В лабиринте нереальностей. Книга первая (СИ) - Кароль Елена. Страница 39
— Ну вот и верно, вот и правильно. — добродушно покивав, леший тут же склонился к моему уху и доверительно зашептал: — Слухай меня, девонька. Зря ты так Закольцованного мира боисся, ничего в нем страшного нету. Всё так, как у нас. И лешие живут, и водяные. Мавки веселые, да коты приветливые. Это тут Ковен слухи дурные распускает, шобы значится наши туда всем скопом не подалися, ибо нету тама ишо електричества и прочих гадких екологически вредных выбросов. Всё, как в старину. Всё, как мы любим. А то, шо сортир на улице — так и энто не беда. Найдешь себе мужичка порядошного, так он тебе и сортир в доме и водные ванны — всё устроит.
Слегка прибалдев от подобной рекламы мира-тюрьмы, немного отодвинулась от лешего и недоверчиво на него посмотрела. Это он сейчас что пытается до меня донести? И самое главное — зачем?
— Ась? Да ты не боись — я правду говорю. — неверно поняв мой настороженный взгляд, леший торопливо продолжил: — Али ты ишо не знаешь, что за тобой попятам стервец идет? Я ужо и путаю его и путаю, да шибко умный мужик он…
— Кто?
— Да божок энтот северный двуликий.
— Эйнар?
— Он самый…
— Черт! — стиснув зубы на подобную дурную новость, едва не заорала, когда из-под ближайшего корня прямо на меня выскочил невероятно счастливый черт.
— Ась?
— Чертик!?!
— Где она? — недовольно поджав губы и зло сверкая разноцветными глазами, Эйнар едва удерживался от того, чтобы не вытрясти из местного лешего душу.
— Где надо. — не собираясь уступать, лесной дух закинул ногу на ногу и скрестил руки на груди. — Там, где ей самое место. Неча девке жись портить. Ишь, чо удумал, окаянный!
— И кто же тебе сказал эту глупость? С чего вы все взяли, что я ей жизнь портить собрался?
— А пошто тады дурниной за ней следуешь?
— Пошто-пошто… — передразнив своевольного духа, мужчина в сердцах сплюнул. Если бы он сам понимал, пошто… — Нравится она мне, вот пошто!
— Тебе? — переспросив с язвительной ухмылкой, леший не выдержал и скрипуче расхохотался. — Ох, батюшки, держите меня… Ох, уморил! Ох-хохонюшки! Нравится она ему! — и тут же резко посерьезнев, погрозил северному полубогу крючковатым пальцем. — Не ври, двуликий. Иди ужо… лги кому другому. Не про тебя царевна.
— А про кого?
— А это уже ей самой решать. А-то ишь чо удумали, в игры какие гнусные играть на опережение! Совсем девку загоняли, да с ума свели… ироды, как есть ироды…
Самой?
Ну, уж нет!
Смерив бормочущего духа неприязненным взглядом, Эйнар отступил на полшага, а затем ушел туманом домой, готовиться к более долгому и серьезному переходу. Этот раунд он проиграл. Но один раунд это не вся игра.
Потерпи лапушка… недолго осталось. Скоро свидимся.
Ауч!
Не самым удачным способом выйдя из портала, а именно выпав в полуметре над землей, не торопилась вставать. Упала я на зеленую траву и согласно заверениям лешего во владениях его хорошей знакомой лесовички. Мало того, перед самой отправкой дедуля вручил мне записку, смущено попросив предать её своей зазнобе прямо в руки.
— Хто тут?
Вздрогнув от скрипучего голоса, открыла глаза, села и насторожено осмотрелась. Судя по теням и цвету листьев, здесь ранний вечер и лето. Это хорошо… А кто говорил?
— Я… Ира.
— Ира? Шо за Ира?
— Царевна. — никак не в силах сообразить, откуда и кто говорит, тут же сказала, как есть: — Ссыльная я.
— О? А за шо? — от дальней сосны наконец отделилась часть и постепенно превращаясь из коры в довольно приятную на вид бабулечку лет семидесяти, подошла ближе.
— За то, что не такая. — грустно вздохнув, постаралась выкинуть ненужные здесь и сейчас мысли и уже намного более ровным голосом уточнила: — Вы лесовичка Аглая?
— Я.
— Вам от лешего Митрофана из Лохово записка. — сунув руку в карман пуховика и вынув из него свернутый трубочкой листик, передала старушке, бережно принявшей презент и моментально покрасневшей до цвета зрелой брусники.
О, любовь…
Смущенно отведя взгляд в сторону, когда старушка бережно прижала к груди развернутый листочек, по-доброму им позавидовала. Леший объяснил мне, что сам придти сюда не может, так как на всех без исключения Земных духов был наложен запрет на переходы по собственному желанию, а нарушать закон до такой степени, чтобы его сослали — совесть не позволяет. Вот и обрадовался он, когда узнал о том, кто я такая и почему живу с Алексом. И конечно же с удовольствием воспользовался возможностью отправить меня сюда лично, постаравшись убедить, что не всё так плохо, как меня в этом пытаются заверить остальные. Кстати, попасть в Закольцованый мир тем, на ком метка Ковена «до первого срыва», не слишком большая проблема, особенно если воспользоваться помощью тех, кто знает в этом толк. Не обошлось тут без участия водяного и остальных лесных духов Лохово, но я пока не жалею.
Не о чем жалеть.
Всё лучше жить в мире, где нет ни фиолетового демона, ни других придурков, считающих меня своей блажью. Хватит!
А то, что цивилизации тут нет… ничего! Сделаем!
Грызла мысль о том, что я больше никогда не увижу родителей, но я гнала её от себя, как могла. Всегда приходится чем-то жертвовать. Останься я там — точно бы стала призом если не Эйнара, так эрцхера. Ничем не лучше! К тому же я просто уверена, что со временем, когда наконец выучусь всему, чему можно и в полной мере обживусь на новом месте, я обязательно смогу подать им весточку, что всё хорошо. Уж если духи могут иногда записки из мира в мир передавать, то и я лазейку найду.
У меня есть Чертик, у Чертика есть куча подарков повелителя, а это значит, что мы точно не пропадем!
— Где она? — на Кощея было страшно смотреть. Светлая кожа стала мертвенно бледной, серые глаза были двумя колючими льдинками, а тонкие длинные пальцы едва сдерживались, чтобы не сжаться на шее предателя.
— Я… я… — начав заикаться, Алекс понимал, что если сейчас сила Кощея выйдет из-под контроля, то его не возродит к жизни даже старшая Ягиня. — Она сама… са… сама…
— Лож-ш-шь…
Не успев всего на каких-то полчаса, обманутый отец был полон решимости докопаться до сути произошедшего. Ковен гарантировал им, что Ира обучается под присмотром лучших из лучших. Что условия её проживания достойны и никто из них не допустит, чтобы произошло непоправимое. И что он увидел, когда через прошедших сквозь все заслоны чертей ему стала наконец известна правда? Он, пришедший незваным гостем в деревню Лохово ровно в полночь?!