Кровь Василиска. Книга VI (СИ) - Винокуров Юрий. Страница 30

Лезвие, как и моя рука, остановилось в каком-то миллиметре от тела Багрового Палача, врезавшись в невидимую преграду.

«Защитные артефакты, не иначе», — сразу же понял я, наблюдая за тем, как Винсент продолжает гореть.

Но вскоре все закончилось. Огонь так же быстро стих, как и появился и тело Рошфора упало на землю.

«Он жив⁈» — я подбежал к огненному магу и коснулся его шеи, которая была черная от покрывшей ее копоти.

«Ничего себе! Жив», — удивился я, когда нащупал пульс.

Я использовал магическое зрение, и в первые несколько секунд не поверил своим глазам.

«Нет, этого не может быть», — подумал я, и вернувшись к обычному зрению, затем вновь воспользовался магическим взором.

Ничего не изменилось и сейчас я отчетливо видел, как остатки огненного магического сердца затухают в теле Багрового Палача.

— Люк! — рядом со мной оказался Жумельяк. — Вы как? — спросил он.

Я повернулся к Жозе и ужаснулся. Все открытые участки его кожи покрывали сильнейшие ожоги и при этом он еще находил время беспокоиться обо мне.

«А что с остальными⁈» — я посмотрел на Де’Жориньи и Де’Аламика.

Маг земли дымился, но выглядел нормально. Видимо, как только температура от сферы Багрового Палача начала увеличиваться он использовал заклинание, укрепляющее его тело, поэтому если и пострадал, то не сильно, а вот лекарь выглядел ничуть не лучше кардинальского сына.

— Со мной все нормально, — ответил я Жозе. — Но вам с Анри точно нужна помощь! — добавил я и показал на Пересмешника, которому удерживаться на ногах помогал Жуль.

— У меня есть зелья! — произнес Жумельяк и потянулся к поясу.

Маг воздуха выругался.

— Все сгорело в форте! — сквозь зубы процедил он.

— Держите, — я залез в магическую сумку и выудил из нее два сильных зелья, которые хранились у меня на самый черный день. — Пейте!

— Благодарю! — кивнул Жозе и взяв одно из них, откупорил крышку и выпил его, а затем подошел к здоровяку и Пересмешнику и помог второму выпить оставшееся.

— Что с Рошфором? — убедившись, что Де’Аламик все выпил, не оглядываясь на меня, спросил кардинальский сын.

— Жив, — ответил я, снова проверив его пульс.

А затем я вновь использовал магический взор и чуть было не открыл рот от изумления. Несмотря на то, что Багровый Палач был жив, его магическое сердце полностью сгорело и магии в его теле не осталось.

— Люк, с что с вами? — ко мне подошел Жумельяк.

Несмотря на то, что он выпил зелье, выглядел он до сих пор ужасно, что было неудивительно, учитывая, что даже в этом мире, где так много магии, зелья не работают мгновенно и не вылечат столько сильные повреждения за несколько минут.

«Сказать или не сказать?» — подумал я.

А, ладно…

— Багровый Палач лишился магии, — честно сказал я Жозе.

— Что… Что вы сказали, Люк? — спросил он после небольшого ступора, который продлился несколько секунд.

— То, что слышали, дорогой Жозе. Рошфор начисто лишился магии, — ответил я, смотря на сгоревшее магическое сердце Багрового Палача.

На несколько секунд Жумельяк снова впал в ступор.

— Я даже спрашивать не буду откуда вы это узнали, Люк, — произнес он, смотря на Винсента, который лежал без сознания.

— Это правильное решение, — кивнул я.

— Но один вопрос меня все же гложет больше всего. Что произошло в момент удара? Магия Рошфора должна была испепелить вас, но вы живы, — задумчиво произнес он, окинув меня изучающим взглядом. — Ума не приложу, — он покачал головой.

К сожалению, в этом вопросе я был также в полнейшем непонимании, как и Жумельяк.

— Я не знаю, Жозе, — честно ответил я. — У меня есть предположение, но это лишь теория, — добавил я, посмотрев на сына кардинала.

— Ожерелье иных? — спросил мой собеседник.

— Да. Скорее всего, дело в нем, ибо других версий у меня просто нет, — честно ответил я, так как мои догадки тоже крутились вокруг подарка Избранника Угла.

— Вот и я так подумал, — ответил кардинальский сын. — Но если честно, я понятия не имею, как такая безделушка смогла отразить одно из самых сильных заклятий сильнейшего мага Галларии, — задумчиво произнес мой собеседник.

— Как и я, Жозе, как и я… — ответил я и пожал плечами, так как действительно не чувствовал в украшении никакой магии, что было самое странное.

Неужели у иных были какие-то другие способы, благодаря которым они могли зачаровывать предметы, помимо магии?

— Ясно, — Жумельяк тяжело вздохнул.

— Вам надо отдохнуть, Жозе, — произнес я, смотря на кардинальского сына, который держался лишь на силе воли.

Было видно, что каждое движение причиняет ему больно, но он все равно стойко держался и старался не показывать виду, что ему плохо.

— Возможно, — не стал со мной спросить сын кардинала. — Как думаете, дорогой Люк, он выживет? — Жозе кивнул на тело Багрового Палача, которое лежало рядом со мной.

— Кто знает? — пожал я плечами. — Во всяком случае, пульс у него ровный.

Несколько секунд Жозе изучал Рошфора взглядом.

— В нем точно больше нет магии? — спросил он.

— Точно, — уверенно ответил я.

— Хорошо, тогда оставим его пока в живых, — немного подумав, ответил Жумельяк и я кивнул.

Без магии Багровый Палач был нам, вообще, не страшен.

— А сейчас, с вашего разрешения, я последую вашему совету и немного отдохну, — устало произнес кардинальский сын, после чего, немного прихрамывая пошел в сторону Де’Жориньи и Де’Аламика, которые о чем-то беседовали.

«Да уж, стойкие воины вокруг меня собрались», — подумал я, смотря на Пересмешника, кожу которого, как и Жумельяка, покрывали сильные ожоги.

И при этом он держался. Не стонал и не ныл, а стойко выносли боль. Надеюсь, зелье им поможет, благо оно не самое дешевое и должно быть эффективным.

Плюс, сам Пересмешник был магом, который мог залечивать раны, а это означало, что вскоре, мы сможем выдвинуться дальше и оставался только один вопрос — что делать с Винсентом Рошфором?

Вообще, самый идеальный вариант был избавить его от страданий и проткнуть его сердце прямо сейчас, когда все артефакты уже отработали. Будь я на его месте, он бы точно не церемонился.

Хотя, если бы он попал по мне своим заклинанием, не думаю, что от меня осталось хоть что-то. Возможно, горстка пепла, да и-то не факт. В любом случае, этот вопрос нужно было решать с Жумельяком.

Я посмотрел на сына кардинала. Жозе, прислонившись спиной к дереву сидел с закрытыми глазами рядом с Пересмешником и кажется, оба они спали.

«Ладно, пусть отдыхают», — подумал я. Сон — лучшее лекарство, особенно в купе с зельем регенерации, которые я им отдал.

А как проснутся, их еще и лекарь подлатает, так что все не так плохо, как могло бы показаться. Что же касается Багрового Палача…

Я посмотрел на лежащее на земле тело, в котором все еще теплилась жизнь.

«Ну, им я точно заниматься не собираюсь», — подумал я, смотря на огненного мага, который пытался меня убить.

Причем, дважды. Первый раз, когда запустил заклинание в ту огромную гориллу и второй когда напрямую атаковал Огненным Копьем. Вспомнив об этом, я в очередной раз задумался, что же на самом деле произошло.

— Неужели и правда ожерелье? — буркнул я себе под нос, после чего снял с шеи украшении и начал внимательно его осматривать.

Обычный визуальный осмотр ничего не показал. Ничего в украшении не говорило о том, что в нем произошли какие-то изменения. Я использовал магическое зрение, но и оно тоже ничего не показало. В ожерелье не было никакой магии, я ничего не чувствовал.

Это было просто украшение, которое только для иных имело какое-то значение.

— Да уж, — я тяжело вздохнул и повесил ожерелье обратно на шею.

— Чего пригорюнился, Люк? — спросил Де’Жориньи, поравнявшись со мной.

Все это время он был рядом с Пересмешником, но когда тот уснул, видимо, решил ему не мешать.

— Охраняйте их, — приказал я своим фангам и те послушно сели рядом с Жумельяком и Де’Аламиком.