Три песо (СИ) - Романов Герман Иванович. Страница 32

— Камергер Резанов изрядный прохвост, что я могу сказать, но в одном князь Ливен полностью прав — на море много случайностей, но не настолько же бывает таких совпадений! А сколько до сих пор потаенного осталось в делах минувших, и представить затруднительно!

Генерал-адмирал, великий князь Алексей Александрович говорил с небольшой отдышкой, все же был несколько тучен, отчего среди острословов, а их под Андреевским флагом всегда хватало, даже с избытком, получил прозвище «семь пудов августейшего мяса».

— Одно ясно, дыма без огня не бывает, — усмехнулся великий князь Владимир Александрович, второй родной дядя царствующего императора, занимавший пост командующего гвардией и столичного военного округа — вместе с братом они были еще относительно моложавыми, пусть он и «перешагнувший» за полувековой рубеж, а брат к нему близко подошедший. А вот третий их собеседник был молодой человек, которому только в мае исполнилось тридцать лет — то был их племянник, к которому в обыденной жизни они обращались «ваше императорское величество», но сейчас в тиши кабинета, без свидетелей просто «Ники» — милое и домашнее прозвище у Николая Александровича, еще с бытность его цесаревичем.

— Ники, мы наскоро приказали проверить, все то, что записал Ливен со слов испанского адмирала, но даже те немногие ответы, которые успели найти, или полностью верные, либо похожи на правду. Был заговор, и Резанов в нем принимал деятельное участие. Хорошо задумка — оторвать от нас все тихоокеанские владения, и ведь, мерзавцы, добились своего, пусть через полвека. Я ведь хорошо помню, как родителя уговаривали «продать» Аляску, словно воришкам жгло руки чужое добро!

— Нет, не самозванец этот адмирал, пусть и испанец, но русская кровь сказывается — как он отметелил янки, в такое мне не верилось поначалу. Да и песня про «Авось» никому неизвестна — но душу трогает, так что…

После слов старшего брата, генерал-адмирал тоже высказался, а затем выругался, как принято на флоте, с изрядным «загибом». А царь неожиданно, даже как-то застенчиво произнес, искоса посматривая на родичей:

— Аликс мне вчера сказала, что это было бы похоже на сказку, если не пугающие надгробия в Красноярске и Калифорнии.

Дяди переглянулись — молодую императрицу они оба немного недолюбливали, хотя тщательно скрывали такое отношение. Все Александровичи держались тут дружно, ибо в Доме Романовых уже было несколько ветвей — супруга покойного Николая Павловича оказалась плодовитой.

— Думаю, останки деда можно внуку вернуть, негоже тут строптивость проявлять, тем более выписка о браке заверена статс-секретарем генерал-капитанства, так как сама бумага слишком ветхая. Но князю Ливену можно поверить, глаз у него наметанный — немец ведь, а они дотошные. Да и Похвиснев образцовый моряк, так что его доклады также можно принять на веру — он все же флаг-офицер этого Рамоса, раненного из-под орудийного барбета вытаскивал, «не убоявшись огня неприятельского», как мне тут в формуляре отписал этот «Серхио Хуанович».

— Согласен — тут можно пойти навстречу прошению, тем паче сама королева Мария Кристина отписала, да посол к нашему министру два визита сделал. Это же не тяжба за наследство, которого давно нет, а странное желание перезахоронить прах рядом с любимой. Как романтично…

— Не такое уж и странное желание, Алешка, если внимательно посмотреть. Да и от романтики очень далеко. Камергер не был графом, и мы это все прекрасно знаем, и адмирал тоже. Но янки упорно именуют его именно контом — что, просто так⁈ Оговорка⁈

— Может этот титул ему тогда испанцы пожаловали в тайне, пока наши территории им под руку не отойдут…

— Да не наши эти земли, Ники, и никогда не были нашими, и флаг над ними подняла Российско-Американская компания, а это совсем иное — это ее собственность, которая, возможно, на самом деле числилась за Резановым! И выкуплена за его же деньги у индейцев — испанцы на нее только претендовать могли. Но зачем воевать, если потихоньку сговориться можно, и всем сразу целиком овладеть, что, кстати, и произошло!

Наступила тишина — собравшиеся за столом «августейшие» властители обдумывали ситуацию. Но одно для них было ясно — отказывать испанскому адмиралу, в просьбе перезахоронить прах камергера Резанова возле его возлюбленной, вернее жены, решительно нельзя, несколько лет тому назад баллада одного американца об этой страсти была переведена на русский язык и издана в России. Но принятие решения означает одно — вице-адмирал «армады» Серхио Рамос пусть не прямо, но косвенно все же признается Резановым, единственным наследником по нисходящей линии. А если у него есть право наследования русских земель в Калифорнии, а судя по всему, такие грамоты у него имеются, то вынесенное решение послужит ему как бы моральной поддержкой со стороны Российской империи, своего рода определенным признанием. Но и отказать нельзя, нет благовидного предлога, как не крути — главнокомандующий союзными войсками и флота Испании и Конфедерации является персоной очень высокого уровня!

— Думаю, нам следует поступить несколько иначе, Ники, — негромко произнес Владимир Александрович. — Ты дарую этому адмиралу графское достоинство, все честь по чести. И награди его лентой «Белого Орла» — орден высокой степени, и как бы с намеком — там не дураки, поймут. Пусть в следующем году прах вывозят — к сему мероприятию подготовиться нужно будет, а там ясно станет, какие условия мира Вашингтон примет. Но одно ясно — в прежнем виде САСШ существовать больше не будет — свое возвратят Испания и Британия, есть Конфедерация и Техас, возможно отделение Луизианы к Франции и Флориды к Испании. Кое-что может получить и Мексика. Правда, пока неясно к кому Аляска отойдет… А может быть нам следует…

Чеки «отовариваются», но в политике всякое бывает с пустующими землями, особенно когда на огромной территории меньше пятидесяти тысяч населения…

Глава 43

— Пока сообразят что к чему, «Эспанья» будет построена. А вот нормальные дредноуты строить не даст этот самый лимит водоизмещения, который сильно не обойдешь. Конечно, в мирное время будут брать поменьше угля и котельной воды, припасов провианта, снарядов в погребах вдвое меньше нормы, но в полном грузу это все равно не больше двух тысяч тонн «привеса» водоизмещения, а в восемнадцать тысяч максимум…

Серхио в очередной раз посмотрел приблизительные расчеты столь непохожего на классический броненосец корабля. Линкоры типа «Эспанья» были самыми маленькими среди всех дредноутов, а потому вполне резонно считались всеми специалистами неполноценными. Боя ни с одним «коллегой» они выдержать не могли ни при каких обстоятельствах, банально уступая тем несколько тысяч тонн водоизмещения. За исключением первых британских линейных крейсеров с двенадцатидюймовыми пушками — те хоть были чуть покрупнее, но шестидюймовое бронирование там, где на «Эспанье» было девять дюймов, не оставляло «инвинсиблам» ни малейшей надежды на благополучный исход такого противостояния.

Все правильно — испанцы строили свои линкоры не для противостояния с дредноутами, а для боя с равными по водоизмещению броненосцами, которых во флотах хватало с избытком. И не один из них, даже последние «полудредноуты» не способен драться на равных с «испанцем», особенно на больших дистанциях, когда трудно вести корректировку. Ведь всплески от 305 мм и 234 мм британских орудий, на дальности свыше пятидесяти кабельтовых, очень трудно различать. А вступить в бой с «Эспаньей» на таком расстоянии, допустим тому же «Нельсону» будет проблематично, имея всего четыре двенадцатидюймовых орудия против восьми точно таких же пушек. И даже пять 234 мм стволов в бортовом залпе большой помощи не окажут, тут только чередовать залпы, или сближаться на более короткую дистанцию. А вот тут ничего не выйдет — турбины позволяли «Эспанье» развить ход до двадцати узлов против восемнадцати, а потому маленький линкор мог, как навязать бой и преследовать противника, так и просто удрать от него.