Шестая печать - Ларионова Наталия. Страница 12

– У вас есть свободные номера.

– Си.

– Я хотел бы остановиться на одну ночь.

– Си.

– Могу я взять в номер собаку.

– Си.

Наш очень содержательный диалог закончился возле стойки, где она вручила мне ключи с номером комнаты. Я вышел во двор, достал из машины набор гигиенических принадлежностей, который всегда вожу с собой, и уже вместе со Стеном поднялся в номер.

Номер гостиницы оказался на удивление чистым и хорошо оборудованным. Ванная комната, занимавшая меня больше всего прочего, сияла самым современным оборудованием. Набор полотенец, соответствовал нормам принятым в отелях высокого ранга. С удовольствием искупавшись после долгой дороги, я перебрался на широкую удобную кровать и не включая ни телевизор, ни приемник, провалился в сон.

Утром я проснулся намного позже обычного. Не спеша, одевшись и оставив Стена спать в номере, я спустился в обеденный зал. Тут сидела несколько немецких семей с детьми, количество которых мне установить не удалось. Дети, явно гиперактивные, носились, гомонили и создавали хаос. Видимо, предполагавшийся роскошный шведский стол зиял пустотой. На столе стояло лишь несколько мисок с различными хлопьями и пустые блюда. От закусок остались только булочки да еще один плавленый сырок, случайно завалившийся за тарелку.

В дверях обеденного зала появилась хозяйка гостиницы.

– Я хотел бы кофе.

– Си.

Она исчезла, но через пять минут вернулась, неся в руках поднос с кофейником, молочником и высоким стаканом сока. Завтрак оказался на замечательным – свежевыжатый сок прекрасно освежал, а чудесный кофе с булочкой, придали мне новую энергию.

Покончив с завтраком, я вышел в холл и подошел к стойке. Хозяйка стояла около нее.

– Я хотел бы заплатить за проживание.

– Си.

– Вы принимаете оплату кредитными картами.

– Си.

Я достал из бумажника и подал ей свою карту Виза и подал ей. И пока она вставляла карту в считывающее устройство, начал размышлять, что бы такое спросить, чтоб заставить ее произнести хотя бы еще одно слово, кроме «Си». Однако додумать я не успел. Хозяйка подала мне устройство, я набрал на нем защитный код моей карты и оно затрещав выдало длинный чек, который я подписал. Хозяйка расплылась в улыбке.

– Грация, синьор.

Поднявшись в номер, я собрал свои вещи, взял Стена, и мы с ним спустились во двор гостиницы.

Расспрашивать о замке, в котором обитал сеньор Гатти, не было необходимости. Он серой громадой выделялся на лесистом склоне горы и словно нависал над городом. Дорога проложенная к нему не имела ни каких ответвлений и несмотря на то что была проложена в незапамятные времена содержалась в порядке.

Уже через пятнадцать минут мы въехали в замок.

Двор замка был пуст, если не считать строительных материалов аккуратно сложенных в углу, да стоящего «Мерседеса» с итальянскими номерами. Я запарковал свою машину возле него и вышел, размышляя, как мне найти хозяина замка.

В этот момент в дверях, ведущих в огромное каменное строение, появился седой сухощавый мужчина. Он не вышел из дверей, а выбежал, как-то смешно подпрыгивая и размахивая руками. Говорить он начал, еще не дойдя до меня, к тому он сопровождал свои слова настолько активной жестикуляцией, что казалось, если связать ему руки, он не сможет произнести ни единого слова. Если бы проводились соревнования, кто быстрее говорит по-английски, этот человек точно бы их выиграл.

– Я думаю, вы тот самый синьор Попов, о котором мне говорил Эрхардт. Видите ли, ко мне ни кто из местных не ездит, а ваши иностранные номерные знаки и наша с Эрхардтом договоренность, позволяют мне, по-моему, безошибочно, узнать вас.

– Да, Сергей Попов – это я.

Он, воспринял это, как должное и продолжал свой монолог.

– Меня, вот что удивляет, Эрхардт, посвятивший столько лет истории и пусть не специалист по геральдике посылает вас ко мне за консультацией.

Я вытащил из машины и подал ему листы с рисунками:

– Вот, посмотрите сами.

– И из-за этого стоило гнать вас через пол – Европы. Да это любой дилетант скажет вам. Такой герб тамплиеры использовали на протяжении всей своей истории. Конечно, пару занимательных историй о его происхождении я могу вам рассказать, но право же…

– Да нет, с этим все понятно, а вот второй, – он уже рассматривал второй рисунок, – его Эрхардт не смог определить.

Сеньор Гатти, как-то странно замолчал, и полностью погрузился в себя. Его взгляд отсутствующе обводил двор, машины, меня. Через пару минут он очнулся. Посмотрев на меня, чуть ли не с осуждением и спросил:

– А почему мы стоим во дворе?

– Сеньор Гатти, могу поинтересоваться, как вы относитесь к собакам.

– Прекрасно, обожаю их. Какой странный вопрос от Вас. Почему вы об этом спрашиваете?

– Видите ли, одна из них сидит в машине. Мы вместе путешествуем.

– Так надо было давно выпустить собачку, что же она там сидит взаперти.

Я выпустил Стена.

– О какой у вас замечательный эрдель-терьер, вот только, первый раз вижу эрдель-терьера черной масти.

– Это черный русский терьер.

– Да, да, замечательный черный русский эрдель-терьер.

Поняв, что объяснять, что-либо бесполезно, я промолчал.

– Пойдемте, я покажу вам замок. Да, а насколько легко вы меня нашли.

– Ну, это не составляло труда. От гостиницы, где мы ночевали, он прекрасно виден, так что заблудиться просто невозможно.

– Вы приехали еще вчера?

– Ночью.

– Все равно у меня уже почти оборудованная комната для гостей и если вас конечно не пугает необходимость пользоваться туалетом и ванной на другом этаже, то вполне приемлемая.

Все дальнейшие замечания сеньора Гатти касались замка, его отдельных помещений, их назначения. Стен, входивший в состав экскурсантов, как мне показалось, слушал гораздо внимательней меня. Уж и не знаю, какие мысли роились в его мохнатой голове при виде каменной будки таких размеров. Следом за хозяином, мы по каменным лестницам, то поражавшими своей шириной, то столь узким, что и одному было сложно по ним передвигаться прошли все этажи замка. Он за малым не затащил нас на чердак, но вспомнив о Стене, вовремя оставил эту затею. Везде поражала толщина стен. Достигающие полутора метров, они могли бы выдержать прямое попадание тактической ракеты, не говоря уж об артиллерийских снарядах.

Помимо всего прочего, сеньор Гатти показал нам, на удивление приличные – спальню для гостей, спальню хозяина, мало, чем отличающаяся от предыдущей, и свой кабинет. Надо сказать, что только эти три помещения были оборудованы электропроводкой и то проброшенной временными жгутами.

– Да вы правы, но во всем замке предыдущую разводку электричества монтировали еще перед второй мировой войной и мне пришлось ее полностью устранить, – прокомментировал сеньор Гатти.

Закончив экскурсию, мы прошли в кабинет хозяина. Самые современные компьютер и многофункциональный принтер, выглядели в этом старинном помещении совершенно чужеродными. Удобно разместившись в старинных креслах, мы оставили в распоряжении Стена весь пол кабинета.

Сеньор Гатти, засунув руку куда-то за компьютер, извлек толстую тетрадь и принялся ее листать, приговаривая себе под нос что-то по-итальянски. Спустя пятнадцать минут он оторвался от тетради, перевел взгляд на меня, как бы пытаясь вспомнить, кто это и что он здесь делает, а затем как бы очнувшись, сказал:

– Вы знаете нам надо сходить в подвал и посмотреть там, на один очень занимательный герб. Неделю назад, рабочие, сбивая старую штукатурку, открыли его. Никак не могу решить, это только сходство или нечто другое.

Сеньор Гатти взял большой фонарь, и мы вышли во двор, вымощенный камнем. Вход в подвалы замка был закрыт тяжелой дубовой дверью, с приклепанным к ней огромным кованым засовом. С трудом, приоткрыв до половины дверь, причем звуки раздавшиеся при этом, как мне показалось, были слышны даже в городе, мы приготовились войти. Стен же сел сбоку от входа и, зевая, показывал, что ему в подвале делать не чего и вообще он может спокойно посидеть и здесь и подышать свежим воздухом. Учитывая то, что ни кого в окрестностях не наблюдалось, я не стал возражать, и мы с сеньором Гатти спустились вниз. Пройдя через анфиладу сводчатых коридоров, мы оказались в каком-то огромном зале, на одной из стен, которого из больших камней был сложен фальшивый камин. Плита, уложенная в виде каминной полки, по краям была украшена цветами шиповника. В середине же ее красовался герб, удивительно похожий на нарисованный мной.