Пари (СИ) - Субботина Айя. Страница 106

Я одновременно задерживаю дыхание и пальцы в миллиметре от коробочки. Даже почти чувствую, какая она гладкая и приятная наощупь. С чего бы Лексу дарить мне какой-то кулон? Да я и цепочку сейчас никакую не ношу!

— Не смотри, — уговариваю себя вслух, нарочно изображая строгую училку. — Не порти сюрприз! А то придется потом корчить удивление, когда он будет стоять посреди ресторана на одном колене и просить твоей руки!

Я повторяю это как мантру даже когда уже верчу коробочку в руках, пытаясь представить, какого размера камень у моего помолвочного кольца. Наверняка, грушевидной огранки — я когда-то говорила Лексу, что хотела бы именно такое, максимально прозрачное, как слеза.

— Ладно, я посмотрю только одним глазком, — поддеваю ногтем крохотный выступ на крышке, — одну секундочку и тут же сразу спрячу, и вообще забуду, что видела!

Крышка медленно, как нарочно, поднимается вверх.

На маленькой подставке из розовой замши, возвышается кольцо.

С прозрачным, полностью идеально чертовски прозрачным бриллиантом грушевидной огранки, размера как тот метеорит, от которого Брюс Виллис спас человечество [5]! В массивной оправе из белого золота и в окружении крохотных таких же сверкающих бриллиантиков.

Это настолько прекрасно, что мне срочно нужна реанимация, иначе мое сердце вот-вот лопнет от радости!

Забыв о том, что собиралась просто посмотреть на кольцо и ту же вернуть обратно, уже примериваю его на безымянный палец, любуясь тем, как идеально оно мне подходит — как будто было создано именно для моих рук и именно этой формы ногтей. Ничего более прекрасного я в жизни не видела! Оно одновременно и изящное, и увесистое. Его просто невозможно будет не заметить!

— Я согласна, Лекс… — шепчу с самыми что ни на есть счастливыми слезами в голосе, воображая, как он будет делать мне предложение.

Ладно, да, признаю — это уже не будет сюрприз и за свое любопытство я заплачу значительной частью приятного удивления — ну и что? Лекс же все равно будет что-то говорить, прежде чем снова сделает мне предложение? В любом случае, у меня будет повод пореветь от счастья.

Я так увлекаюсь разглядыванием игры света на прозрачных гранях, что не сразу слышу доносящиеся из-за входной двери звуки. Блин, это же Орео тявкает!

Со скоростью звука пихаю кольцо обратно в коробочку и успеваю бросить ее в пакет ровно в ту же секунду, когда Лекс заходит в номер, прижимая к себе перепачканного, но, кажется, безумно довольного щенка.

— Ты уже проснулась, — констатирует с улыбкой, пытаясь увернуться от попыток Орео облизать его подбородок.

— А вы уже не разминулись с катастрофой, — делаю вид, что ворчу, но на самом деле с трудом сдерживаю слезы.

— Знаешь, кажется нам продали поросенка под видом щенка, — качает головой Лекс, — у этого пса какая-то явно нездоровая любовь к лужам и грязи. Я пытался быть строгим, но разве этой слюнявой морде модно отказать?

Он трясет его перед собой, нарываясь на новую порцию «целовашек», шипит и ругается, но даже не скрывает, что такое проявление любви ему по душе.

Пока наблюдаю за ними, в груди начинает странно щемить. Непроизвольно сую руку под подмышку, пытаясь прикрыть то место, где отчаянно сильно колотится сердце. Боюсь, что Лекс увидит, что со мной творится неладное, начнёт задавать вопросы и я разболтаю ему про кольцо, и тогда не будет никакого сюрприза.

— Вик, все хорошо? — Лексу достаточно одного взгляда, чтобы насторожиться.

— Да, абсолютно! — излишне беззаботно отвечаю я.

— Что случилось пока меня не было, — строго спрашивает он.

— Ничего, Лекс. Правда, клянусь! — Но мой голос так дрожит, что этими потугами казаться беззаботной не обмануть даже младенца. — Я просто… до сих пор не могу поверить, что это — реально. Ты настоящий? Правда? Это не какая-то плохая шутка?

Вместо ответа он торжественно вручает мне щенка. Естественно, Орео тут же пачкает меня лапами и мордой, а Лекс, становясь у меня за спиной укладывая голову мне на плечо, с напускной серьезностью говорит:

— Поверь, лисица, вот это — чистая правда, и грязь, и слюни стали частью нашей жизни.

А потом, убедившись, что я раздумала реветь, несильно щипает за задницу, со словами: «Вот видишь, ты не спишь, все по-настоящему».

«По-настоящему», — повторяю за ним в унисон.

Глава шестьдесят вторая: Лекс

Мой телефон звонит около шести вечера, как раз, когда мы с Викой собираемся на вечернюю прогулку со щенком. Целый день мы валялись в кровати, потом плескались в бассейне гостиницы — маленьком, но довольно чистом и на удивление безлюдном (видимо из-за заметно прохладной воды), потом посмотрели старую комедию, забрасывая друг друга шоколадными драже из большой миски, куда насыпали разных сладостей, вместо попкорна, который, как сказала Вика, был у нас во вчерашней программе.

Целый день мы делали все те вещи, от которых Виктория Лисицына трехлетней давности воротила бы нос. Та Вика любила проводить время в модных органических ресторанах, пробовать какие-то всратые блюда гурманской кухни, а продукты с содержанием белого сахара называла «отравой». Концерты, посещение показов непонятной херни, бесконечные походы по магазинам в поисках непонятно чего, многочасовые зависания с подружками в разных СПА и салонах красоты — ее день в основном состоял из этого. Если бы тогда я предложил ей насыпать в огромный таз разных шоколадных батончиков, кокосового печенья и глазированного шоколадного драже, она сначала бы вызвала мен экзорциста, а потом упала в обморок от ужаса.

Не могу сказать, что скучаю по прежней Вике.

Потому что в новой не осталось ничего от прежнего напускного образа «уникальной личности», но это та самая Вика, которую я видела искренны оплакивающей смерть бабушки, и которая лепила для меня вареники с вишнями, заботливо перебирая каждую ягоду, чтобы не пропустить ни одной косточки, и та Виктория Лисицына, которая спала в обнимку со своими первыми брендовыми туфлями, и боялась их носить, чтобы случайно не поцарапать или не сломать каблук.

Будет неправильно сказать, что я не любил их обеих, но за той «нетакуськой» я точно не буду скучать. Но эту я точно не хочу потерять.

Поэтому купил кольцо. В точности, как она однажды описывала.

Если честно, поддаться искушению сразу ее окольцевать, до сих пор сложно. Но я дал себе обещание сначала поговорить с Катей. Очень по-скотски звать замуж одну девушку, не до конца расставившись с другой.

Я бросаю взгляд на телефон — звонит мой хороший знакомый, финансовый аналитик и большая светлая голова Шарапов Сергей. В свое время именно благодаря его советам, в самый разгар всемирного финансового кризиса, я смогу удержать «Гринтек» на плаву. Он же помогал мне держать нос по ветру, когда после операции мне пришлось начинать все заново.

— Привет, Сергей, — здороваюсь первым, прикидывая, какая причина заставила его позвонить. Обычно, всегда звоню я и по строго определенному типу вопросов.

— Кто-то скинул акции «Гринтек», — в свойственной себе совершенно механической манере, сообщает Шарапов. — Подумал, что тебе нужно это знать.

Я верчу головой, пытаясь определить, где Вика и услышит ли она наш разговор, но судя по шуму воды, она в которой раз побежала принимать ванну — сегодня особенно жаркий день, а после тридцати минут работы кондиционера, она так расчихалась, что я вырубил его к херам. Несмотря на всю свою показную бесшабашность, сопли лисица всегда хватает на раз-два.

— Я этого не делал, — озвучиваю для галочки, чтобы дальше разговор был уже более предметным.

— Я так и подумал, поэтому и звоню. Я знаю, что ты еще держишь «пакет». Если не хочешь выручить хотя бы что-то — самое время сбрасывать, Алексей. Если темпы не снизятся, через день, максимум — два, твои акции станут чудесной оберточной бумагой.

— А они могут снизиться?