Май, весна и апокалипсис. Книга вторая (СИ) - Ермаков Николай Александрович. Страница 3

— А всё же, можешь рассказать подробнее, почему ты так недружелюбно обошлась с Родриго и его сотоварищами?

Девушка как-то затравленно глянула на меня, потом осмотрела зал и, повторно убедившись, что кроме нас здесь никого нет, а официантка стоит достаточно далеко, приступила к рассказу:

— Он был моим первым парнем, мне было шестнадцать, ему двадцать два и поначалу я совсем потеряла голову от любви, сдурела напрочь. А потом я узнала, что у него есть и другие девушки, одна из них даже заявилась ко мне выяснять отношения. Но я оказалась сильнее, — Вика усмехнулась своим воспоминаниям, сделала небольшую паузу, собираясь с мыслями, после чего продолжила, — После этой истории я с ним хотела расстаться, но он меня преследовал, говорил, что любит только меня и все такое прочее, от чего я не могла никак устоять, — девушка опять грустно вздохнула, — А потом его посадили за наркотики, меня стали таскать на допросы, дома провели обыск. Я тогда у матери жила и после всего этого мама выперла меня из дома. Хорошо хоть бабушка приютила, она ведь мне не родная, но была такой хорошей, — у Вики дрогнули плечи и на глазах выступили слезы.

— Не родная? — удивился я.

— Нет, — она мотнула головой, — Бабушка была тётей моей матери, но любила меня куда сильнее и заботилась…

— Так что там с Родриго? — я постарался вернуть девушку к более насущной теме, — Пока то, что я услышал, как-то не тянет на высшую меру.

— Родриго подлец и мерзавец! — злобно прошипела она, — Когда его посадили, он звонил из тюрьмы, требовал, чтобы я ему деньги отправляла, сначала на жалость давил, когда не получилось, угрожать начал, но я хотела его поскорей забыть и номер сменила.

Увидев, что к нам приближается официантка, Вика замолчала, подождала, пока та поставит на стол два стакана с апельсиновым соком, затем девушка сделала пару глотков, вытерла рот салфеткой и, проводив взглядом удалившуюся официантку, более спокойно продолжила:

— А вчера он вломился мне в квартиру с двумя друзьями, заявил, что я ему сильно задолжала, пока он сидел, сказал, что я сначала обслужу его и друзей, а потом буду работать как на конвейере. Он так и сказал: конвейер, гадина!

Девушка умолкла, глядя в окно, за которым весело чирикала пичуга, усевшись на цветущую ветку яблони. А я медленно отпил сок, обдумывая всё сказанное. Вполне логичная картина вырисовывается, хотя это совсем не гарантирует того, что она говорит правду. Впрочем, для большей ясности, надо бы задать ещё пару вопросов:

— А откуда он здесь взялся, если был в тюрьме? И зачем ты его пустила в квартиру?

— Его товарищ, тот который сверху лежал, позвонил в дверь, сказал, что он из милиции, удостоверение в глазок показал, я подумала, что это насчет того заявления, и открыла ему. А Родриго, сволочь, в это время ниже этажом стоял, он уже потом подбежал. Я сначала совсем не сообразила, что происходит, испугалась, и они смогли в квартиру войти, — девушка огорченно вздохнула, — А потом он сказал про конвейер, я дико разозлилась, и все умерли… А как этот гад из тюрьмы выбрался, я понятия не имею, может сбежал, может ещё как… — она пожала плечами и вновь замолчала, с неподдельным интересом разглядывая яркую веселую птичку за окном.

Вскоре официантка принесла наши заказы — блинчики с творогом для Вики, поджаристый бифштекс для меня, и мы приступили к трапезе, изредка перекидываясь словами. Если быть точным, то говорила в основном Вика, более подробно рассказывая, как она проникла в больницу, нашла там нужную палату и провела лечение. Мне оставалось лишь вставлять междометия и восхищения в нужных местах, для поддержания диалога.

Глава 2

Районный отдел внутренних дел располагался на той же улице Гагарина, что и ресторан «Космос», где мы с Викой совсем недавно отмечали нашу помолвку.

Помнится, очень бурно мы тогда повеселились, незабываемый вечер получился, с неожиданными гостями и оригинальными конкурсами. Казалось бы, совсем недавно это было, всего пять дней с тех пор минуло, а кажется, что прошла целая вечность.

Проходя сейчас мимо «Комоса», мы, ничего не говоря друг другу, остановились и с интересом осмотрели ресторан, в котором три дня назад отмечали помолвку.

Осматривая фасад увеселительного заведения, я с некоторым удивлением обнаружил, что стекла вставлены, а прилегающая территория тщательно облагорожена, так что сейчас почти ничего и не напоминает о том сумасшедшем вечере. Ну разве что многочисленные прорехи в ряду розовых кустов.

Очевидно, хозяева ресторана не хотят терять прибыль и постарались как можно быстрее перезапустить работу своего заведения. Вполне разумные и понятные действия, но всё же, будь я на их месте, то вместо стекол вставил бы бронелисты. Для надёжности и спокойствия.

Когда мы с моей невестой вошли во двор перед зданием ОВД, то к нам сразу подошел сержант полиции, дежуривший у ворот, и со скучающим видом поинтересовался:

— Вы по поводу смерти, или какой другой вопрос?

— У меня бабушка умерла, от инфаркта, — с грустью в голосе ответила Вика, — И нам сказали, чтобы мы в полицию обращались.

— Ну да, — безразлично кивнул он, — Значит вам и правда сюда, если вы на «Машке» живете. Давайте я вас в очередь запишу, а то народу много, — он вытащил из внутреннего кармана блокнот, спросил у Вики фамилию, записал её и сообщил наш номер очереди — четыреста двадцать два.

— Вон на заборе бумажка висит с интернет-адресом, — продолжил он, — На этом сайте образцы объяснений и заявлений, на столе бумага. Если ручки нет, то киоск вон там, — он махнул рукой за спину, — Лучше все заранее написать, чтобы время не тянуть, а то людей, сами видите, много.

— А сколько примерно стоять придется? — спросил я, глядя на газон в дальнем углу двора, где прямо на траве без всякого стеснения расположились несколько десятков человек с пасмурными лицами.

— Часа полтора — два, — ответил сержант и, отвернувшись от нас, направился к пожилой женщине, только что вошедшей во двор.

Н-да. Немного неожиданно, но вполне логично — народу-то гибнет много, а местная бюрократия оказалась к такому валу не готова.

Торчать здесь два часа совсем не хочется, но и оставлять Вику здесь одну будет как-то неправильно, так что, похоже, придется всё же тут задержаться.

Подойдя к листочку с адресом, я быстро вбил его в строку браузера, и мне открылся нужный сайт. Полдела сделано, осталось только написать от руки три страницы по несколько строк и дождаться очереди.

Для удобства посетителей во дворе отдела полиции, прямо под открытым небом стояли два стола. К столам прилагалось четыре стула, но воспользоваться ими не было никакой возможности, так как все эти стулья были заняты древними старушенциями, которые восседали на них с таким неприступным видом, что с одного взгляда на этих бабок сразу становилось понятно, что не стоит даже и пытаться их потеснить. Это монстры поопасней гарпий будут, если их невзначай разозлить. Так что придется писать стоя, скрючившись перед столом, как вон тот тощий мужик в черном пиджаке и очках.

Со вздохом взяв три чистых листа бумаги из толстой пачки, я вызвал из хранилища ручку и протянул её Вике:

— На, пиши первой, тебе надо заявление и объяснение написать, а потом я тоже объяснение настрочу. Это вроде как не обязательно, но времени много.

Вика глянула на старушек, вздохнула, встала к ним спиной и наклонилась над столом.

Получилось… кхе-кхе… очень живописно! Вика ведь, по своему обыкновению была одета в свои черные спортивные легинсы и футболку, а благодаря великолепной растяжке, при наклоне ноги у неё остались прямыми, спина выгнулась дугой вниз, а рельефная попка эффектно оттопырилась в сторону бабулек.

— Проститутка! — со знающим видом констатировала первая старушенция, — Ишь как жопой фасонит!

— Наркоманка! — вторая бабулька выдвинула альтернативную версию, — Когда их ломает, они так по-всякому выгибаются.

— Наркоманка и проститутка! — уверенно кивнула третья, — Они нынче все такие!