. Думаю, я вернусь в Грецию не так быстро, как собирался.

Джессика уставилась на него широко открытыми глазами. Кажется, он говорил серьезно; он действительно увлечен ею! По ее телу пробежало тревожное предчувствие, сменившееся горячей волной, когда она встретила пристальный хищный взгляд этих полуночных глаз.

Глава 3

Подали вино, и это принесло ей долгожданное облегчение от пристального, проникновенного взгляда Николаса, но лишь на мгновение.

— Вас беспокоит то, что я увлечён вами? — растягивая слова, поинтересовался он, как только они снова остались одни. Я думал, что вызывать в мужчине желание — обычное для вас дело.

Джессика попробовала отнять свою руку, но его пальцы крепко держали ее, отказываясь отпускать. Зеленые искры вспыхнули в ее глазах, когда она посмотрела на него.

— Я не думаю, что вы увлечены, — бросила она резко. — Я думаю, вы всё еще пытаетесь поставить меня на место, потому что я не собираюсь кланяться и целовать ваши ноги. Я же сказала, что акции уже ваши, а теперь, пожалуйста, отпустите мою руку.

— Вы ошибаетесь, — заверил он, до боли сжимая ее руку, так что она вздрогнула.

— С того момента, как вы вошли в мой офис сегодня днем, каждый нерв в моем теле кричит. Я хочу вас, Джессика, и, продав эти акции мне, вы не вычеркнете меня из своей жизни.

— А что вычеркнет? — поджав губы, поинтересовалась она. — Какова ваша цена за то, чтобы оставить меня в покое?

Сильный гнев отразился на его лице, но вдруг он улыбнулся, и от этой улыбки у нее в жилах — застыла кровь.

Черные, как ночь, глаза ощупывали ее лицо и грудь.

— Цена? — пробормотал он. — Вы знаете, чем заплатить, чтобы я, в итоге, оставил вас в покое. Я хочу насытиться вами, так глубоко заклеймить вас своим прикосновением, что вы никогда не освободитесь от меня, так, чтобы всякий раз, когда другой мужчина будет прикасаться к вам, вы думали бы только обо мне и видели на его месте лишь меня.

Картина, представшая перед ее мысленным взором, ужаснула.

Она в страхе смотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Нет, — сдавленно пробормотала она. — О, нет! Никогда!

— Не будьте такой уверенной, — язвительно произнес он. — Уж не думаете ли вы, что я не сумею преодолеть любое сопротивление, которое вы можете мне оказать? И я не говорю о том, чтобы принудить вас, Джессика, я говорю о желании. Я могу заставить вас желать меня, я могу заставить вас настолько жаждать моих любовных ласк, что вы сами будете просить меня взять вас.

— Нет! — она покачала головой, испугавшись, что он выполнит свое обещание.

Она не позволит этого, никогда! Она пережила ад на земле, потому что все видели в ней золотую проститутку, но она никогда не позволит себе опуститься до уровня содержанки, любовницы, то есть, той, кем ее считали.

— Неужели вы не понимаете? — с трудом тихо проговорила она. — Я не желаю иметь никаких дел ни с вами, ни с каким-либо другим мужчиной.

— Очень интересно, — глядя ей в лицо сузившимися глазами, произнес Николас. — Я понимаю, что вы могли найти супружеские обязанности по отношению к старику отвратительными, но, конечно, все ваши любовники не могли быть настолько плохи. И не пытайтесь делать вид, что вы вступили в этот брак такой же чистой, как свежевыпавший снег, потому что я вам не верю. Невинный не будет продавать себя старику, и, кроме того, слишком многие мужчины утверждают, что они… знакомы с вами.

Джессика с трудом преодолела нахлынувшую на нее тошноту, и вздернула подбородок. Зеленые глаза сверкнули на побледневшем лице. Она резко выдохнула.

— Наоборот, Роберт был ангелом! Это другие мужчины оставили неприятный привкус во рту, и я думаю, господин Константинос, что, несмотря на все ваши деньги, вы являетесь самым неприятным из всех.

Она мгновенно поняла, что зашла слишком далеко. Выражение его лица стало жестким, и, едва она успела осознать, что он собирается сделать, как его рука сильнее сжала ее пальцы, и он потянул ее на себя. Николас поднимал ее до тех пор, пока она не встала, перегнувшись через стол. Он поднялся и встретил ее на полпути, его горячий, твердый, ищущий рот заглушил ее потрясенное восклицание, и она оказалась беззащитной перед вторжением его языка.

Она смутно слышала нарастающий шепот позади себя, различила вспышку света сквозь сомкнутые веки, но поцелуй все продолжался, и у нее не хватало сил, чтобы вырваться. На нее нахлынула удушающая паника, и из горла вырвалось жалобное хныканье. Только тогда он прервал свой карающий поцелуй, но не отпустил ее, а продолжал удерживать, глядя на ее бледное лицо и дрожащие губы, затем очень мягко усадил обратно и сам вернулся на свое место.

— Не провоцируйте меня снова, — процедил он сквозь зубы. — Я предупредил вас, Джессика, это был легкий поцелуй по сравнению с тем, который вы получите в следующий раз.

Джессика не осмеливалась поднять на него глаза, она просто сидела, не сводя взгляда с бокала с вином и дрожа всем телом. Ей очень хотелось дать ему пощечину, но гораздо больше она желала убежать и спрятаться. Та вспышка света, которую она заметила, была вспышкой камеры, она знала об этом, и у нее внутри все сжалось, когда она подумала о знаменательном дне и газетном скандале с этой фотографией. Отчаянно борясь с подступившей тошнотой, Джессика, схватила дрожащей рукой свой бокал и принялась пить прохладное, сухое вино, и пила до тех пор, пока снова не взяла себя в руки.