В лабиринте нереальностей. Книга вторая (СИ) - Кароль Елена. Страница 29

— Закрыта тюрьма, — оповестил меня незнакомый стражник, даже не удосужившись открыть дверь, а пробурчав это через крохотное зарешеченное отверстие в двери.

— А позвольте узнать, куда мне девать осужденных?

— Не моё дело. Указ царя — тюрьма закрыта.

— А до которого времени, не подскажете? — стараясь улыбаться, а не скалиться, потому что тон стражника буквально вымораживал, я держалась стойко.

— До указа, который отменит.

Мило. Нет, просто очаровательно!

— Скажите, а где комендант?

— Занят.

— Я не спросила, что он делает, я спросила — где он? — не удержавшись и рыкнув, я сжала пальцы в кулачки, уже кляня служаку на чем свет стоит.

— У себя. Занят.

— Ваше звание и имя, будьте любезны, — моему ледяному тону мог позавидовать даже папа.

У нас тут дело жизни и смерти, а со мной разговаривают, как с попрошайкой на паперти! Вот только я даже в лицо ему жетоном ткнуть не могу, потому что нет его больше — всё в кошачьем лесу осталось.

Судя по тому, что с той стороны притихли, а затем недовольно засопели, всё-таки чего-то я добилась. Вот только чего?

Внимательно прислушиваясь к невнятным звукам, а затем ещё более невнятным голосам, минуты через три я удостоилась чести увидеть сквозь небольшое отверстие ни много, ни мало, а настороженные и неприятно мутные, серые глаза коменданта.

— Тимофей Поликарпыч, здравствуйте.

— И вам не хворать, ваше высочество... Зачем пожаловали?

— Пожаловала, чтобы устроить в ваше уютное заведение провинившихся. Подскажите, почему я не могу это сделать?

— Указ царя Кощея — тюрьма закрыта, никого не впускать, никого не выпускать.

— И куда же мне их девать?

Я внимательно всматривалась в мутные глаза мужчины, пытаясь понять по ним реальное положение дел, и виски моментально неприятно закололо, а стоило попытаться сосредоточиться, как пришло понимание — комендант не в себе. Очень сильно не в себе. Либо подчиняющая магия, либо подчиняющее зелье, не иначе. А может и то, и другое вместе.

Спасибо тебе, венец, за своевременную диагностику ситуации. Но что делать дальше?

— В указе не сказано.

Логично. Однако мне нужно внутрь!

— Скажите, а что вообще написано в указе? Могу я на него посмотреть?

— Нет, — недовольно буркнул мужчина и окошко с противным лязгом закрылось.

Да-а-а...

Беспомощно переглянувшись с Михаилом, а затем и с остальными котами, я обижено поджала губы, а затем зло прищурилась. Не хотят пускать по-хорошему? Что ж, будем буянить! Эх, жаль рядом Фёдора нет — уж он-то специалист в этом вопросе — сковородка всегда под рукой, как и прочие бунтарские орудия. Та-а-ак... и с чего бы мне начать?

Отойдя от двери на пару шагов, я примерилась к трехметровому кирпичному забору, которым было огорожено двухэтажное здание тюрьмы, затем оценивающим взглядом прошлась по мужчинам и поинтересовалась:

— А правда, что кошки могут прыгнуть очень высоко?

— Могут, — кивнул Михаил и тоже посмотрел на верхний край забора, а затем снова на меня. — Вы уверены, что нам стоит нарушить указ царя?

— Уверена. Нам жизненно необходимо попасть внутрь и разобраться в том, что происходит на самом деле. Вы могли не заметить, но я сама очень хорошо знаю Тимофея Поликарповича и сейчас он находится под влиянием дурной силы.

— Что ж... — на удивление, мужчина даже и не подумал упрямиться и уже через несколько секунд передо мной переминался красивый серый кот с умными янтарными глазами.

Причем размеров этот котик был не самых малых — полноценный тигр. Хм... а откуда ещё полторы сотни килограмм взялось? Вопрос конечно интересный, но не слишком своевременный. Будет время — обязательно спрошу, но сейчас важнее действовать быстро и слажено.

— Михаил, ваша задача — перепрыгнуть и открыть нам дверь. Если вам попытаются помешать, разрешаю применить силу, но в разумных пределах, — понимая, что беру на себя слишком много, я старалась говорить уверенно.

Если наши подозрения не подтвердятся и на самом деле всё совсем не так, как я думаю, то сейчас мы нарушим закон. Вот только если всё так, как сказала Мила и царь Кощей действительно в тюрьме, а во дворце самозванец, отдающий странные приказы и опаивающий своих подчиненных, то я просто не имею права оставить всё без изменений.

Пан или пропал?

— Давайте.

— Мы подстрахуем, — ещё двое из сопровождения обернулись в похожих котов, но чуть более светлого окраса и один за другим, разогнавшись, перемахнули трехметровую стену.

Моментально раздавшиеся изнутри крики, гневные рычания и ругань заставили судорожно сжать пальцы в кулачки и начать переживать, но буквально через несколько секунд дверь распахнулась и мужчины, оставшиеся со мной, один за другим слажено рванули внутрь, при этом Виктор успел зло шикнуть на Дэна, кивнуть в мою сторону и заявить "головой отвечаешь".

Да?

— Понимаю, вам неприятно, но надеюсь всё обойдется, — в отличие от остальных Денис не торопился, сначала осторожно заглянув внутрь и лишь после этого пропустил меня, зашел следом и прикрыл за нами дверь, но не стал закрывать её на засов, чтобы не тратить время на обратном пути.

— Я тоже надеюсь, — осматривая небольшой двор, по которому уверенно рассредоточивались оборотни, я с удивлением насчитала пятерых бессознательных стражников, которых невероятно быстро обезвредили коты.

Пятерых. Но обычно их во дворе трое, не больше. А сколько их тогда внутри?

Вообще, насколько я знала, тюрьма являлась местом, где провинившиеся сидели от силы день-два не больше, ожидая решения суда, а иногда и решения самого Кощея, когда злодеяние было слишком серьезным. Затем осужденный приговаривался либо к Лабиринту, либо к рудникам, либо к общественно-исправительным работам. Непосредственно в тюрьме никто заключение никогда не отбывал, такова была политика царя.

Что изменилось сейчас? Особо опасный заключенный в виде самого царя? Хм... ну и где его могли разместить? Что за камера может удержать самого сильного мага смерти этого мира?

Я не рвалась вперед, наоборот, позволяла серьезным донельзя мужчинам выполнять их мужскую работу и обезвреживать стражей до того, как они попытаются обезвредить нас. Я шла за Денисом и думала. На втором этаже камер нет, там находятся административные кабинеты и комнаты для допросов, на первом этаже располагаются обычные камеры, где сидят по одному, максимум по трое... точно!

Нас ни разу не водили на нижний, подвальный этаж, где по слухам находились камеры именно для кощеев! Вот только я сама до сих пор не знаю, где он — спуск в подвал. Итак, задача номер один — обезвредить всех желающих нам помешать, задача номер два — найти лестницу вниз. Что я собственно и озвучила, когда нашла взглядом ближайшего сержанта, заволакивающего одного из местных стражников в пока ещё пустую камеру.

— Будет сделано. Вы только вперед не лезьте.

Да не дождетесь. Я и раньше никогда не была рьяной драчуньей, а сейчас и подавно не собираюсь ею становиться. Теперь, когда у меня нет моего дурного дара, уничтожающего всё на своём пути, когда я пугаюсь... нет, и снова нет. Я подожду, пока с этим непростым делом справитесь вы, настоящие мужчины.

Удивительно, но стражей в тюрьме оказалось не слишком много, едва ли пятнадцать человек вместе с комендантом, которого Михаил нашел лично, и лично же сопроводил в камеру. При всём при этом сопротивления как такового Тимофей Поликарпыч не оказывал, словно ему было абсолютно без разницы, где провести день — у себя в кабинете или в одиночной камере. Он лишь пару раз мазнул по мне пустым взглядом, при этом не сказав ни слова, а затем сел на кровати и уставился в стену.

Жуть какая. Нет, надо будет обязательно послать весточку кому-нибудь из знахарок, да той же тетке Тамаре, чтобы пришла и осмотрела коменданта. В отличие от него стражники вели себя намного вменяемее, агрессивнее и оказывали существенное сопротивление, так что моим спутникам пришлось приложить усилия, чтобы обезвредить всех до единого. И то, один из обернувшихся котов и Максим получили травмы, к счастью незначительные и их уже перевязывал Алекс.