Пари (СИ) - Субботина Айя. Страница 91

СЗО — это сокращенно от «Самое Запретное Оружие». Когда-то Лекс называл так мое грустное лицо, против которого всегда оказывался бессилен. Если я хотела что-то получить — достаточно было просто немного надуться, согнуть бровки «домиком» и немного посопеть через нос — и он сдавался. Ни разу не было так, чтобы он оказался стойким против этого запрещенного приема.

После того, как наши пути разошлись, мне ни разу даже в голову не приходило пускать вход это старое проверенное средство. Да я вообще о нем не вспоминала до сегодняшнего дня. Не слишком ли много ностальгии за последние несколько часов?

Но наши дурачества понемногу переключаются на происходящее на экране, где десяток нарисованных зверей пытаются петь и танцевать на каком-то талант-шоу. Выглядит это настолько забавно, что примерно к середине мультика я уже готова бросать в экран попкорн, лишь бы прогнать оттуда вечно всем мешающего вредного героя, и обнять героиню с хоботом, которая постоянно в себе сомневается.

— Это просто невозможно — ну нельзя же так всего бояться! — громко возмущаюсь вместе с остальным залом, когда слониха снова всех подводит. — Ну Лекс, ну скажи ей!

И только сейчас замечаю, что все это время он смотрел на меня, и совсем не с улыбкой.

Машинально пытаюсь поправить прическу (свой идеально прилизанный наверх хвост), потом — воротник рубашки, потом стряхиваю с нее несуществующие крошки. Хотя пятой точкой чую, что причина такого пристального интереса совсем в другом.

— Что? — все-таки рискую спросить, мысленно готовясь услышать очередную гадость в ответ. Все наши диалоги так или иначе заканчивались обменом «любезностями», почему сейчас должно быть по другому? — Сейчас ты скажешь, что я слишком громко смеюсь? Или что? На секундомере истекло время хорошего Лекса?

— Скажу, что если бы не детвора вокруг — я бы тебя точно поцеловал, — с подкупающей искренностью и нотками перца, выдает он. — Аж губы болят — так этого хочется.

Я нервно сглатываю и разжимаю пальцы, в которые только что нагребла новую порцию «барашков». Слониха на экране продолжает творить дичь, но даже если она вдруг станет реальной, спустится в зал и лично меня спросит, как ей поступить, я вряд ли смогу сказать хоть пару слов. Потому что мои собственные мысли уже перетекли в категорию «полный винегрет» и единственное, о чем я сейчас могу думать — какой же этот новый Лекс, зараза, красивущий и сексуальный, и энергетически залипательный, как магнит!

Импульсивность всегда была моим вторым именем. Из-за нее я частенько попадала в такие передряги, что и рагу не пожелаешь, но то, что я собираюсь сделать сейчас, невозможно остановить никаким голосом разума. Потому что… мне просто так хочется, и это достаточный аргумент, чтобы отчебучить очередную дичь.

Я протягиваю руку к Лексу, обнимаю его за шею и просто прижимаюсь губами к его губам.

По-детски нелепо и абсолютно наивно.

Но если бы я не сделала этого сию минуту — меня точно бы разорвало на миллиард неудовлетворенных Викусь, наделавших гораздо больше шума, чем битком набитый детьми кинозал.

А когда чувствую, что Лекс в ответ размыкает губы и тянется вперед — быстро отстраняюсь, вдруг обнаружив, что сидящий перед нами мальчишка лет шести, с любопытством наблюдает за процессом. Я моментально вспыхиваю и зыркаю в сторону экрана, но он то ли не понимает, то ли наоборот — как раз в курсе и нарочно смущает этих «невоспитанных взрослых». На выручку приходит Лекс — сует мальчишке горсть своего попкорна и тот, схватив откуп, моментально разворачивается к мультику.

— У тебя губы на вкус как карамель, — слегка подтрунивает Лекс шепотом мне на ухо.

Мне стоит огромных усилий не отодвинуться, потому что его дыхание очень даже эротично щекочет мою чувствительную и давно отвыкшую от таких вещей кожу.

— Смотри мультик, — пытаюсь переключить его внимание, но в ответ получаю только еще одну порцию насмешек. — Лекс, слушай, это была просто дружеская благодарность!

— Именно так я почему-то и подумал.

— Я из-за тебя пропустила, чем дело закончилось! — из последних сил пытаюсь ворчать, но правда в том, что после случившегося, мультяшные персонажи меня больше не интересуют от слова совсем. — Придется тебе вести меня еще раз.

— Все, что захочешь, — мурчит он, не прекращая попыток снова притронуться к моему уху.

Но на этот раз я все-таки справляюсь с эмоциями и смотрю на него со всей строгостью, заодно давая понять, что за такие «художества» нас вполне могут попросить из зала. Он в общем, почти сразу сдается, но то, что я вижу в его хитром взгляде, красноречиво намекает, что Лекс нащупал мою слабость и собирается давить на нее снова и снова, как только подвернется возможность.

Но разве не этого я хотела, когда планировала вернуться из поездки с кольцом на пальце?

Пока мысли не завели меня слишком далеко, пытаюсь снова сосредоточиться на мультике и с горем пополам это получается, хотя до конца сеанса не могу отделаться от мысли, что Лекс рядом. И что иногда, когда мы вертимся в креслах, чтобы размять затекшие от долго сидения мышцы, мы дотрагиваемся друг до друга руками и ногами, и каждый раз, когда это контакт кожей к коже, волоски на моем теле как по команде становятся дыбом.

Неудивительно, что я срываюсь с места еще до того, как пойдут финальные титры и в зале включат свет.

— Вик, погоди! — Лекс догоняет меня в большом холле, где уже собралась новая толпа желающих посмотреть очередной шедевр от «Пиксар». — Почему ты все время куда-то бежишь?

— Писать хочу, — леплю первую пришедшую на ум отмазку и энергично кручу головой в поисках туалетов.

Вот, нашла — направо. Туда и иду, точнее — скачу вприпрыжку, потому что мысль поцеловать его снова становится настолько громкой, что заглушает все прочие потребности, в том числе — и мой не слишком убедительный голос разума. Но перед тем как зайти внутрь — еще раз оглядываюсь, чтобы убедиться, что Лекс неподалеку. Еще не хватало, чтобы на него тут же повесилась бойкая девица, которых здесь просто тьма.

В туалете быстро умываюсь ледяной водой и несколько минут красуюсь перед зеркалом, прорабатывая экспресс-урок из ауто-тренинга на обретение внутреннего дзена.

«Я спокойна, я безмятежна, я как вода и земля, и солнце. Я никуда не спешу, меня нельзя сдвинуть с намеченного пути, я сама…»

Но в какой-то момент ловлю себя на том, что все эти высокопарные фразочки сменяются одной — до ужаса приземленной».

«Я хочу Лекса, я хочу Лекса, я хочу…»

— А ну успокойся, размазня! — грозу кулаком своему отражению, которому на это как будто вообще плевать с высокой колокольни. — Займешься с ним сексом — и можешь поставить крест на планах стать его невестой! Возьми себя в руки и вспомни, ради чего все это.

Да, точно.

Нужно признать тот факт, что Лекс мне нравится. Но в этом нет ничего странного — он вообще всем особям женского поля нравится, судя по аншлагу восторженных взглядов, которые Лекс собирается везде, где бы не появился. Он красивый сочный, абсолютно сексуальный мужик с полным комплектом — самореализация, успешный успех в формате «селфмейд» и правильная энергетика (даже если с некоторых пор я терпеть не могу это слово). Значит, моя задача значительно облегчается в том части, где мне пришлось бы корчить из себя влюбленную дуру.

Но, что гораздо важнее — я тоже ему нравлюсь. Ну было бы глупо это отрицать после всех его многочисленных попыток со мной сблизиться, даже если в основном это сближение носило исключительно эротический характер. На этом тоже можно сыграть в свою пользу. Вспомнить хотя бы партию Анны Болейн! Генрих Шестой был без ума от нее, забрасывал подарками и вниманием, терял голову, но она стояла на своем — сначала развод и официальный брак, а потом — ложе, супружеское и законное. Ради такого спермотоксикоза королю даже пришлось расколоть церковь, устроить у себя в стране целую религиозную революцию, но такова была ценна Анны и ему ничего не оставалось, кроме как ее заплатить.