Специалист технической поддержки 2 (СИ) - Якубович Александр. Страница 36

Я зашел в ванную, чтобы умыть лицо и помыть руки, и наконец-то понял, что имела в виду годзилла, когда говорила, что «такой ситуации больше не повторится».

На полочке с банными принадлежностями, вместо одного, аккуратно лежало два полных комплекта свежевыстиранных полотенец.

Глава 18

— Слушай, Кан Ён Сок, ты что, тональником пользуешься? Что за синяки? — спросила Джин Су, пониже наклоняясь к моему лицу.

Пару дней никто особо не обращал внимания на мое лицо, списывая все на недосып и обычные мешки под глазами, которые были у каждого работящего корейца. Ким Бон-Со особо меня не разглядывал, Пак Сумин про сломанный нос знала. Отек спал, так что все, что мне было нужно — маскировать фонари, которые остались на моем лице после удара Мун Джина. Но Джин Су заподозрила неладное.

— Да это так, — ответил я. — Постыдная история.

— Да? Расскажи, — уселась рядом Джин Су. — На самом деле, когда вы с госпожой Пак Сумин заболели, мы тут себе места не находили. Многие даже в масках стали ходить, кто поближе к ее кабинету сидит. Чтобы дальше заразу не разнести если что.

— А это как раз из-за болезни, — сказал я, сочиняя на ходу что-то похожее на правдоподобную ложь. — Ночью температурил и влетел лицом в торец двери. Сломал нос, остались синяки.

— О! Правда⁈ Прямо сломал⁈ — глаза Джин Су округлились, и девушка стала рассматривать мой покрытый тональным кремом нос. — Вот теперь вижу!

— Тише ты! — шикнул я на коллегу.

— Ой! Да это же просто синяки! — удивилась Джин Су.

— Не надо, еще болтать всякое начнут! — осадил я девушку.

— Что болтать? — послышалось за спиной.

Менеджер Ким Бон-Со появился словно из-под земли.

— Что Кан Ён Сок сломал нос! — тут же выпалила Джин Су.

Я только вздохнул от такой болтливости своей коллеги. И чего ей на месте не сиделось?

— Сломал нос? — удивился Ким Бон-Со. — А вроде и незаметно. Это ты как умудрился, хубэ?

— Ночь, желание попить водички, приоткрытая дверь, — драматично ответил я, пряча глаза.

Менеджер замер, ничего не говоря, но по лицу Ким Бон-Со было видно, что он сдерживается изо всех сил.

— Ну, повезло что в тот момент ты уже был на больничном, — выдавил из себя младший руководитель.

— Не то слово повезло, — ответил я.

— Кстати говоря, хубэ, ты почту-то открывал? — спросил Ким Бон-Со.

— Ну…

Тут меня подловили. Я как пришел этим утром в офис, так и закопался в заполнение таблиц. Годзилла опять ушла на какое-то очередное совещание, куда бы она с удовольствием отправила меня, если бы могла, так что я остался разбираться с бумагами. Моя жизнь стала немного проще, когда должность менеджера отдела занял хён, но я все еще ощущал себя рабом-водоносом.

— А ты открой, открой, — оскалился менеджер, подталкивая меня в плечо.

На ящике в череде стандартных рабочих сообщений лежало письмо из HR-департамента.

Кто не сталкивался с корпоративной культурой, сразу и не поймет, что под одной вывеской там прячется сразу два отдела. Не понимал этого и я, пока годзилла мне не разложила все по полочкам.

Так называемые эйчары, они же HR, они же Human Resources или отдел кадров — довольно специфический отдел. Это почти что компания внутри компании. Так как у нас был внутренний найм и услугами внешних агентств InterConnect не пользовалась, то в HR-департаменте было два вида специалистов. Первые занимались тем самым внешним наймом, поиском сотрудников, оформлением и так далее. Такие охотники за головами и интервьюеры, которые приводят в штат сотрудников. Например, госпожа Чхои, которая подписывала со мной трудовой договор, как раз из этого крыла HR-департамента.

Но были еще и «внутренние» эйчары, второе крыло отдела. Уже эти специалисты занимались онбордингом новых сотрудников, следили за показателями, собирали статистику и регулировали численность штата. Они не принимали участия в рекрутинге и найме, но активно взаимодействовали с уже имеющимися сотрудниками. И вся эта толпа народу подчинялась госпоже Юн Хян Ми.

Именно от внутренних эйчаров зависело, продвинут ли тебя по службе. Они следили за тем, чтобы сотрудники получали свои выплаты и индексацию за выслугу лет, хотя это было заведено не во всех организациях. А еще они активно перенимали многие западные традиции и практики, внедряя их в жизнь компании.

— «Тимбилдинг 15–16 августа»? — прочитал я заголовок письма, поворачиваясь к хёну.

— Он, родимый, — улыбнулся Ким Бон-Со. — Уже третий год подряд пойдем!

— Куда пойдем? — по моей спине пробежал холодок, предчувствуя грядущие проблемы и приключения.

— Конечно же, в горы! В этом году пойдем в национальный парк Пукхансан! — довольно сообщил Ким Бон-Со.

По восторгу на лице Джин Су я окончательно убедился, что это мероприятие не сулит мне ничего хорошего.

— Значит, какой-то тимбилдинг на День Освобождения? — спросил я.

— Ты про День Независимости Кванбокчоль? — уточнила Джин Су. — У вас на Севере тоже его отмечали?

— Так японская оккупация же была на всем полуострове, — удивленно ответил я. — Или ты думаешь, что северяне это просто выбросили из своей истории? Конечно же мы тоже отмечаем освобождение Кореи.

— Отличный день, чтобы вдохнуть свежего горного воздуха! — встрял Ким Бон-Со. — Нам так много нужно будет подготовить, Кан Ён Сок!

— Подготовить что? — уточнил я.

По тому, как нехорошо горели глаза этих двоих я понял, что мероприятие будет не из простых. Поход в национальный парк? В моей практике были только марш-броски в учебке, с автоматом в руках и спальным мешком через плечо, и не сказать, что это были счастливые деньки. Натертые ноги, чудовищная, до тошноты, усталость и комары. Вот что мне запомнилось из природы Севера.

— Нужно составить список всего необходимого, назначить ответственных, уточнить маршрут, составить инструкцию, написать список продуктов… А ведь перед этим надо провести опрос! Обязательно нужно проголосовать! — лихорадочно начал перечислять Ким Бон-Со, я же вообще потерял связь с происходящим.

Что тут вообще происходит? И почему с каждым словом менеджера, Джин Су выглядит все более и более радостной⁈

В поисках ответов я хотел было сходить к годзилле, но Пак Сумин опять на рабочем месте не оказалось. Ушла на очередное совещание. Так что еще полчаса я слушал о грандиозных планах менеджера Кима и Джин Су на этот тимбилдинг, после чего наконец-то смог сбежать от этих двоих в кофейню. Близилось время обеда, нужно было купить годзилле ее бамбл и кусочек пирога.

— Письмо видел? — спросила Пак Сумин, с каким-то ужасом и отвращением глядя в экран.

— Ты про планы на День Независимости? — с трудом вспомнил я южнокорейское название этого дня.

— Ага, — кисло ответила годзилла. — О них самых. Я всю неделю пыталась отбиться от этого мероприятия, которое придумали подчиненные онни, но у меня ничего не вышло. Так что идти нам, Кан Ён Сок, во главе отдела, показывая всем остальным путь. Только я совершенно не имею понятия, как это все устроить. А ты вообще северянин, что ты можешь знать?

— Мне кажется, все уже само решилось… — пробормотал я, кося глаз на опенспейс, по которому с нездоровым задором метался менеджер Ким Бон-Со.

— Ты о чем?

— Менеджер Ким, когда увидел письмо, настолько преисполнился, что даже не мог сдержать своего восторга, — ответил я, коротко кивая в сторону опенспейса. — Я думаю, надо просто позвать его сюда, сделать главным и дальше все как-нибудь само разрешится…

Единственный способ выжить в этой непростой ситуации для нас с Пак Сумин — переложить организацию похода в национальный парк на кого-нибудь другого. И, судя по бьющей через край энергии, Ким Бон-Со идеально подходил на эту роль.

Пак Сумин оторвала взгляд от экрана, посмотрела на отдел, который раскинулся перед ее кабинетом, после чего наконец-то поняла, о чем я ей говорил.

Через десять минут все было готово. Мы с годзиллой судорожно составили письмо, в копию которого были поставлены все сотрудники технической поддержки. В нем мы напоминали о тимбилдинге 15–16 августа в национальном парке Пукхансан — эту часть мы бессовестно содрали из письма подчиненных Юн Хян Ми — а во второй половине сообщения назначали главным ответственным за организацию всего мероприятия менеджера Ким Бон-Со.