Брачный период мачо - Ларина Арина. Страница 12

— Не хами. Если ему нужна атмосфера, до которой нужно дорасти духовно, а без этого никак, то прими мои поздравления! Тебе повезло, что он ушел! Пусть несет свою духовность к доктору и там тренируется. Сморчок!

— Ай, много ты в этом понимаешь. Теория и практика, да будет тебе известно, в реальной жизни несовместимы, — Светка посмотрела на нее, изображая старую мудрую сову. Казалось, еще немного, и Карякина, окончательно войдя в образ, ухнет и захлопает крыльями.

Лене стало смешно, но улыбаться перед лицом глубочайшей утраты, в очередной раз постигшей безнадежно холостую Карякину, она побоялась. Тем более что Светка в данный момент возилась с горячим чайником. Поразмышляв, Лена решила, что рассказывать подруге о своих проблемах сейчас — не самое подходящее время, поэтому просто начала поддакивать и кивать головой в такт Светкиным жалобам. Карякина выпустила ее нескоро, совершенно измочалив своими стенаниями и перечислением всех утрат за последние годы.

Покружив вокруг дома, Лена наткнулась на гулявшую там же маму.

— Ты что, обалдела? — без предисловий накинулась на нее Вероника Федоровна. — Ты на часы смотрела? Я чуть с ума не сошла! Где ты болталась столько времени?

— У Светки.

У Светки! — мама зло схватила ее за рукав пальто и потащила домой. — С ума сойти! И ты так спокойно об этом говоришь! А меня предупредить ума не хватило?

Лене стало стыдно. На это у нее ума действительно не хватило, хотя обычно она всегда предупреждала. Сказалась нестандартность ситуации. Похоже, любовь, и правда, выбивает из колеи и мешает жить. Машины Олега нигде не было. Печально оглядев двор, она поспешила за сердито топавшей по лестнице мамой.

А утром случилось чудо. Так всегда и бывает, когда перестаешь ждать и надеяться, оно внезапно приходит, как будто только и ждало этого момента.

Лена топталась на остановке, тоскливо оглядывая конкурентов. С троллейбусами опять что-то случилось, ни в одном направлении рогатые друзья человека не двигались. Горизонт тоже был чист. Лена еще не опаздывала, но уже нервничала: давать злобствующей Татьяне Филипповне лишний шанс побрызгать слюной ей не хотелось.

— Лена! — этот голос она узнала сразу. Именно его она ждала эти два дня, и именно его решила забыть сегодня утром за завтраком.

Из головы моментально вылетели все наставления о том, что девушка должна быть гордой, независимой, что нельзя показывать мужчине, как он тебе нужен, иначе он тут же с ловкостью блохи запрыгнет тебе на голову и начнет упиваться собственной властью. Лена в несколько прыжков долетела до машины, из окошка которой светилась улыбкой физиономия Олега.

— Ты почему не звонил? — обиженно спросила она, моментально пожалев о своих словах. Так говорить было нельзя, это было унизительно и жалко, но он не дал ей продолжить. Они снова целовались, как в тот первый вечер, а народ на остановке завистливо пялился на счастливчиков: тетки, придавленные одиночеством или, наоборот, многолюдностью семейства и отсутствием романтики, завидовали чисто по-женски, остальные — просто по-человечески, поскольку на остановке было холодно, а в машине тепло.

— …и все-таки, — решилась она выяснить волновавший ее вопрос, — почему ты не позвонил?

— Занят был страшно, — просто ответил он. — Но очень скучал, правда.

— Занят? В выходные? — Лена не поверила, но углубляться в тему побоялась.

Словно почувствовав ее настроение, Олег пояснил:

— У меня ненормированная рабочая неделя, из восьми дней. Когда работаешь на себя, это нормально. А когда на дядю, можно и отпуск потребовать.

Лена понимающе кивнула, хотя ей было бы приятнее, если бы на первом месте была все-таки она, а не бизнес.

Олег уверенно вел машину по забитым пробками улицам и веселил ее какими-то историями. Лена рассеянно кивала, боясь момента расставания. А вдруг он опять нырнет в свой бизнес, как налим в прорубь, и она снова будет изнывать у телефона. Неужели любовь так мучительна? Или это только у нее все не как у людей? Прав, наверное, карякинский психолог: все беды от комплексов.

Когда машина затормозила у Лениной фирмы, которую мама презрительно называла «Рога и копыта», они снова начали целоваться. В какой-то момент Лена поймала свирепый взгляд любимой начальницы, а может, ей это только показалось… Голова кружилась, счастье распирало, а мысли диким табуном уносились в недалекое будущее, поднимая радужную пыль надежд и планов. Поэтому его ласковое «пока!» и галантно приоткрытая дверь автомобиля, недвусмысленно намекавшая, что пора уматывать, были сродни ледяному душу в жаркий полдень. В полном изумлении она шагнула на асфальт и помахала рукой вслед удаляющейся машине.

«И что дальше? — ехидно спросила она сама себя. — Тоже мне, Черный плащ! Бэтмен на пенсии!»

Ее переполняла обида. В самом дальнем уголке сознания билась рациональная мысль: надо посоветоваться, поскольку сама она уже не в состоянии оценивать ситуацию объективно. Светка тоже, влюбившись, теряла четкость мышления и дурела, как кошка от валерьянки, всякий раз производя на окружающих шокирующее впечатление неординарностью своего выбора. Пора было привлекать общественность, поскольку, даже не имея опыта, можно дать дельный совет, разглядев со стороны то, что изнутри ни при каких условиях увидеть невозможно. Первым представителем общественности, отреагировавшим на утреннее событие, оказалась все та же Татьяна Филипповна. Едва Лена вошла в отдел, исходившая злобой начальница квакнула:

— И сколько сейчас времени. Может, тебе часы пора купить?

Не на что, — не оборачиваясь, ответила Лена, аккуратно пристраивая в шкаф свое пальто. При дневном свете оно радовало россыпью грязных пятен на подоле, торчащими из некоторых швов нитками и замысловатыми подтеками, обильно изрисовавшими тыл. Все это ненавязчиво наталкивало ее на мысль, что пора бы и сменить его на что-нибудь менее мрачное. — Если зарплату прибавят, то я с удовольствием обзаведусь будильником и буду приходить на работу под его мелодичный звон, чтобы скрасить ваше одиночество.

— Ты! Что? Ты что себе позволяешь?! Это что за намеки?

Лена и сама удивилась своему выступлению. Похоже, что появление в ее жизни Олега благотворно повлияло на ее характер. Мягкотелость и бесхарактерность, с которыми и она, и мама безуспешно боролись всю жизнь, начали сдавать позиции. Во всяком случае, она стала чувствовать себя менее уязвимой, хотя наличие кавалера было перманентным.

— Я не намекаю, я прямо говорю: пора бы прибавить оклад, а то я работаю за двоих, а получаю за полчеловека.

— Это не дает тебе права опаздывать!

— Я и не опоздала.

— Как это не опоздала? Сейчас девять ноль одна, а ты только валенки свои расшнуровываешь! В девять ровно ты должна сидеть за столом и работать, — Татьяна Федоровна раздраженно грохнула кружкой по полировке, на столе немедленно образовалась темная лужица кофе.

Хмыкнув, Лена в долгу не осталась:

— То-то я смотрю, вы уже вкалываете. Кстати, пить много кофе вредно, цвет лица портится.

Татьяна Филипповна покрылась синеватыми пятнами, медленно наливающимися яростной краснотой:

— Может, ты желаешь уволиться?

— Может, и желаю, — пора было сдаться, но Лена уже не могла остановиться. — Заявление сейчас написать?

Начальница, еще на прошлой неделе спихнувшая ей целиком перевод, который рассчитан был на двоих, прикусила язык: текст был сложным, а она такие страх как не любила.

Лена, так и не дождавшись ответной реплики, подняла глаза на Татьяну Филипповну, та сидела и молча хлебала свой кофе, уставившись круглыми глазами в окно. Но едва только Лена расслабилась и потянулась за бумагами, решив попить чай попозже, дабы не усугублять конфликт, как коллега с наслаждением, отодвинув кружку, сообщила:

— Такие красавцы на таких мышах, как ты, не женятся. А уж эти показные поцелуи… Тьфу!

Лена густо покраснела. Сама того не зная, эта мегера ударила ее по самому больному и высказала вслух мысль, которая у самой Лены холодной змеей свернулась на дне подсознания: слишком красивый мужик и слишком неожиданно и красиво все получилось.