Евангелие от Крэга - Ларионова Ольга Николаевна. Страница 18

Не прошло, наверное, и двух минут, как все семеро дружинников уже находились в командорском шатре — с весьма шумливым приложением в виде тихрианского менестреля.

— Что, предстоит дельце? — Харр нетерпеливо потирал четырехпалые ладони для него в словах Эрма, которые он слышал непосредственно, находясь рядом с ним в асмуровском замке, не было ничего экстраординарного — заложники на Тихри брались по любому поводу, а иногда и без оного. — А что это за звери жавры?

— Жавр — болотный гриб. — Мона Сэниа не столько отвечала на его не совсем уместное любопытство, сколько доводила это до сведения своего мужа, который этого не знал, но решил не тратить время на восполнение пробелов в собственных познаниях о джасперянской флоре и фауне. — Это — чудовище, страшнее которого нет на зеленом Джаспере. Джанибаст, племянник покойного Иссабаста, разводил и поставлял жавров по ленному долгу.

— Это что, вроде шампиньонов? — все-таки вырвалось у Юрга.

— Не совсем. Наши корабли — это оболочка старого, хорошо выдрессированного жавра.

Юрг и Харр невольно подняли глаза к потолку с каким-то почтением — ничего себе был гриб. Да еще и дрессированный.

— Как и ожидалось, не все согласны освободиться от власти крэгов, продолжала принцесса, уже успевшая взять себя в руки и вернуть своему голосу командорскую твердость. — Неожиданностью оказалось то, что они захватили в заложницы женщину… подругу одного из вас.

Дружинники изумленно переглянулись — было очевидно, что ни одного из них это сообщение непосредственно не касается.

— Прости меня, принцесса Сэниа, — проговорил Эрм, — я не успел закончить свое сообщение. Касаулта, захваченная людьми Джанибаста, была возлюбленной Скюза.

Наступило мертвое молчание, которое значило только одно: теперь в битве за освобождение Касаулты равны будут все.

— Так, — сказал Юрг. — Соображение у всяких подонков небогатое, следовательно, им пришло в голову то, что доступно взору. Жавры что, находятся на территории замка Джанибаста?

— Какой там замок! — буркнул Эрм. — Свинарник.

— Скотобойня, — уточнил Сорк. — Нет, содержать жавра вблизи людей нельзя — всех переест. Их загоны — на окрестных болотах.

— Но все-таки это — замок Джанибаста, а не какой-нибудь другой.

— Дак вдарим по нему — увидим… — решился подать голос Пы.

— Напасть на замок нетрудно, — оборвала его принцесса. — Но как только перевес будет на пашей стороне, они тут же перепрячут пленницу в другом замке… или хотя бы в лесу. И найти ее в дремучих чащобах будет просто невозможно.

— Значит, главное — установить место ее заключения, — деловито подытожил Юрг. — А разведка боем исключена.

— Если бы у нас был амулет невидимости… — прошептал Ких, вспомнив свои похождения в узилище Рахихорда.

— Но там, где увидят человека, могут не заметить маленького зверька, раздался застенчивый голосок Шоео.

Мона Сэниа наклонилась и подняла пушистый клубочек, свернувшийся у ее ног:

— Нет, милый малыш, ты уже однажды сослужил свою службу. Я не позволю тебе рисковать во второй раз. К тому же, чтобы кормить жавров, Джанибасту приходится все время охотиться, и на дворе у него полно охотничьих псов.

— Ну, значит, пойду я. В скафандре высокой защиты, — по-командорски распорядился Юрг. — Джаспер еще не вырос из парчовых пеленок рыцарства, так что к послу с белым флагом должны проявить почтение.

— Не знаю, насколько тебе это польстит, — решительно возразила принцесса, — но у этих подонков ты, несомненно, пользуешься особой симпатией. Так что для начала ты угораздишь в волчью яму, от которой тебя никакой скафандр не спасет, потом по подземному лазу тебя протащат в один из подвалов, где джанибастовы умельцы будут обращаться с твоим скафандром, как макака — с орехом.

— Ну, бог им в помощь, — буркнул выпускник военно-воздушной космической академии, уже сообразивший, что подобная нештатная ситуация не предусматривалась ни одной из тренировок. — Мне ж даже щекотно не будет… Но проблема останется.

— Вот именно. Но кого же они все-таки пропустят за стены замка?.. Вопрос был почти риторическим.

— Того, с кем они будут вынуждены считаться, — рискнул предположить Сорк.

— Нет. Они не посчитались с законом — следовательно, поставили себя вне королевской власти.

— Того, кто превосходит их силой, — уверенно произнес Флейж. — На родине командора имеется оружие…

— Нет. Земля может подарить вам лекарство, но даже примитивную атомную бомбу — никогда. Не говоря уж о современных видах вооружения.

— Ну тогда — того, кто удивит их, — сказал Харр. — До икоты.

Жавр был голоден, потому что голоден он был всегда. Всего один раз его накормили досыта, когда голова оленя с отпиленными рогами торчала у него из пасти, которую он был не в силах закрыть. Это случилось вскоре после того, как у него на темени, посреди пучка щупалец появился пульсирующий нежный нарост, который он поначалу заботливо прикрывал от дождя. Но со временем непрошенная шишка начала его беспокоить: у него появилась уверенность, что скоро там откроется еще одна пасть, с которой надо будет делиться пищей. Он попытался обхватить скользкий придаток щупальцем и придушить, но ничего не получилось. Огорченный жавр предался размышлениям, но тут как раз подоспели те маленькие и несъедобные, которые приволакивали звериные туши и охапки травы и сучьев; как ни странно, с ними не было человека — загадочного, непостижимого и сладостно притягательного существа, в котором и на расстоянии угадывалось так много солоноватой крови и нежнейшего жира, что аж щупальца сводило. Как правило, человек начинал с ним незатейливую игру в «откройся — закройся» или «темнее — светлее». Правила жавр понял с первого раза, но близость лакомой плоти и недосягаемость оной для его щупальцев мутила его ум (если таковой у него вообще имелся) и заставляла ошибаться.

В тот раз человека не было, но зато в пасть угодило столько корма, что он замкнулся в блаженном удовлетворении и отключился от внешнего мира, потому что мир этот существовал для него только как источник сигналов для его ненасытной прорвы. Когда же голод щекотливым непридушенным зверьком проснулся раньше его самого и вернул его к действительности, жавр ощутил на темени легкое жжение и, изогнув щупальце, привычного нароста не отыскал была на больном месте смоляная нашлепка. Человек в игре был снисходителен, несъедобные покормили обильно, но не до отвала. Страх разделить ежедневный корм с непрошенным прихлебалой постепенно забылся, но осталась легкая тревога, что с ним против его воли могут сотворить непредугадываемое им действо.

Жавр, естественно, не мог и представить, что в самом недалеком будущем, года через три-четыре его накормят уже не сонной, а парализующей травой, ловко вставят распорки в судорожно раскрывшуюся пасть, и когда упругие щупальца превратятся в расслабленные плети, обрубят их и со страшным чавкающим звуком вытащат прозрачный кокон, наполненный полупереваренным кормом, из благодатного болота; проворные, как жуки, металлические существа заберутся в его нутро и выскоблят стенки до приятной замшевой шершавости, а затем набьют камнями и оставят на жгучем солнце, пока он, уже не живой, но и не мертвый, не превратится в то, для чего его столько лет и растили, неуязвимый для любого оружия, но послушный человеческому мысленному приказу остов кораблика.

Вот и сейчас он следил за приближением какой-то живой твари без малейшей боязни — ему ведом был только страх голода. Лишенный от природы слуха, зрения и обоняния, он воспринимал только колебания зыбкой почвы и то неощутимое для человека веяние, которое исходит от любой плоти. Принимаемая им эманация отчетливо указывала на то, что эта тварь — человек; но, с другой стороны, вел он себя как зверь. Человек никогда не приближался — он возникал внезапно и так же, не удаляясь, в один миг исчезал. Этот же забрезжил, точно неуловимая мошка, где-то в самой чаще, и теперь беспорядочные, прыгающие из стороны в сторону удары его тяжелых копыт показывали, что он перебирается с кочки на кочку и скоро уже очутится в пределах досягаемости.