Трофей для Зверя (СИ) - Верховцева Полина. Страница 8

— Я все понял, — прохрипел он, тяжело опираясь на дрожащие руки.

— Молодец, — она жестко потрепала его по голове, в конце оттолкнув от себя.

Кажется, он даже зарычал в ответ на ее прикосновение. Не нравилось оно ему, и почему-то Мелену это неприятно зацепило. Словно ее отвергли…

— В чем дело кхассер? Не любишь, когда гладят против шерсти?

— Не люблю, — в этот раз он ответил.

— Потерпишь. Если я захочу, то буду трогать тебя, как угодно. — провела ногтем по жесткой линии подбородка, — Запомни это.

Она отошла к кровати, старательно пряча руки в рукавах, чтобы пленник не заметил, как сильно они дрожали.

— Не боишься на ночь оставаться со мной в одном помещении? — насмешливо бросил ей в спину. Только насмешка вышла совсем недоброй и больно царапнула где-то внутри.

— Нет, — она равнодушно пожала плечами, опускаясь на край кровати, — если ошейнику хотя бы покажется, что ты мне угрожаешь, он тебя парализует. А если я ночью услышу какой-нибудь звук с твоей стороны, то с превеликим удовольствием тебя высеку. Я ясно выразилась, андракиец?

— Более чем.

Мел улеглась на жесткую подушку, подсунула ладонь под щеку и, натянув колючее одеяло до самых ушей, прикрыла глаза, совершенно не уверенная в том, что вообще сможет заснуть. Слишком остро чувствовалось в привычной комнате присутствие зверя.

Глава 4

Ей снился сон.

Заброшенная деревня возле изгиба лесной реки. Со всех сторон подступает молчаливый лес, тишину которого боятся нарушать даже шумные сороки…

Все, что сохранилось — это десяток полуразрушенных домов, небольшая часовня с покосившимся навершием Трехликой, да водяная мельница чуть поодаль. Кругом темная, сочная зелень. Природа жадно отвоевывала территорию у бывшего поселения — мох поднимался по трухлявым стенам, сквозь окна пробивалась тонкая ясеневая поросль, а на одном из домов, прямо на коньке крыши, гордо цвел куст лестной бузины.

Мимо домов, плавно уводя в сторону леса, петляла узкая, едва заметная тропинка. Со всех сторон к ней подступал жесткий осот, крапива и настырный лопух, пытающийся навешать репьев на платье. В траве стрекотали тревожно стрекотали кузнечики.

Но стоило только ступить под сень леса, как все окончательно затихло. Деревья росли все ближе и ближе, буквально наваливаясь друг на друга, а потом внезапно расступились, являя взгляду поляну, прижатую к крутому горному склону, возле которого лунный свет вычертил остов обвалившейся охранной башни, с темными провалами узких бойниц. Наполовину рассыпавшиеся остатки лестницы вели к сорванной двери, за которой клубилась зловещая тьма. И в этой тьме проступали еще более темные очертания зловещей фигуры.

Тихие шаги, шорох, пробирающий до самых костей.

…А потом в глубине загорается янтарь. Пронзительно яркий, полный ярости и злости, готовый сокрушить любого, что встанет у него на пути.

Вздрогнув, Мелена проснулась и, прижав руку к беснующемуся сердцу, уставилась шальным взглядом в потолок.

— Плохой сон? — внезапно раздался насмешливый голос.

— Твою мать…

Он вздрогнула и резко села, уставившись на пленника, который сидел, привалившись спиной к стене.

Забыла! Спросонья напрочь забыла о том, что он здесь.

Кхассер лениво усмехался и из-под полуприкрытых век сверкал янтарем. Таким же ярким как тот, во сне.

Спустив ноги с кровати, Мелена потерла лицо, пытаясь отогнать остатки сна. Потом легко соскочила и отправилась в купальню, а когда вышла обратно — была уже полностью затянута в привычный черный костюм и на ходу заплетала темные волосы в тугую косу.

— Уходишь?

Мел скрипнула зубами. Этот кхассер выводил ее из себя одним своим самоуверенным видом и голосом, в котором так явно сквозили пренебрежительные ноты.

Не оборачиваясь, активировала ошейник, тут же услышав за спиной злое шипение.

— Еще вопросы будут? — спросила, равнодушно пристегивая верную плеть к петле на поясе, — Нет? Я так и думала.

Рядом с ним было сложно — слишком сильная аура, слишком много ярости, закованной в человеческом обличии. Мелена и рада бы не замечать его, но это было невозможно. В его присутствии даже воздух казался острым и искрящимся, как во время грозы.

— Если в мое отсутствие, попытаешься сбежать — тебе конец, — жестко сказала она, — понял? Не разочаровывай меня, котик.

От столь пренебрежительного обращения взгляд кхассера стал еще более хищным. Зверь шумно втянул воздух, потом выдохнул, успокаиваясь, и Мел отрешенно подумала о том, как ему, наверное, сложно держать себя в узде. Как его ломало от того, что посадили на цепь и обращаются, словно с самым ничтожным рабом. От этого было еще приятнее осознавать свою власть над ним.

Несколько часов она потратила на привычный обход, проверку постов и на то, что навестить Морта.

— Как продвигается работа?

— Все прекрасно, — он с предвкушением потирал руки, — все отлично. Амулет встал, как влитой. Система приняла его, теперь идет насыщение. День-два и я смогу включить ее на полную мощность.

— Хорошие новости, старик, — Мелена удовлетворенно кивнула, обходя машину.

Высотой она была в два человеческих роста, и если раньше лишь монотонно щелкала и скрипела, то сегодня от ее гула закладывало в ушах, и сотни ярко-красных искр бегали вокруг того места, где неспешно пульсировал амулет кхассера.

— Это мое лучшее творение, — со слезами приговаривал он, влюбленными глазами глядя на свою «девочку», — она прекрасна.

— Главное, что она защитит Асоллу от захватчиков.

— Защитит. И Асоллу, и ближнюю деревню, — гордо произнес Морт, — все узнают ее силу. Все!

Для Мелены главным было, чтобы эту силу узнали андракийцы. Чтобы прочувствовали ее на своей шкуре, чтобы разбились о нее, как волна о прибрежные скалы.

Старик тем временем пошатнулся. Мел успела перехватить его за миг до того, как он начал оседать на землю.

— Что с тобой? — она усадила его у стены, ослабила пуговицы на шее и груди и прикоснулась к потному лбу, — ты холодный, как покойник!

— Все хорошо…просто слабость накатила. Я не спал уже двое суток.

Мелена витиевато выругалась. Не хватало еще, чтобы главный мастер Асоллы сжег себя за несколько дней до финала.

— Когда ты ел?

— Я…я не помню, — он отмахнулся, как от чего-то несущественного, — аппетита нет. Да и времени.

— Эй ты, — Мел кивнула ближайшему стражнику, — отправляйся на кухню. Скажи, что я велела принести обед к полигону. Горячий! Со свежим хлебом. И чтобы мяса было много.

Когда принесли обед, Морт покладисто сел за узкий, грубо сколоченный стол и проворно стучал ложкой, закидывая в себя пряную похлебку, жаркое из крольчатины и тушёную с травами тыкву.

А Мелена в это время стояла неподалёку, привалившись к стене и сложив руки на груди. Она хмуро наблюдала за тем, как жадно поглощает пищу мастер и почему-то думала о том, как давно приходилось есть кхассеру.

Харчи в камерах раздавали по утрам, но она привела его уже после, а потом и вовсе забрала к себе. Получается пленник ее — значит, и кормить его придется тоже ей.

— Вот ведь, — с досадой тряхнула головой, — не было печали…

Морт тем временем покончил с обедом, залпом осушил большую кружку хлебного пива и сонно зевнул.

— Ложись, — Мелена указала на узкую койку у стены,

— Некогда…

— Еще слово и я тебя отстраню.

Она знала куда бить, и как заставить человека прогнуться. Морт был пленен своей работой, и для него не было ничего страшнее, чем быть отлученным от полигона.

Бормоча себе под нос что-то о пустой трате времени, он растянулся на койке и уже через две минуты громко захрапел.

— Безумец, — беззлобно сказала Мел, натягивая на него угол драного одеяла. Потом обернулась к остальным, — пусть спит. Будить только в крайнем случае. Если узнаю, что нарушили приказ — шкуру спущу.

Больше ей было нечего здесь делать, да и внутреннее нетерпение гнало обратно замок. Она ощущала острую потребность проверить как там обстоят дела у Зверя.