На другом берегу любви (СИ) - Ригерман Анастасия. Страница 34

— Хотя бы фляги с водой у вас случайно не найдется? Или чего-нибудь из еды? — после долгого молчания заговариваю я с Зефириусом. Тьма отступила и, если не обращать внимания на его выдающиеся заостренные уши, выглядит он вполне себе нормальным.

— Темные эльфы не едят обычной пищи, — неожиданно отзывается Фэйл, верховный эльф, поравнявшись на своем резвом коне рядом с телегой. — Мы питаемся энергией и магией, которая позволяет нам существовать в этом мире.

Ну вот, еще и голодом решили заморить.

— Зачем же вам тогда столько муки с нашей мельницы?

— Она нужна для людей и полукровок, которые давно живут среди нас.

— Вот как. И чем же они занимаются в вашем городе, если не наделены магией? Да и живут на порядок меньше вашего.

— Служат общему благу, — когда я уже начал забывать, о чем спросил, отвечает верховный. — Люди хороши в земледелии и ремеслах. Полукровки, обладая как человеческими, так и эльфийскими чертами, часто посвящают себя изучению магии и лекарственных трав.

— А эльфы?

— Мы здесь всем управляем.

«Еще бы, с вашей-то способностью залезать в чужие головы», — крутится в голове, но я не решаюсь произнести этого вслух и испытывать его терпение.

Наконец мы приближаемся к огромному каменному мосту над ущельем, разделяющему нас с городом эльфов.

— Только прислушайся, оборотень! Разве не волшебно? Такого ты точно не слышал, — восхищается Зефириус.

Я закрываю глаза, стараясь сконцентрироваться на звуках, но сперва слышу только раздраженное урчание в своем животе. Лишь потом до меня доносится тихое напевание чьей-то песни, мелодичный перезвон стеклянных колокольчиков, и легкий шелест крыльев на пути ветра.

— Что это?

— Магия воздуха. Она создает невидимые гармонические звуки, напоминающие мелодию ветра и пение птиц. А еще, может свести с ума, — выдает он будто ни в чем не бывало.

Нет, эти ушастые точно надо мной издеваются.

Впервые ступив в величественный эльфийский город, я еле сдерживаюсь, чтобы не присвистнуть от восторга. А мне казалось, после многочисленных путешествий по заграницам меня уже ничем не удивить. Как же мало, оказывается, я еще видел.

Тихий шелест листьев и запах леса сменяются ароматами цветов, человеческой еды, от которой рот неизбежно наполняется слюной, и той самой темной магией, заполняющей атмосферу города. Да он просто огромный! Монументальный, с высокими зданиями, высеченными из блестящего резного камня, местами оплетенными лианами, и широкими мощеными улицами. Город немного мрачный и таинственный, не похожий ни на один другой, из увиденных мною ранее.

Пользуясь случаем, я присматриваюсь к местным жителям. Эльфы преимущественно одеты в однотонные темные одежды и в сапоги из черной кожи. Они обладают грациозными движениями и передвигаются бесшумно, будто призраки. В отличие от них, немногочисленные люди снуют будто запуганные мыши, опасаясь поднять взгляд от своих ног. Исключением являются молодые разодетые девицы, сопровождающие зажиточных эльфов. Живой человеческий товар, все как везде.

На центральной площади расставлены ритуальные камни со следами свежей крови.

— Что это? Зачем? — не могу сдержаться от вопросов, надеясь в душе, что кровь не человеческая.

— Мы проводим обряды, чтобы укрепить нашу связь с тьмой, призвать силы из мрака. Ритуалы питают нашу магию и утверждают наше место в этом мире.

Поселив меня в одном из богатых гостевых домов и приставив охрану, верховный удаляется с обещанием вскоре за мной вернуться, когда жрец будет готов нас принять. Конечно, с их вечными жизнями торопиться, наверное, некуда, а сроки моей жизни здесь в расчет никто не берет. Черт бы побрал этих ушастых! Хотя, о чем это я, их и так давно поглотила тьма. И как я только умудрился угодить в эту передрягу, когда и без того проблем хватало?

Проходят сутки, затем еще одни, третьи, четвертые… Все это время на мои вопросы никто из молчаливых охранников за дверью не отвечает. Незнание еще больше сводит с ума. Спасибо, в этот раз хоть без еды и воды не оставили. Их по расписанию приносит молчаливая девица полукровка, всякий раз с интересом меня разглядывая.

Оказавшись запертым в этих чужих апартаментах, я не нахожу себе места. То бесконечно долго меряя шагами комнаты, то наблюдая, как мерно текут чужие жизни под моими окнами, в которых предусмотрительно вставлены декоративные кованые решетки.

От злости и негодования хочется волком выть. Сколько еще они намерены здесь меня держать? Время идет, где-то там, наверняка, уже и Лерка сходит с ума. Добрался ли до нее Добруш? Выполнил ли отец мою просьбу?

На пятый день я окончательно теряю терпение, и готов взять девчонку в заложницы, или напасть на охрану — да все, что угодно, лишь бы сдвинуться с мертвой точки. Только сделать ничего не успеваю. Вместо смущенной девицы в переднике, в дверях наконец появляется Фэйл, и ведет себя при этом так, будто отсутствовал не больше часа.

— Идешь со мной. Нас готовы принять, — в своей привычной манере командует он, не утруждаясь пустыми любезностями вроде приветствий.

И я иду, только бы все это наконец закончилось. Сперва по лабиринтам бесконечных улиц, затем по витиеватым коридорам огромного мрачного храма. Зал, где восседает верховный эльфийский жрец, представляет собой величественное пространство, наполненное атмосферой таинственности и мощи. Высокие стены из темного камня украшены резьбой с символами Тьмы, свет которых кажется пульсирующим и колеблющимся в полумраке.

Подсвечники с мерцающими фиолетовыми свечами создают зловещий свет, отбрасывая длинные тени на древнюю плиточную мозаику пола. В центре зала стоит алтарь из черного мрамора, украшенный серебряными и восковыми свечами, дым которых петляет в воздухе, создавая волшебные узоры.

Верховный эльфийский жрец, одетый в черные одежды, усыпанные серебром, сидит на троне из темного дерева, украшенного рунами и эльфийскими узорами. Его взгляд глубок и непостижим, словно он видит далекие миры и силы, которые обычному глазу не доступны.

Близ жреца стоят его придворные в окружении символов Тьмы, напоминая о могуществе и власти, которая скрыта в этом жутковатом храме. Здесь даже воздух наполнен звуками древних мантр и чар, которые призывают потусторонние силы, укрепляя веру верховного жреца и его последователей.

— Что ты хочешь? — спрашивает жрец, обращаясь к верховному эльфу.

— Я привел этого оборотня, потому что мой дар внушения не подействовал на него. Это можно объяснить только одним: его что-то защищает, и мне нужно узнать, что именно.

Под пронзительным взглядом жреца я чувствую, как мое тело теряет силу, а мысли начинают расплываться, путаясь в голове. Я пытаюсь бороться с его влиянием, концентрируюсь на своей прошлой жизни, вспоминаю родной мир и дорогих мне людей: любящие руки матери в самом детстве, занудные наставления отца, заботливые объятья Горыныча после соревнований, и нежные Леркины поцелуи. Наконец, с трепетом в сердце я ощущаю, как его щупальца начинают ослабевать и покидать мой разум.

Жрец наблюдает за мной внимательным изучающим взглядом, словно пытается проникнуть в самую мою суть, вынуть сердце и душу, разложив их по полкам. Затем он медленно кивает, выражение его лица становится крайне задумчивым.

Ну вот, и этот завис! Теперь еще миллион лет будут обсуждать, что со мной не так, пока я тут от старости не засохну и в мумию не превращусь.

— Ему не подвластно и мое внушение тоже, — выносит свой вердикт жрец, а я не понимаю, хорошо это в конечном счете, или плохо. — Этот оборотень обладает необычным даром, который защищает его от нашей магии.

— Но как такое возможно? Что это за дар? Не может же он оказаться тем Призраком света, о котором говорится в пророчестве? — еще больше все запутывает Фэйл, когда я в своих мыслях только собрался домой.

«Какое, мать вашу, еще пророчество⁈ — все чаще колотится сердце. — Нет, парни, я не тот, точно не тот, кто вам нужен! Да меня Лерка ждет».