Дядя самых честных правил 8 (СИ) - Горбов Александр Михайлович. Страница 61

Твари остановились и замерли, непонимающе наблюдая за непонятным явлением. Водили носами, всматривались и рычали.

Самый здоровый из псоголовых осторожно двинулся вперёд, скалясь и угрожающе рыча. Рой качнулся прочь от твари, загудел, а в следующее мгновение ринулся на него.

Несколько сотен маленьких циркулярных пил прошили псевдособачье тело насквозь, разрезая напитанную магией плоть, как масло. И ещё раз. И ещё. Никаких брызг — на землю упали только бесформенные ошмётки. А кровь твари влилась в рой, делая его нежно-розового цвета.

Закончив с первым псоголовым, рой устремился ко второму и повторил всё в точности, оставив после себя только грязные клочки, и увеличился в размерах.

Псы Гекаты взвизгнули и бросились врассыпную, спасая собственные шкуры. Но рой не стал гоняться за каждой тварью в отдельности, а распался на равные части, и за каждым псоголовым полетел своя маленькая тучка. Впрочем, размер не имел большого значения — результат оказался тем же самым. Через три минуты всё было кончено.

— Ну вы даёте, Константин Платонович!

— Т-с-с! — я приложил палец к губам, прося Кижа замолчать.

Страшная магия, придуманная Анубисом, выжрала уйму силы. Талант опустошил резервы почти до дна, и меня начало трясти, как в лихорадке. На одном упорстве я сплёл «ловчую сеть», набросил на особняк и проверил каждый закоулок усадьбы. Но одержимых больше не обнаружил, только обычных испуганных людей.

Род Еропкиных понёс невосполнимые потери. Два десятка погибших одержимых и двенадцать, попавших им же под горячую руку. Но даже это не остановило семью от раскола. Единство с уходом Красной ведьмы было снова потеряно, и оставшиеся в живых принялись делить власть.

Видя моё выжатое состояние, Костя Еропкин уговорил меня остаться хотя бы до вечера. Поспать, поесть, а уже потом собираться в путь. Так что я продрых до полудня под охраной Кижа и проснулся вполне бодрый. Только вот резервы силы были пусты — на их восполнение уйдёт не одна неделя.

Но прежде чем я отправился домой, состоялся наш разговор с Костей Еропкиным.

— Я хотел сказать вам спасибо, Константин Платонович. Вы спасли Катеньку, и я готов отдать жизнь по вашему приказу.

— Стоп. Кто такая Катенька?

Оказалось, что так зовут его сестру — ту девицу, которая всю ночь была рядом со мной.

— Никаких долгов, тёзка. Я сделал то, что был должен, и всё. Не надо брать на себя лишнее.

Костя Еропкин пытался возразить, но я категорически отказался.

— Тогда у меня будет к вам просьба, Константин Платонович. Возьмите нас под свою руку!

— Что?

Он опустился на колено передо мной.

— Я с сестрой и ещё несколько человек хотим отделиться от рода и отправиться в ваше княжество.

— К дикарям? В глушь?

Он пожал плечами.

— Новый глава рода ещё хуже, уж поверьте мне. Но мы не будем для вас бесполезны, Константин Платонович! У меня есть опыт службы в Сибири, и к нам присоединится почти сотня опричников. Вы не пожалеете, если примете нас!

После некоторых сомнений я согласился дать ему шанс. Лишние руки в Америке не помешают, а Еропкин парень толковый и сумеет добиться успеха.

Уже к вечеру, обговорив с тёзкой условия, я выехал из усадьбы Еропкиных и отправился в Злобино. Снова начало клонить в сон, а пустые резервы вызывали мучительную тошноту.

Уже под утро я проснулся, почувствовав, что дормез остановился.

— Константин Платонович, — услышал я голос Кижа снаружи, — вы не спите? Вас кое-кто хочет видеть.

Я чертыхнулся, потёр лицо ладонями и распахнул дверцу дормеза. Спрыгнул на землю и увидел, что экипаж окружён всадниками. В утренних сумерках я не разобрал, что за мундиры на них, зато сразу узнал одну фигуру.

— Григорий?

— Костя! — Орлов спешился, шагнул ко мне и протянул руку.

— Приехал меня арестовать?

— Бог с тобой! Даже не думай так шутить. — Лицо Орлова помрачнело, будто у него умер любимый родственник. — Мне нужна твоя помощь — в Москве чума!

Конец 8 тома